– У меня есть семья! – прошептал Алекс, и по телу прокатилась тёплая волна положительных эмоций.

– У многих она есть – так же шепотом проговорила София, быстро повернувшись и окинув взором тёмный силуэт Александра – вспомнил что-нибудь?

– Да, кажется эта была фазенда – ответил паренек, пробираясь за Софией через мелкую растительность и кустарники – семейный дом, где-то. Но не там, где я живу.

– Не в Москве значит – прошептала София, ступая вперед словно пантера, входя в чужие владения – многие имеют дома в Подмосковье и близлежащих областях.

– Нет, там всё другое, растения, запахи, небо. И климат весьма жаркий – ответил Алекс, представляя ту жару, которая давила не него тогда.

– Значит, другое место – заключила София шёпотом и продолжила крадущийся путь в роще – вспомнишь, не переживай.

– Надеюсь – ответил юноша и тут же уткнулся в спину резко остановившейся Софии.

Впереди, в метрах семи от них в свете звёзд и луны, на небольшой опушке среди пальм стояло четырёхметровое каменное изваяние. Исполинский таинственный идол.

– Что за? – вслух прошептал Алекс удивлённо, но София быстро прижала свободную руку к его губам, и юноша смолк, пожав плечами виновато.

Медленно, водя в разные стороны дулом чёрного карабина, София, бесшумно передвигая ногами, обошла небольшую опушку и окинула идола взглядом от основания до верха.

Сокольский подошёл к ней. Внимательно озирая каменное изваяние, он едва слышно прошептал – судя по его внешнему виду, он тут тусуется не один век

Всматриваясь в испещренное ветрами и временем работу древних мастеров, поросшее от основания до середины травой и мхом, Алекс добавил – а может быть и не одно тысячелетие.

– Скорее всего – ответила София, приглядываясь к замысловатым пиктограммам. Рисунки были высечены древним мастером с высокой точностью к деталям и аккуратными рядами раскинулись на передней части идола.

Сокольский, ведомый странным желанием, медленно потянулся рукой к идолу, но София снова прервала его порыв.

– Не стоит! – быстро остановила она его руку своей и почувствовала некое смущение за то, что сильно стиснула кисть юноши. Немного помедлив, она добавила – не стоит его тревожить. Мало ли что.

Алекс, сквозь ночное пространство заглянул ей в почти чёрные глаза, и едва не прыснув от смеха, добавив – ага, сейчас вылетит птичка! Хотя ты у нас специалист по всему, что есть на свете. Может, поделишься соображениями кто он такой?

София приняла легкий укол с достоинством и тихо прошептала – Вы мужчины так и любите всё потрогать, прежде чем изучить объект и ознакомится с его сущностью.

– Н-у-у, кинестетика лучше всего помогает воспринимать окружающий Мир, особенно через призму приятных ощущений – выдал Алекс и повернулся к идолу.

– А я смотрю-таки, память тебе не совсем отшибло – с саркастической ноткой продолжила София, которой пришлась по душе словестная игра – умными словами оперируешь.

– По-видимому, я ещё и не такое могу – ответил Алекс, сдерживая ухмылку – раз череда событий в жизни привела меня вместе с тобой сюда, на этот остров.

София вздохнула, посмотрев на юношу в потрёпанных шортах и футболке. Перекинув взгляд на каменное изваяние, погруженное в многовековое молчание, она мысленно добавила – что есть, то есть. Такие приключения – удел не для каждого смертного. Бог с ним, о чём это я? Нужны ответы на вопросы, чёрт их побери!

– Это не египетское письмо и точно не письменность майя – предложил шепотом Сокольский, вспоминая образцы письменности различных древних цивилизаций, знания о которых вдруг начавших всплывать из подсознания сами собой. – Очень отдалённо похоже на смесь финикийского письма с чем-то ещё…но вот с каким? – заключил Алекс, указывая пальцем на иероглиф, напоминающий лодку, стоящий рядом с чем-то похожим на древнюю букву.

      София, будучи специалистом по современным европейским и азиатским языкам, знала историю их возникновения от языков, корнями уходящих глубоко в прошлое человечества. Она смотрела на символы, значение которых так и вертелось в голове, но язык всё никак не мог вымолвить их перевод.

– Похоже, ты любил просиживать за книжками – ответила София. Указав на ряд символом, имевших отдаленное подобие букв, она пояснила – это финикийский алфавит. Он был родоначальником большинства известных человечеству письменных систем. Финикийский алфавит насчитывал двадцать две согласные буквы.

– А гласные? – спросил юноша, представляя письмо, записанное справа налево без гласных определяющих звуков.

– Вместе гласных зачастую вставлялись диакритические знаки, служившие дополняющим элементом при различии множества гласных звуков. Гласные могли иметь разную интонацию и произношение, и соответственно меняющийся смысл слова. Поэту и использовалась такая сложная на вид система записи. Древние языки были гораздо сложнее, и с прогрессом человечества шли по системе упрощения привил написания, чтения и произношения. Здесь с тобой мы наблюдаем запись финикийского языка вперемешку с …– София немного задумалась, закусив губу, вглядываясь в буквы, приобретавшие при слабом свете луны магический оттенок – по-видимому, с местным самостоятельным языком. Эти иероглифы не вызывают у меня в памяти какие-либо ассоциации с другими древними письменностями.

– Лодка есть лодка! – буркнул Алекс, оглянувшись вокруг на пальмы и кустарники, таящие в себе и ночной покой, и непонятное чувство древней таинственности. Повернувшись к каменному идолу, шёпотом добавил. – Если бы я не знал, как написать слово «красивая женская грудь», то я, скорее всего бы нарисовал её во всей красе, ну или примитивно, так как делали это пещерные люди, рисуя угольком на стенах своей пещеры ритуал охоты на мамонта.

София чуть не прыснула от смеха, по поводу такого пошловатого сравнения, но в целом поняла – Сокольский снова был прав. И ведь точно, если ты не знаешь, как объяснить слово далекому иностранцу, то будь у тебя ручка и бумага под рукой, ты бы нарисовал тот предмет, который тебя интересует.

– Хорошая у тебя логика, мужская – шёпотом заключила София, окинув иероглифы-рисунки, теряющие чёткость в ночном воздухе. Вслушиваясь в ночную какофонию звуков, она добавила так же тихо – будь у нас больше времени, можно было бы расшифровать иероглифы-рисунки и попытаться осмыслить их значение.

Сокольский стоял рядом с Софией и тут где-то поблизости послышался приглушенный животный рык.

София резко развернулась на пятках и выставила чёрный карабин в ту сторону. Ничего. Рык послышался где-то правее, рядом с кустарником и примыкающей к нему пальме. Направив карабин в темноту, целясь чуть ниже человеческого роста, София замерла. Снова ничего. Но было ясно, что рядом кто-то есть.

– Нас изучают – едва слышно сказала София, напрягаясь всем своим профессиональным существом, вглядываясь в кусты и буйство растительности, казалось бы, сжимающей их в плотное кольцо – будь готов!

Снова послышался рык, и едва тихое шуршание травы. Где-то в свете луны блеснула пара диких глаз и снова скрылась в зарослях папоротника.

Пульс участился, и София снова почувствовала тревожный звоночек, который всякий раз раздавался при приближении смертельной опасности. Этот оклик ни разу её не подводил.

Сокольский, вглядываясь в ночное пространство пальмовой рощи и опушки, вдруг на подсознании ощутил присутствие посторонней силы. Она словно предупреждала об опасности, неся поток энергии. Юноша засунул пистолет за пояс, и, опустив руки, медленно начал отходить от идола.

– Что ты творишь? – прошипела София, недоумевая. Водя карабином из стороны в сторону, она шикнула – вернись!

В ночном свете показалось оно, и от увиденного в висках у Софии застучало ещё сильнее, а пульс готов был соревноваться с автоматной очередью.

На опушку, из тропических зарослей вышла здоровенная пантера. Бесшумно ступая когтистыми лапами по земле, медленно неся своё мускулистое туловище, заключенное в песочную с тёмными пятнами цвета шкуру и издавая теперь более отчетливый рык, животное приближалось к Александру.