Ленька весело рассмеялся. Он сразу же понял, какую пятерку получил мальчишка и захотел познакомиться с ним поближе. Но в это время в зал вышел мастер. В красной куртке, красных штанах и кожаном фартуке он был похож на палача. Красный колпак с колокольчиком сполз ему на ухо.

–Следующий,– страшным хриплым голосом произнес он, помахивая огромным кривым ножом, похожим на турецкий ятаган.

–Мастер,– обратился к нему лохматый парень, с опаской поглядывая на нож,– что будет, если отрезать ухо?

–Хуже будешь слышать,– рявкнул парикмахер,– это и дураку понятно.

–А если оба?– не унимался мальчишка, но на всякий случай сделал шаг к двери.

–Тогда перестанешь видеть!

–Почему?– удивился лохматый, не ожидавший такого ответа.

–Потому что колпак будет на глаза налезать, еще вопросы есть?

–Его голыми руками не возьмешь,– хмыкнула Интута,– он бы вместо ножа топор взял. Классный бы палач получился.

–Какой палач?– не понял Ленька.

–Который однажды пришел домой с тщедушным человечком. «Это кто?»– удивилась жена. «Никто,– весело ответил муж,– халтуру на дом взял»

–Интута,– рассмеялся Ленька,– это ты сама придумала или прочитала где-нибудь? Молодец. Возьми с полки пирожок за остроумие.

–Сходи в поглощалку и купи,– не сдавалась Интута,– там до сих пор десятилетней давности на столе валяются.

Пожилой мужчина с лицом, искалеченным глубокими шрамами, встал с обреченным видом и, тяжело вздохнув, направился к мастеру. Тот с восторженным интересом всматривался в его физиономию.

–Вы, видимо, у меня уже были,– узнав свою работу, уверенно произнес он.

–Нет, маэстро,– извиняющимся тоном произнес мужчина,– шрамы у меня с войны.

Они прошли в кабинет, оставив полуоткрытую дверь. Леньке очень захотелось посмотреть, как будут стричь героя войны, и он тихонечко подошел к двери.

–Вас постричь или побрить?– спросил мастер.

–Побрейте, пожалуйста,– попросил мужчина.

Парикмахер взял металлическую баночку, поплевал в нее и начал взбивать пену.

–Вы совсем обалдели?– возмутился клиент.– Зачем вы плюете в баночку?

–А вы хотите, чтобы я плевал вам прямо на лицо?– удивился парикмахер,– мне все равно. Как скажите.

–Я хочу, чтобы вы пену разводили в воде,– продолжал настаивать клиент.

–Взгляните в окно,– предложил парикмахер,– видите лужу? Наберите там жижи и принесите. У меня здесь никакой воды нет.

Человек со шрамом возмущенно передернул плечами, но покорно взял баночку и вышел из лохмодралки.

–Ему, наверное, баночка понадобилась,– смеясь, произнесла Интута,– давай поспорим, что он обратно не вернется.

Ленька ничего не успел ей ответить, как вдруг со своего места поднялся Губошлеп и, кривляясь, пошел в кабинет мастера.

–Я потопал,– обреченно засмеялся он,– прощайте, братцы! Не поминайте лихом.

Ленька засмеялся его шутке, дружески похлопал Губошлепа по плечу и помахал ему вслед рукой. Губошлеп не закрыл за собой дверь, и Ленька сразу же метнулся вслед за ним.

–Тебя побрить или постричь?– раздался голос мастера.

–Стричь,– неуверенно пискнул Губошлеп.

Губошлеп сел на пень, стоявший посреди кабинета. Мастер грубо схватил мальчишку за пышную шевелюру и потянул вверх. Губошлеп, широко раскрыв от боли глаза и рот, висел на собственных волосах. Парикмахер размахнулся своим громадным ножом и с размаху ударил им между своим кулаком и головой жертвы. Часть волос оказалась в руке парикмахера, а остальные оторвались под тяжестью тела. Страдалец с криком плюхнулся на пень. Мастер прицелился схватить его за недорезанные волосы второй раз, но Губошлеп увернулся и выскочил в зал. Из его прекрасной шевелюры был вырван огромный клок волос. Голова стала похожа на гнездо птицы.

–Стой!– страшным голосом заорал мастер.– Стой, поганец! Я не достриг тебя!

Ленька упал на стул и корчился от смеха. Он не мог проронить ни одного слова. Слезы огромными прозрачными горошинами катились по его щекам.

