Пообедав, собеседники вернулись в купе. Зинаида Петровна поинтересовалась, как сейчас кормят в вагонах ресторанах.

– Ваши пирожки куда лучше, ответил Артем.

– Да что пирожки, на скорую руку пекла. Попробовали, как наша бабушка готовит, ни в одном ресторане такого не отведаешь, она в деревне живёт, готовит в русской печи. В ней особенно хорошо щи ленивые получаются и курником всегда нас потчует. А как уху готовит, пальчики оближешь, на Волге ведь живем, и вкуснее всего, когда рыба разных сортов окуньки и ёршики это начало ухи, они вкус придают, а уж потом, судачок, жерех или голавль. Осенью или зимой – налим в ухе хорош. Кроме рыбы надо только лучок, морковь, да петрушка с зеленью, а когда в печке потомится, настоящий деликатес получается. А какие у нас раки, и что бы их готовить, особым кулинаром быть не надо, ребёнок справится, просто сварить с укропом. А бабушкины блины с деревенской сметаной просто объедение. А домашний квасок, а наливочки, у меня, кстати, с собой есть, попробуете?

Артем с Пьетро не отказались, и дружно похвалили, вишневая наливка оказалась ароматной, мягкой, приятной на вкус, не очень крепкой, имела насыщенный тёмно-рубиновый цвет.

– Вы говорили, что Анна на конкурс песни едет, и обратился к Ане:

– Может, споете что-нибудь, пусть Пьетро послушает, как в России поют, в Италии любят и умеют ценить певцов.

– Анна покраснела, начала нерешительно отказываться, но Зинаиде Петровне мысль продемонстрировать вокальные данные дочери, да еще международной аудитории слушателей показалась удачной.

– Спой, дочка, попросила она – негромко, только, что бы другим не мешать.

И Анна запела «Степь да степь кругом, путь далёк лежит, в той степи кругом замерзал ямщик».

У нее был удивительно красивый, чистый сильный голос. Просторный, широкий и вольный, как сама южнорусская степь.

Пьетро слушал как завороженный, когда Анна закончила, Артем перевел слова, и Пьетро сказал, что песня очень мелодичная, без перевода в ней чувствуется и тоска и грусть, и просторы русской природы.

Анна, редко вступавшая в разговор, попросила рассказать Пьетро, какие песни поют в Италии.

Синьор Джентиле с удовольствием рассказал, что Италия страна молодая, ей всего-то сто пятьдесят лет, а раньше это были отдельные государства: Сардинское королевство, Венеция, королевство обеих Сицилий, герцогство Тоскана, герцогство Парма, Ломбардия, Пьемонт и другие, и культура, в том числе и народные пени сильно отличаются. На севере со времен эпоса кельтов, чаще поют поэмы, на юге распространены страмботти – лирические песни, венецианские гондольеры поют баркаролы, с ритмом в такт ударам весел, в Сардинии любят лирику, а в Умбрии в песнях часто звучат религиозные темы.

Так за разговорами прошел незаметно день. Мужчины уступили дамам нижние полки и легли спать.

Утром, прибыв в Москву, попутчики попрощались, Артем с Пьетро обменялись визитками, пожелали победы Анне в конкурсе, ещё раз поблагодарили Зинаиду Петровну за угощение и направились, кто к стоянке такси, кто на станцию метрополитена.

Глава III

Началась разгрузка эшелонов. Вновь прибывшие части встречал сам командующий армией Итало Гарибольди¹⁹. На общем построении солдаты и офицеры расположились в соответствии со своими подразделениями, у каждого из которых были свои дивизионные значки, кокарды²⁰ и номера.

Гарибольди поприветствовал подкрепление, и, обращаясь к солдатам, произнёс небольшую пламенную речь с помпезностью и риторическими оборотами, присущими фашистскому стилю:

«Итальянцы – великий народ, и вам в его лице предназначено возродить былое величие Римской империи. За тридцать веков Италия многое пережила, и сейчас настаёт её звёздный час. Эта война – борьба двух идеологий, и наш лозунг один, он зажигает сердца от Альп до Индийского океана – мы победим!»

