Я вскакиваю с дивана:

   - Да ведь это смертный приговор теории естественного отбора!

   Ева движением руки успокаивает меня.

   - Ты и тогда возбудился. Затем ты нашел массу других доказательств того, что эволюция работала на опережение, как ты это говорил. Но надо сказать, что никто из профессионалов, твоих коллег, не воспринял эти данные, как подкоп под устои. Они были просто проигнорированы.

   Я начинаю понимать и, как бы заново, приходить к своей идее. На этот раз я останавливаю Еву.

   - Дай угадать. Я предположил, что если бы миллиард лет назад уважаемые ученые родом из амеб и прочих одноклеточных обнаружили, скажем, Т-боксные гены в своем сообществе, то, возможно, самые умные из них смогли бы предсказать, что когда-то какая-то часть их сообщества решится перейти к многоклеточной форме существования. И сегодня нет никаких причин считать, что эволюция завершилась на нас. И те, кому еще не чужд дух любопытства и пытливости, мог бы по аналогии поискать скрытые сокровища, которые запрятаны в наших генах. Если же мы их найдем, то тогда не нужно ждать миллионы лет до следующего витка эволюции, а закрутить его самим. Затем, скорее всего, я задал вопрос - какой же следующий шаг уготован нам и где искать клад. Не так ли?

   Ева придвигается поближе и берет мою руку.

   - А затем ты пришел к мысли, что следующий шаг эволюции - это единый мозг всего человечества. Каждый индивидуум предоставляет ресурс своего мозга или Супер-Нейрона (СН). И наша задача - найти механизм, который спрятан в нашем геноме и который надо только разбудить. Мы вскоре вовлекли еще несколько человек, которые присоединилось к нашему проекту. Мы создали лабораторию, где сначала на моллюсках, а затем на более крупных животных отрабатывалась методология. А когда пришло время экспериментов на людях, то нам понадобились добровольцы. Я и ты были первыми. Мы пытались создать общую связь - не буду рассказывать подробности, но мы подбирали психотропные препараты, которые позволяли ощущать боль или удовольствие друг друга. Это был первый опыт взаимодействия СН. Но мы на нем не остановились. Ты утверждал, что если мы хотим создать простейший новый мозг из двух СН, следует убрать все следы индивидуализма и эгоизма у каждого СН. Иначе новая система будет страдать раздвоением личности. Но ничего путного у нас не получалось. История нашей жизни, наша память создавали непреодолимую стену эгоизма и непреодолимое ощущение своей уникальности.

   И тогда ты предложил научится стирать память о прошлом. Но так, что все навыки и освоенная информация должны остались в доступе, а лишь все, что связано с личным опытом должно уйти в недоступный ящичек. На первый взгляд, задача казалась невыполнимой. Но на самом деле я не должна была начинать с пустого места. Препараты, выключающие нашу память о прошлом, уже были известны фармакологам и также разным специальным службам. Например, было опубликовано, что ингибитор протеина PKCzeta стирал память о прошедших нескольких неделях. Врачи анестезиологи знакомы с препаратами, стирающим память о только что проделанной операции. Но больше всего меня заинтересовали случаи ретроградной амнезии, при которой человек полностью забывает, кто он такой или кем он был последние десятки лет. Это происходит обычно в результате травмы мозга или болезни.

   Ева придвигается поближе и внимательно наблюдает за моей реакцией:

   -Итак, мы перешли к более конкретным вопросам - как же нам избавиться от груза личных воспоминаний и нашего упрямого эго, при этом не повредив остальных функций?

   -Было ясно, что для того, чтобы научиться избирательно стирать личную память, следовало бы разобраться с вопросом - где же она физически локализована. Исследователи человеческого мозга не могут конкретно указать отдел, который отвечает за хранение воспоминаний. Может быть воспоминания не хранятся в каком-то одном или нескольких из них, а рассеяны по системе нейронных связей? Может быть, память сидит в нейронах как жестком диске компьютера? А может быть огромные пласты информации записываются на самих биологических молекулах? Но компьютерный диск не меняется, и каждый раз выдает одну и ту же информацию, а 98 % молекул нашего мозга полностью обновляются каждые двое суток. А это значит, что через каждые два дня мы должны забывать все, что узнали до этого.

   Ученые до сих пор спекулируют, где же находится сама информация, но увы -основной способ исследования вопросов памяти - это изучение последствия травм опухолей, инсультов и прочих неприятностей, которые происходят с миллионами людей. Методология весьма проблематичная в исследовании сложных систем. Это подобно тому, как если бы инопланетянин исследовал компьютерную программу текстового редактора, стирая наугад разные строчки программы и наблюдая за ошибками ее работы. Уничтожив кусок жесткого диска, на котором записана программы функции 'save', позволяющий сохранить неписанный текст после выключения компьютера, он обнаруживает, что записанный текст невозможно запомнить. Следовательно, заключает инопланетный ученый, этот кусок жесткого диска и есть память, на которой записывается информация. Подобной логикой порой руководствуются многие научные мужи. Но если все же частично довериться их выводом, то напомню принятую классификацию памяти."

   Я слушаю Еву и ловлю себя на том, что все, что она говорит - мне известно. Но делаю вид, что мне это ново...

   Ева подозрительно смотрит на меня, но продолжает:

   -По существующей классификации мы обладает двумя типами памяти - осознанной и неосознанной. Неосознанная память - это механические и моторные навыки, о которых мы не думаем. Достучаться до этого типа памяти можно через так называемые базальные ганглии и мозжечок. А вот та память, которой мы пользуемся, когда вспоминаем, куда положили ключи и когда пишем автобиографию, или вспоминаем о первом свидании - это осознанная память. Дорога к ней проходит через двери гиппокампа. А что с нашим знанием о том, что Земля вращается вокруг Солнца и снег обычно выпадает зимой? В этой информации ничего личного, но и никаких моторных навыков. Дорогу к этому хранилищу знаний контролирует неокортекс. Считается, что гиппокамп взаимодействует с неокортексом во время сна. А еще воспоминания во время эмоциональных переживаний отмечаются особым цветным маркером. Этими метками занимается область мозга под названием миндалина. Все эти анатомические зоны - это подход к разным типам памяти. Вроде программы с кодом в хранилище .

   Я останавливаю Еву.

   - Можно предположить, что мы решили селективно блокировать гиппокам и все остальное не трогать?

   Ева утвердительно кивает и затем продолжает: