Выдохнув, я на негнущихся ногах пошла к воротам, и вдруг волосы рванул горячий вихрь.

Сумасшедший автомобиль чёрно-жёлтого цвета, будто голодный гепард, нёсся по пешеходной дорожке, что вела к крыльцу больницы.

Люди шарахнулись в стороны, кто-то неприятно закричал, и дикий визг тормозов ввинтился в уши.

Я похолодела.

Впереди медленно шёл мальчишка лет семи. Уставившись в телефон, он не замечал летящего на него железного монстра.

Этот психованный собьёт ребёнка!

Неосознанно ринувшись вперёд, оттолкнула мальчика на газон и пропахала коленями траву. Вывернувшись, зло зарычала, и подаренное «золото», как комета, полетело в машину.

Раздался звон стекла, и авто, поднимая пыль и развернувшись по оси, замерло на краю дороги.

Я вскочила, чтобы осмотреть испуганного ребёнка:

– Ты в порядке? Нигде не болит?

Дверь за спиной хлопнула, жесткий стук каблуков заставил поежится, и над головой послышался злой окрик:

– Ты что, сука, делаешь?!

Темноволосый парень, водитель жёлтой машины, больно потянул меня за плечо. Его лицо перекосилось, светлые глаза метали молнии.

– Ты мне могла башку проломить! А ну, идём, посмотришь, что натворила! Знаешь, сколько это стёклышко стоит? Если тебя продать в бордель, и то не хватит!

Я стряхнула мужскую руку, подняла сотовый и, передав его насмерть перепуганному мальчику, с улыбкой сказала:

– Беги к маме. И смотри на дорогу, а не в телефон.

Малыш испуганно вздрогнул, будто очнулся, и, сорвавшись с места, убежал в сторону больницы.

– Эй, сучка! – взвизгнул сумасшедший водитель. – На меня смотри, когда я с тобой разговариваю!

Я повернулась и, окинув презрительным взглядом парня в рваных джинсах и расстёгнутой рубахе, спросила:

– А на что тут смотреть? Ни манер, ни мозгов. Лишь вывеска «всё куплю». Мне такой фасад не интересен.

– Что? Не интересен?

Казалось, лихач растерялся на миг, затем схватил меня за локоть и потащил к своей тачке, рывком заставил сесть на корточки, почти что носом ткнул в фару.

– А вот это тебе интересно? Знаешь сколько стоит? Как собираешься со мной расплачиваться? Судя по тряпкам, тебе предложить нечего, кроме своей щели. Значит, садись в тачку, буду драть сам и друзей позову, пока не отработаешь…

– И не подумаю!

Отпихнув его со всей силы, отчего парень не устоял и рухнул на задницу, сама поспешно поднялась и посмотрела на него сверху вниз.

– Да, я кинула в машину камень, но это для вашего же блага.

– Ты дура? – Он моргнул голубыми глазами и покосился на здание больницы. Поднялся на худые, но крепкие ноги и, отряхнув джинсы, хмыкнул: – Ну конечно! Здесь же можно встретить только психов! Как я сразу не догадался?

Запрокинув голову он рассмеялся, будто больной. И кто из нас псих?

– Во попал! Ещё повезло, что промахнулась. Фару я заменю, а вот голову на место не поставишь…

– И очень жаль, – серьёзно ответила я. – Может, тогда включились бы мозги. Вы едва ребёнка не сбили, неужели не понимаете? Я даже не говорю о том, что это чудовищное преступление, но, судя по «фасаду», – показала на молодое и довольно симпатичное лицо лихача и ткнула его в грудь указательным пальцем, – у вас и совести не куплено. Случись что-то с мальчиком, ждал бы вас суд, и даже денежки богатенького папы не помогли бы. – Я подняла руку и показала на множество развешанных камер по периметру больницы, а потом посмотрела на побелевшего водителя и продолжила: – Если бы сами выжили, конечно.

Взяла его за руку и потащила вперёд. Парень, к моему удивлению, не сопротивлялся. Через несколько шагов я указала на скрытую высокой травой старую бетонную балку. Оглянувшись, спросила:

– Ваш «мустанг» смог бы перепрыгнуть через это?

Богатенький лихач не мигая смотрел на преграду. Он гулко сглотнул и тихо проговорил:

– У меня «Ламборджини»…

– Да мне все равно.

Я отпустила руку и, развернувшись, поскорее пошла прочь. Напоследок бросила тихо:

– И не стоит благодарить. Впрочем, ее, благодарность, вы явно с папочкой забыли купить на аукционе жизни.

После долгой подготовки документов по усыновлению Егорки, я вышла с работы около шести.

Уставшая, не сразу сообразила, откуда идёт шум, а когда миновала клумбу и невысокий заборчик около хозпостроек, заметила толпу наших ребят у выезда с территории интерната.

Заподозрив неладное, я припустила по дорожке и на ходу достала телефон.

– Семён Эдуардович, у ворот разборки! Почему вы не на месте?! – И сразу отключилась.

Ребята из старшей группы возбужденно галдели и улюлюкали. Кто-то свистел, кто-то выкрикивал едкие маты.

Готовясь к самому страшному, я растолкала первые ряды локтями и остолбенела.

Под клёном, подпирая бордюр, стояла «гепардовая» тачка богатенького дебила-самоубийцы. Буратино, небрежно присев на глянцевый капот, самодовольно смотрел на открывших рты ребят и качал букетом малиновых роз, словно отгонял мух.

Он перевёл на меня скучающий взгляд и неожиданно воссиял глазами и счастливой улыбкой, будто встретил любимую бабушку с самолёта.

Только сомневалась, что парень по кличке «Всё куплю» вообще умеет любить.

– Ребята, а ну разошлись, – сухо приказала я.

Несмотря на мои двадцать с хвостиком, дети меня слушались. Дождавшись, пока парни, бурно обсуждая машину, удалятся, я обернулась и сурово посмотрела на мажора с цветами.

– Что вы здесь делаете?

– Встречаю свою спасительницу, конечно. – Богатенький лихач улыбнулся ещё шире, протянул мне букет и нажал на кнопку пульта, будто сделал что-то мего-жизненно важное. Позёр! Дверцы автомобиля поднялись, словно крылья птицы. – Садись!

– С чего бы? – хмыкнула я и, даже не глянув на цветы, крикнула охраннику, что, как колобок, катился к нам по дорожке, придерживая пивное брюшко: – Семён Эдуардович, всё в порядке. Просто местный цирк заехал в гости. До завтра!

Поправив ремни сумки, я спокойно пошла к автобусной остановке, но Буратино не унимался, догнал меня и нагло взял за предплечье:

– Стой! Я же поблагодарить хотел.

– Не за что.

Пришлось отдёрнуть руку и перейти на другую сторону дороги в надежде, что этот оголтелый отстанет.

– Тебя тяжело было найти! – крикнул парень мне вслед. Люди на остановке оглянулись в нашу сторону. – Помог твой намёк на камеры около сумасшедшего дома!

Я застыла и с ужасом покосилась на коллег. Те жадно прислушались к нашему спору, а мажор и не думал умолкать:

– Я просмотрел записи. Оказывается, ты там часто бываешь…

Вот идиот!

Развернувшись на каблуках, я приблизилась и прошептала ему в лицо:

– Ты псих? Зачем позоришь? Мне здесь ещё работать!

– Тогда садись в машину, – победно улыбнулся придурок и добавил без улыбки: – Не бойся, всего лишь подвезу.

– Тебя? Бояться? – хмыкнула я и осторожно подошла к машине.

Парень хоть и казался ненормальным, но было в нём что-то загадочное, да и ненамного он меня старше, чтобы трястись и переживать. Справлюсь, вон какой худой, а у меня своё оружие есть в арсенале – всегда можно в глаз ткнуть и между ног засадить.

Я залезла в неудобное кресло, про себя думая, что дорогая вещь – не равно комфортная. Потянула ткань платья, чтобы не сверкать трусами: вроде юбка по колено, но в салоне автомобиля задралась до неприличия.

Парень вприпрыжку обогнул тачку, уселся и, белозубо улыбнувшись, притопил по дороге.

В пути он рассказывал, как меня искал. Стелился, сладко сыпал лестными словами, убеждал, что не смог забыть нашу встречу. Я же сидела молча, поглядывала в окно, ёжилась на крутых поворотах и готовила речь, чтобы навсегда отвадить самоуверенного принца.

То, что он подвёз меня прямо к подъезду, не удивило. Раз нашёл, где работаю – узнал и где живу.

Выбравшись на улицу, дала себе слово, что в жизни никогда больше не сяду в подобную каракатицу.

И, прежде чем парень вышел меня проводить, подняла руку, чтобы его остановить.