Анжей услышал крик. Далёкий, тонкий, но этот крик он узнал бы из тысячи. Неизвестно откуда появились силы – он бросился вперед, щурясь от метели, выхватывая куски леса из тьмы светом фонаря.

– АННА!

Снова крик Овечки.

Анжей бежал вперёд, в страхе выкрикивая её имя.

Она ничего не видела: снег залепил ей глаза, а ворот куртки душил. Сквозь собственный крик и возню, она расслышала, что Гран говорит: “постой”, но останавливаться не собиралась. Надо было действовать.

Правой рукой она выхватила из рукава левого железный кинжал и наугад ударила.

Этот кинжал ей подарил один друг – матрос по имени Петр, со словами “он будет оберегать тебя в трудную минуту”. Так и вышло.

В темноте ночи раздался короткий крик боли и нападающий на секунду разжал хватку, и это позволило девочке проползти всего лишь пару метров, как её снова перехватили.

– Это было глупо, – прошипел Гран.

Анна снова закричала.

А в ответ услышала своё имя.

Анжей увидел две фигуры на дороге. Он понял всё сразу, хотя обычно и не мог похвастаться таким талантом. Закричав: “Анна!”, бросился вперёд и тут же поскользнулся. Ногу повело назад, тело завалилось вперёд, сгруппироваться не успел и ударился коленями и подбородком о лёд. От резкого толчка выбило весь воздух из груди, а фонарь улетел дальше по дороге, на прощание мигнув.

Гран остановил полёт фонаря подошвой ботинка. Стекло хрустнуло.

Свободной рукой Гран убрал волосы со лба. Вторая была вся в крови: из дыры в рубахе на предплечье виднелась глубокая рана, которую баш разглядывал с холодным любопытством.

– Вот так дела…  – пробормотал он.

Анжей кое-как встал, не обращая внимание на ушибы. Овечка барахталась на снегу, но Гран наступил ногой ей на капюшон, что приводило девочку в крайнее смятение, ближе к панике.

– Отпусти её! – закричал Анжей. – А ну немедленно отпусти!!!

Вместо ответа Гран наклонился, дёрнул Овечку за волосы. Она вскрикнула, повалилась назад, а баш перехватил у неё кинжал.

– Ладно, отпустил, – он разжал ладонь.

С ухмылкой осмотрел Анжея.

Злость и уверенность быстро улетучились из мальчика – сейчас он стоял в темноте безоружный, замёрзший, не понимал ничего. Он просто хотел забрать Анну и пойти домой.

Он уже начал было говорить с обидчиком, как тут Анна вскочила и завопила:

– Это нечестно! Это же железо! Ты должен был рассыпаться!

– Никому я ничего не должен, – презрительно ухмыльнулся Гран. – Я, может, тоже особенный.

Овечка зарычала и набросилась на Грана в попытке отнять кинжал. Он поставил девочке подножку, из-за чего та снова повалилась вниз.

– Сволочь! – кричала она. – Негодяй! Недоумок! Мерзавец!

Носитель всех этих характеристик лишь посмеялся, слегка наклонившись.

– И чем я только заслужил такие комплименты!

Он наступил на грудь Анны коленом, заслужив новые ругательства. Анжей, наконец-то, пришёл в себя и бросился к ним. Ухватив Грана за плечо, крикнул:

– Пожалуйста, перестань!!!

Баш развернулся:

– Зачем?

Такого вопроса Анжей не ожидал, но всё же нашёлся:

– Потому что ей больно!

– Ну и что?

Анжей стоял. Он не хотел вступать в драку, потому что явно бы проиграл, но и его универсальный способ, который никогда не работал с другими мальчишками – переговоры – тут тоже работал плохо. Ажей молча глядел на лицо своего оппонента – скучающее, равнодушное – и не знал, как до него достучаться, вразумить.

Пока он не знал, Анна знала. Как дикий зверёк она извернулась и с силой укусила Грана за руку.

Баш с коротким вскриком отшатнулся, Овечка вскочила и, крикнув что-то, бросилась прочь, а Анжей, не успев толком подумать, навалился на преследователя, чтобы хоть как-то задержать.

Ослепляющая боль лишила его сознания.

Овечка пробежала ещё несколько метров прежде, чем поняла, что никого нет рядом. То есть вообще никого, а по идее-то там должен быть её брат. Сделав по инерции ешё несколько прыжков, остановилась, оглядываясь. В горле неприятно сипело, дышать было трудно, всё тело было мокрым от пота и снега, но Овечка не обращала на это никакого внимания. Она озиралась, надеясь, что вот-вот Анжей выскочит из-за дерева и они вместе добегут до дома. Но секунды тянулись как часы, а его всё не было.

Тогда она развернулась и, крадучись, пошла назад, выискивая брата. Раз шаг, два шаг… Снег предательски громко скрипел, выдавая её.

И вот то место, откуда она побежала.

На снегу лежал Анжей. Гран сидел рядом, зачесывая окровавленной рукой волосы.

Сперва Анна рассердилась: разлёгся тут! Дал бы этому парню по морде и побежал. А потом поняла: что-то не так.

Совсем. Всё. Не. Так.

Анжей лежал неподвижно, из груди его торчала рукоять железного кинжала.

Не помня себя, Анна бросилась к нему, упала на колени. Слёзы сами подступили к глазам, бессмысленный крик: “Нет-не-нет!” сам рвался из горла. Анжей был белым под стать снегу. Его рыжие волосы утопали в луже крови. Если он и дышал, то это были последние секунды. Его Свет догорал – это было ясно.

Овечка кричала, не помня себя, но ничего не могла сделать.

Она не могла, а…

– Сделай что-нибудь!!! – закричала она на Грана. – Умоляю, сделай что-нибудь.

Баш закатил глаза.

– Да ну, зачем мне это.

Анна чуть не задохнулась от негодования и слёз. Но мысль, что он мог – мог спасти Анжея – не давала сдаться.

– Пожалуйста! Пожалуйста! Он же так умрёт! Ты убил его, и он умирает!

– Ну, он напал на меня, и он умирает. Всё закономерно.

Голос сорвался. Если бы Гран тоже кричал – было бы легче, но он произносил каждое слово так медленно и с таким деланным равнодушием, что это просто выводило из себя.

– ЭТО ТЫ НАПАЛ НА МЕНЯ ПЕРВЫЙ! ТЫ!

Он хохотнул.

– Это же Жатва, чего ты хотела.

Тут Овечка замолчала. Опустила глаза. Её любимый брат, бедный брат, бледный брат. Они должны были провести зиму вместе, всё должно было быть хорошо, если бы только не её глупое желание посмотреть на Жатву.

Посмотрела.

– Пожалуйста! – выдавила она сквозь слёзы. – Спаси его, и можешь брать, что хочешь! Можешь меня съесть!

Гран поморщился:

– Да больно ты мне нужна такая…

Девочка бессильно опустилась в снег, закрыла горячие мокрое лицо руками.

– Я не знаю, что ещё предложить, я не знаю, я не знаю…

Гран смотрел на неё, приподняв бровь. Ему было любопытно наблюдать за всей этой историей до этого момента и вот – стало тоскливо. Очень скучно, будто это была и не Жатва вовсе, а что-то другое, но он никак не мог описать, что. Будто дали поиграть с игрушкой и отобрали.

Он оглядел свои руки. Кроваво-красные по локоть, из раны всё ещё льётся кровь, и это делает его слабее и слабее с каждой потерянной каплей.

Снова посмотрел на маленьких людей

Ну, что же. Пусть будет не жертвой, а трофеем.

Под причитания девочки и звук её слёз, под вой метели и диких псов, он сел на колени, выдернул кинжал из груди мальчика, швырнул в снег, а затем наклонился и поцеловал несчастного. Затем встал. Пора было уходить.

Рыжий судорожно вдохнул, распахнул глаза, прохрипел: “Анна!”

Девочка снова закричала, бросилась к нему с объятиями, но Грану уже было не до этого. Он чувствовал слабость.

Прикрыв глаза, увидел небо через облака, всю бурю Жатвы, весь её хаос и безумие. Он позвал, и на зов откликнулись. Всполох ветра, и вот на дороге уже стоит зверь из тумана и тучи, серый, с тёмной гривой, нетерпеливо бьёт копытом по земле.

Гран ласково похлопал его по шее, затем наклонился и схватил рыжего мальчишку за руку. Тот попытался сопротивляться, но не сильно. Сложно давать отпор, когда только что был мёртв.

– Полезай! – сказал ему Гран и парень послушался.

Девочка вскочила и снова начала пронзительно кричать, хватать за руки, за плащ. Гран толкнул её, и помеха кубарем полетела в сугроб. Пока пыталась выбраться, он сел на скакуна, придержал мальчика, чтоб тот не упал, повернулся к девочке и сказал, улыбаясь, на прощание: