– Мы месяц не виделись, подумал, а почему бы не выпить за встречу.

Пить за встречу с бывшим любовником – это как-то неправильно. Особенно, если учесть, что этот самый любовник не собирается мириться с тем, что он бывший.

– Да как скажешь, мне всё равно, если честно, – обречённо сказала я.

Йан на недостаток энтузиазма в моём голосе никак не отреагировал, так, прищурился чуть-чуть.

Я взглянула поверх головы Йана и увидела, как наш официант шепчется о чём-то с администратором, стреляя глазами в нашу сторону. Вот ещё не хватало. Официанта, конечно, можно понять. Если его поймают на алкоголе для несовершеннолетней, заступаться ресторанное начальство за него не будет. Мне-то всё равно, пусть бы официант и подёргался маленько, но моему спутнику контакты с правоохранителями противопоказаны. И мне ещё пока не настолько наплевать на Йана, чтобы позволить кому-то втянуть его в неприятности.

– Отлучусь на минутку, – я улыбнулась Йану и встала из-за стола.

Я прошла от официанта метрах в четырёх. Помехи были жуткие, но опыт великое дело. Фильтр сработал как надо.

– … даже если это не ментовская подстава, – горячо шептал официант. – Даже если это просто иностранный хрен с малолеткой, оно нам надо?!..

Я сделала плавный разворот по залу, доставая из заднего кармана джинсов права, и подошла к ним сзади.

– Ребята!

Они обернулись.

– Зрение хорошее? Читать умеем? А считать? – я показала им права. – Сличаем фотку, смотрим цифры, вычисляем. Мой возраст на ум пошёл. Вопросы есть?

Администратор усмехнулся. Официант покраснел. Нет, слова «стыд» он, скорее всего, не знал, но струхнул. Шут его знает, что за пигалица на его голову, уволят ещё с хлебного места. Пробормотав извинения, он помчался в бар.

Я убрала права обратно и вернулась к Йану.

Не прошло и пары минут, как напитки прибыли.

Мартини был хорош. За это можно простить заведению и недотёпу с подносом.

– Ты как себя чувствуешь?

От голоса Йана я вздрогнула.

– Слушай, давай лучше на гатри. Чужой язык здесь не будет так резать слух, как твой чудовищный акцент.

– Ладно, – Йан с видимым облегчением перешёл на родной язык. – Так как ты после всего?

– Нормально.

– Уверена? – с сомнением покачал головой Йан. – Повреждения были серьёзные. Я курьеров в таком плачевном состоянии и не видел, пожалуй.

– А нечего в кабинете рассиживать. Чаще тебе надо в полевые условия выбираться, командор, – буркнула я. – И не такое ещё увидишь… Да нормально всё. Небольшие синяки прошли, от крупных осталось ещё кое-что по мелочи. К дембелю всё рассосётся окончательно.

– Хорошо, если так. А то я очень переживал, – просто сказал он, крутя в пальцах коньячный бокал.

Вообще-то я должна была оценить это откровение. Нежность и сострадание давались Йану труднее всего. Даже наедине, а уж в людном месте… Хотя, слов его, кроме меня, никто и не понял. А если бы и поняли, кто для него все эти люди?.. Может, и правда переживал, кто его знает. Вопрос – за что именно.

– Ты ещё легко отделался, Йан, со своими переживаниями. Я могла просто не вернуться. Ты забыл мне сказать, что эта шахта уже под колпаком, что в канале кто-то покопался, что меня ждать будут, что придётся удирать…

– Считаешь, мне докладывают о каждом потенциальном провале? – его и без того тёмные глаза налились чернотой. – Думаешь, если бы я знал, я бы скрыл это от тебя?

– Нет, конечно. Не считаю и не думаю, – отрезала я. – Я вообще не считаю, что могу рассчитывать на какое-то особое твоё отношение по старой памяти…

– Кира, в обязанности персонала не входит информировать меня о каждой сомнительной шахте. Я о ситуации ничего не знал, – Йан произнёс это холодно и даже с вызовом.

– Я тебя ни в чём и не обвиняю. Не знал так не знал. Зато теперь знаешь, что в твоей конторе полно идиотов, для которых наёмники – это просто мусор! Пусть ныряет в засвеченную шахту, ну не доберётся до места, какая разница, нового пошлём!..

– Я нашёл виновного. И он наказан, – холодно оборвал меня Йан.

– Виновного в чём?

– Я нашёл того, кто знал, что здесь с шахтой пытаются работать местные умельцы. Он не счёл нужным выдать тебе предупреждение. Он наказан.

– Выговор с занесением? – фыркнула я.

Продолжая держать в левой бокал, Йан положил на стол правую руку и накрыл своей огромной ладонью мою.

– Я свернул ему шею, своими руками, – сообщил он примирительно. – Это тебя утешит?

Он не шутил. У командора Йана не было чувства юмора.

– Это уже через чур, знаешь ли, – пробормотала я и убрала руку.

– Да, возможно, – согласился он. – Я тоже так подумал. Потом. Ну, будем считать, что одному идиоту не повезло. Но зато другим впредь неповадно. Теперь бегают и носами землю роют.

Следующую пару минут мы молчали. Не то, чтобы меня сильно потрясло услышанное, но было как-то не по себе. С Йаном шутки плохи, это я знала. Если вина была доказана, а проступок непоправим, мог и лично на тот свет отправить. Никто не решался перечить командору. Мне раньше позволялись наедине некоторые вольности, но и то, наткнувшись пару раз на оскорблённый ледяной взгляд, я старалась сдерживаться. А теперь надо быть ещё осторожнее.

– Почему ты решила лечиться здесь? – Йан, опустошив свой бокал, нарушил молчание. – Это был не очень-то разумный выбор.

– Дома и стены лечат. Слышал про такое?

Он презрительно усмехнулся:

– Да слышал. Пустые слова… Что эти стены могут?

– Йан, я тебя умоляю! Ну какое такое лечение мне было нужно? Отлежаться. И я выспалась за всю жизнь, за прошлое и на будущее.

– Хорошо, – кивнул он. – А какие у тебя планы на это самое будущее?

– Послать твою контору ко всем чертям.

Йан глотнул из своего бокала и внимательно взглянул мне в глаза:

– Это я понял. Но я не об этом. Жаль, конечно, но это твоё право. А вот что ты собираешься делать потом.

Я отмахнулась:

– Понятия не имею. Я девушка легкомысленная. На два шага вперёд думать не приучена.

– Кира, я серьёзно.

– Йан, я тоже. И хватит уже. Есть, что сказать – говори.

Он пожал плечами:

– Дом на канале тебя ждёт. Ты знаешь, я купил его для тебя.

Я отставила полупустой бокал и откинулась на спинку стула.

– Нет, Йан. Я же тебе сказала: между нами ничего больше быть не может. Если ты собрался меня поить ради разговора об этом, то напрасно.

– Ты же свободная женщина. Ты так этим дорожишь…

– И что?

– Я тебе предлагаю и свободу, и жилище, и достаток, и положение…

– Положение содержанки? Мне? Это, по-твоему, свобода?

Он покачал головой:

– Никак не понимаю, что тебя так оскорбляет? Да, это свобода. Ты же знаешь гатрийские законы. Замуж тебя никто из наших не возьмёт, это да. Но ты будешь свободнее и счастливее любой гатрийки. Я готов для этого постараться. Ты же знаешь, как я… как я к тебе отношусь.

Он не мог понять, что не так. То есть, мог бы, конечно, понять, если бы захотел. Йан далеко не дурак. Но он не хотел меня понимать, не желал напрягать ту извилину, которая в мужском мозгу соединяет хотелку с понималкой. Некоторые мужчины не способны расшифровать простейшие женские эмоции и предпочитают всё списывать на блажь. Это меня обижало, и я столько раз пыталась ему непременно втолковать, что к чему да почему. А потом бросила это дело. Для того, чтобы научить гатрийского аристократа понять женщину, жизни не хватит.

– А ты знаешь, как я отношусь к тебе, – в тон ему подхватила я. – Я замечательно к тебе отношусь, Йан. Ты справедливый командор. Ты щедрый мужчина. Ты хороший любовник. Да, да, очень хороший. Но я не вещь, Йан. Я знаю, что ты готов мне предложить. Мне это не нужно. И больше мы с тобой об этом не говорим никогда, хорошо?.. Мой контракт заканчивается через месяц. Я не буду его продлевать. Может быть, я даже чип удалю. И я не буду твоей куклой.

– Зря ты… – начал было он, но осёкся. Потом продолжил с деланым равнодушием. – Как хочешь. Это твоё решение. Смотри не пожалей.