Упомянул о сражении в междуречье Днестра и Буга²¹, в котором по его словам героические итальянские дивизии разгромили большевиков, практически не понеся потерь.

Зачем мы здесь, думал Луиджи, ведь Гитлер не просил Муссолини помощи в войне с Россией, дуче сам навязался, видимо хотел быть причастным к чужой победе, что бы потом, при разделе мира иметь больший кусок шкуры медведя.

Невдалеке проходила разгрузка эшелона с боевой техникой. Танков было совсем немного, зато автомобили поражали своим разнообразием. Здесь были и старенькие фиаты зеро, и более современные фиаты: торреда и балитта, десяток полуторатонных грузовичков фиат-15 тер, были и автобусы.

Судя по надписям на бортах многих авто, до войны они использовались для перевозки молока, хлеба, фруктов и даже мороженного.

Роскошный бугатти модели 57С был предназначен явно для командующего.

После того, как солдаты насладились ораторским искусством генерала, к ним подошли офицеры, которые должны были доставить вновь прибывшие подразделения к месту дислокации.

Оказалось, что весь разномастный транспорт был предназначен для интендантских, штабных и других тыловых подразделений, пополнению дивизии «Кунеэнзе», как впрочем, и другим боевым частям предстоял марш пешим ходом.

Части итальянской армии зачастую носили гордое название моторизованных, на самом деле, это означало, что они только умели передвигаться на автомобилях, которых, как правило, не было.

Прибывший капитан скомандовал: «Вперед альпийцы, держать заданный мною темп» и колонна двинулась. Её периодически обгоняли немецкие грузовики и мотоциклисты, поднимая столбы пыли, при этом смеясь и жестами подбадривая союзников. Пьемонтцы, шедшие рядом с Луиджи, отпускали в их адрес самые крепкие выражения, в основном касающиеся сравнения моторизированных частей Третьего рейха с фекальными массами различных животных.

Капитан подбадривал:

– Идти тут совсем недалеко, вон, когда дивизия «Торино» прибыла, ей пришлось пешком почти полторы тысячи километров добираться, от самой румынской границы.

Хорошо ещё, что их снаряжение было загружено в небольшой грузовичок, многие товарищи по оружию взяли вещей из дома как для покорения северного полюса, хотя в России зимой говорят не намного теплее. У Луиджи на случай холодов был тёплый свитер из овечьей шерсти, который связала своими руками экономка Франческа, подарив его в день отъезда.

К вечеру, после тридцатикилометрового марша пополнение прибыло в место дислокации дивизии.

Это была большая станица, которая вытянулась вдоль реки, дома все были небольшие, одноэтажные, рубленные, большинство с соломенными крышами, и стояли в одну линию вдоль дороги, в центре поселения возвышалась такая же деревянная церковь. За станицей желтели поля пшеницы.

Станица очень отличалась от деревушек северной Италии, расположенных среди живописных холмов, где все дома были из камня, крыши крыты черепицей. На склонах холмов в основном росли виноградники.

Новоприбывших встретили радушно. Сразу же нашлись земляки. Итальянская армия комплектовалась по принципу одна деревня – одно воинское подразделение.

Тут и там были слышны реплики:

– Как там башня Коментина²², ещё стоит?

– Да куда она денется, с тринадцатого века стоит, тебя с войны точно дождется!

– Как там траттория делла поста? Там ещё подают тушеную в вине телячью голень?

– Как здоровье дедушки Мандриано?

– Антоннета ещё не вышла замуж?

– За кого выходить, женихов то всех в Россию воевать послали.

Прибывшие доставали домашнее вино и сыры Кастельманьо, Гонгорзола, Робиола, Тома Пьемонтезе и угощали ими стосковавшихся по родине земляков.

Встречавшая сторона тоже не осталась в долгу. В честь прибытия пополнения был организован торжественный ужин.

Массимо, повар из Третино, приготовил тальятту – маринованную в специях говядину, жаренную на открытом огне и пиццокери²³ из гречневой муки, сожалея, что в России не достать брокколи или савойской капусты.