–Ты становишься похожим на смехобилда,– повизгивая от хохота, выдавила из себя Интута,– вот уж, воистину: с кем поведешься, от того и наберешься.

–Что ты хохочешь как дурачок?– с грозным видом обратился мастер к Леньке,– ничего смешного здесь нет, ваш приятель трус и плакса.

Ленька и Лель, вскочили и, не пререкаясь, помчались следом за Губошлепом. Он, тяжело дыша, стоял у подъемника. Его голова стала похожа на пень, поросший лишайником, средину которого кто-то выгрыз.

–Не переживай,– продолжая смеяться произнес Ленька,– наши модники на Земле выстригают волосы с боков, оставляя хохол, как петухи, а у тебя наоборот. Я думаю, что это последний крик моды.

–Правда?– воспрял духом Губошлеп,– ну тогда, ладно.

–Чего он тебя саблей стриг, а не ножницами?– удивился Ленька.

–Ножницами?– пожал плечами пострадавший,– что такое ножницы? Я никогда не слышал такого слова.

–Это вот так,– пояснил Ленька и двумя пальцами изобразил, как они работают.

–Ничего,– упокоил всех Лель,– в следующий раз дострижет, он, вроде, не злопамятный.

–Не помнит тех, кому причинил зло,– объяснила Интута смысл сказанного.

Тормозатор.

Они подошли к своему смехобилю. Губошлеп взял в руки вожжи, и машина медленно поехала, переваливаясь как утка, с бока на бок. Посреди дороги стояли две женщины: молодая и старая. Когда машина приблизилась к ним, они сели, как по команде, на дорогу.

–Какую из них задавить молодую или старую?– весело спросил Лель у Леньки.

–Дави на тормоз,– посоветовал он,– а то от ваших шуток меня бросает то в жар, то в холод.

–Что случилось?– спросил Губошлеп, останавливая машину,– вам чего-нибудь надо?

–Да,– обрадовалась младшая,– у нас что-то случилось с машиной. Может, вы посмотрите?

Парни вышли из своего смехобиля и направились к машине, на которой приехали женщины. Она выглядела, как огромная консервная банка, с которой дворовые мальчишки хорошо поиграли в хоккей. Весь кузов был измят и изломан. Одно колесо намертво застряло в яме, а несколько выпавших деталей валялись рядом.

–С этим можно еще что-нибудь сделать?– с тревогой в голосе спросила старшая.

–Мадам,– галантно произнес Губошлеп,– если бы это была лошадь, то я бы посоветовал вам пристрелить ее. Хотите, садитесь в нашу машину.

Женщины отказались, решив подождать более солидных водителей. Ребята вернулись в свою машину и вскоре выехали на площадь, посреди которой торчала вышка, высотой с десятиэтажный дом.

–Для чего эта вышка?– с интересом спросил Ленька.

–Это площадь Воспитания Трусости и Слабости,– простодушно сообщил Лель.

–Чего-чего?– сделал круглые глаза Ленька,– я не ослышался?

–Ничего,– пожал плечами Лель,– поднимаешься на верхнюю площадку и прыгаешь вниз. Что тут не понятного?

–А-а вспомнил,– рассмеялся Ленька,– это как тот, с веревками, который прыгал с двадцатого этажа.

–Нет,– возразил Лель,– там пустяки. Здесь опаснее. Здесь с тормозатором прыгают.

–С парашютом?– то ли спросил, то ли пояснил Ленька.

–Я не знаю, что это такое,– пожал плечами Лель,– вон, сам смотри, летит.

В это мгновение с вышки спрыгнул молодой мужчина. Он красиво распластался в воздухе и, управляя своим телом, облетел вокруг вышки. На высоте седьмого этажа он дернул за кольцо, расположенное на груди, прозвучал выстрел, и за спиной мужчины раскрылся купол парашюта. Немного повисев в воздухе, он коснулся ногами земли, отстегнул парашют, подпрыгнул, перевернулся в воздухе и радостно рассмеялся.

–Здорово!– восхищенно воскликнул Ленька,– я тоже так хочу.

–А ты сможешь?– с сомнением произнес Губошлеп,– это опасный аттракцион. Надо бы сначала потренироваться

–Вперед!– весело воскликнул Губошлеп.

Ленька помчался по винтовой лестнице. Звук его шагов оказался таким гулким, что ему показалось, будто Лель и Губошлеп несутся следом и хотят перегнать его. Когда он, запыхавшись, выскочил на верхнюю площадку, оказалось, что друзья давно его там ждут.