– Нашему агентству нужны такие люди, которые хотят что-то изменить – проговорил Олег Игоревич и, положив руку на плечо Максима, который всем своим видом показывал неприязнь к ситуации, творившейся в стране. – Максим, мы затеяли очень сложный проект, и называется он «Противостояние». Всё то, о чём ты сказал сейчас, мы обязательно устраним в течение нескольких лет, и всем нам придётся забыть о понятии отдых и взять на заметку слово «критическая самоотверженность». Говорю открыто – погибнет много людей, много людей общественной значимости и тайной, много плохих и как не печально хороших. Но тут нужно действовать умело и интеллектуально взвешенно, хирургически точно, поочередно устраняя заражённые области и удаляя ненужные аппендиксы в общей системе.
– Ладно, друзья, это всё философская лирика об утопизме, но отчасти он нужен нам. Действительно натерпелся и русский народ, и другие народы мира, которых притесняют в их же правах на независимое существование в рамках определенного человеческого жизненного закона. Я так же чувствую, что не за горами или открытая война между нациями, намеренно спровоцированная тайной элитой, с целью почистить ряды и очистить территорию от нас. Или же, как выразился Максим, простой люд поднимется с колен, возьмёт в руки уже не лопаты и вилы как в семнадцатом году, а биты, ружья, пистолеты, самодельные взрывные устройства. При этом скоординирует свои действия втайне от противника и пойдёт биться за то, что ему, простому человеку, невзирая на общественный статус, пачку денег в кармане, по сути, дорого – за свою семью, за свою любовь, за первородное Вселенское право жизни и адекватное её существование на этой Планете! – Проговорила Кристина, стоя на трапе и так же переживающая всеми своими мозгами, душою и сердцем за то, что ей дорого, за тех, кого притесняют и намеренно уничтожают. Всё это было актуальным для современного времени и нужно было эти проблемы решать в срочном порядке. Но сейчас ей больше всего хотелось сесть в кресло и вылететь туда, где может находиться её любимый. Она ощущала в себе прилив силы, и эта энергия была готова расщепить на антиматерию любого, кто посмел бы встать между ней и Александром.
– Мы неотвратимо изменим Мир к лучшей ситуации, чем она сейчас есть. – Добавил Олеги Игоревич, и, зайдя в уютное пространство пассажирского отсека, он вспомнил то, что уже готовиться и делается в Мире пока что тайно ряда агентов от тех, кто его окружает сейчас, и хитрым, но добрым тоном с надеждой в голосе заключил. – Мы уже его меняем!
Все погрузились в самолёт. Пассажирский отсек напоминал ряд сидений в кабинке американских горок. Три ряда сидений по два в каждом и одно впереди. Пассажирские кресла были комфортными, но также выполненными в изогнутом футуристическом стиле. Максим, севший в белоснежное кресло, ощутил то, как его мягкая поверхность почти сразу же приняла форму его тела и слегка затвердела. Широкие ремни как на гоночных болидах были пристегнуты и готовы были удержать в сиденье человека при любых виражах, ускорениях и экстремальных торможениях. Интерьер кабины напоминало капсулу. Белая внутренняя поверхность обшивки походила на вид какого-то материала-ткани. Когда все уселись в кресла и пристегнулись, кабина-капсула загерметизировалась и раздалось легкое шипение. Уши заложило и все выполни прием Валсальвы, уровняв давление, зажав нос рукой и выдув воздух через зажатый нос. Барабанные перепонки напряглись, и, немного позевав ртом, всё пришло в норму.
– Для чего это? – спросил Макс у Олега Игоревича, сидевшего впереди. Олег Игоревич повернулся в кресле, посмотрел на Максима и Кристину, вид которых был и сосредоточенным на необходимых приготовлениях и удивленным от технических решений, в которых был выполнен «Шустрый».
– Кабина герметизируется и здесь создается собственная постоянная атмосфера – проговорил сзади Антон Сергеевич, наклонившись вперёд – иначе мы бы просто умерли в дикой спазматической боли от перегрузок при смене высоты и скорости полета.
Екатерина Николаевна, сидевшая рядом со своим мужем, ткнула его локтем в бок и улыбнулась.
– Что? – обиженно спросил Антон Сергеевич, глядя на всех озорно. – Разве не так?!
– Проще говоря, расстрел из пулемета системы Гатлинга показался приятным подарком напоследок – заключил Олег Игоревич, и, вернувшись вперёд лицом к большому плазменному монитору, проговорил вслух – ну что Пегас, мы готовы. Неси нас на своих концептуальных крыльях – и немного помедлив, улыбнулся и добавил, усмехнувшись – и покажи молодежи, на что способна эта птичка.
– ВВС13 Беляево отдыхает – проговорил про себя Макс, вспомнив избитое изречение друга Сергея, и схватился за плавно изогнутые подлокотники сидений.
– Слушаюсь. Будьте готовы к переходу на сверхзвуковой режим – послышался из динамиков электронный голос Пегаса.
– Поехали – прошептал Антон Сергеевич и ощутил едва уловимую вибрацию, разносившуюся волной по капсуле.
«Шустрый» купаясь в лучах лунного света, медленно отлетел от яхты на безопасное расстояние. Сделав полный оборот в горизонтальной плоскости, самолёт направил свой острый нос в небо и мгновенно начал увеличивать мощность работы сверхзвуковых двигателей. Раздался характерный глухой щелчок, и, вспенив поверхность воды большим всплеском, «Шустрый» стремительно понёсся в небо, при этом закручиваясь по спирали.
– Т-в-в-о-о-о-ю-ю-ю-т-о-о-о-м-а-а-а-ть!!! – разнёсся верещащий голос Макса, и по пассажирской капсуле прокатился всеобщий смех.
Робот Арес, стоявший на палубе в полутьме, наблюдал своим цифровым взором за удаляющимся самолётом, регистрируя постоянное увеличение его скорости и высоты. И вот когда оптического и цифрового зума перестало хватать для визуального контакта, Арес окинул звёздное небо всё тем же объёмным цифровым взором, сфотографировал звёздную карту неба, занеся её в общую базу данных. Затем робот посмотрел на Луну. Её почти полная фаза сияла белым светом. Где-то там, на поверхности другой планеты точно такие же роботы из данной серии занимались сбором конструкции первой постоянной лунной базы. Передав через систему спутников приветствие своим собратьям, и, получив от них добрые вести, Арес, склонив свою электронную механическую голову. Он медленно зашагал по палубе и скрылся в просторных и роскошных помещениях яхты. Наружное освещение погасло, и «Странник» в свете Луны едва ли не слился с поверхностью моря. Огромная яхта развернулась, приняв от Э.К.С. новые координаты пункта назначения и суть следующего задания. В это время в срочном порядке пара агентов покидала Колумбию по завершению очередной дерзкой операции и «Peregrinus» отправился в путь принимать очередных гостей, сотрудников агентства Современных Революционных Технологий.
Где-то в атмосфере.
Белоснежный и обтекаемый потоками воздуха «Шустрый» нёс своих пассажиров на высоте в двадцать два километра над уровнем моря. Находясь в тропосфере самолёт не испытывал перегрузок, связанных с турбулентностью и конвекцией, вызывающей формирование облаков, циклонов и антициклоном. Тем был хорош полёт на высоте и отличался от полета в стратосфере, где зачастую и возникали многие проблемы, связанные с перегрузками летательного аппарата. Забор кислорода был достаточным для дыхательной системы пассажирской капсулы и бесперебойной работы сверхзвуковых двигателей. Система охлаждения корпуса справлялась со своими обязанностями, охлаждая корпус самолёта до оптимальной полётной температуры.
Робот Пегас, сидевший в кабине пилота, не чувствующий перегрузок и не нуждающийся в кислороде, принимал, анализировал, обрабатывал и отправлял данные, вносил корректировки в полёт и созерцал однообразное пространство за кабиной пилота цифровым и расчётливым хладнокровным взором.
Где-то в Океании.
Остров.
