–Надеть бы тигриную шкуру и посидеть в соседней клетке,– неожиданно вырвалось у него,– вот это был бы номер.

Губошлеп захохотал, подпрыгнул, в восторге перевернулся через голову и куда- то убежал. Вскоре он вернулся и завертелся волчком перед Ленькой.

–Ты чего?– удивился тот.

–Все в порядке,– ответил Губошлеп,– пошли.

–Куда?– удивился Ленька.

–На Кудыкину гору,– засопел Губошлеп,– ты попросил, я сделал.

Он направился к маленькому подъемнику. Ничего не понимающий Ленька, пошел следом. Через несколько секунд друзья оказались на крыше и через широкий лаз спустились в помещение. В комнате сидел смехобилд с почти квадратным лысым черепом.

–Может, это робот?– подумал Ленька.

Но смехобилд улыбнулся и сказал:

–Твой друг очень расхваливал тебя. Он сказал, что ты знаешь много неизвестных мне анекдотов. Если ты расскажешь мне какой-нибудь очень смешной, то я тебе в награду дам шкуру тигра и разрешу несколько минут постоять в соседней клетке.

–Вот это да!– восхитился Ленька,– сколько хотите! Например, сын нарисовал портрет своего отца. Отец посмотрел на картинку и спрашивает: « Почему же ты мне волосы синей краской нарисовал?» А сын отвечает: « Потому что у меня лысой краски не было»

Смехобилды зашлись хохотом. Они громко завывали на разные голоса, кашляли, сморкались и вытирали слезы, ручейками текшими из глаз.

–Какой-то детский сад,– насмешливо пробормотала Интута,– глупый анекдот. Не мог вспомнить что-нибудь поинтереснее?

–А у тебя всегда с юмором были нелады,– с недовольным видом проворчал Ленька,– хотя, честно говоря, анекдот, действительно, детский.

–Бери шкуру и надевай ее,– икая от смеха, сказал лысый.

Он смотрел на себя в зеркало и время от времени восклицал:

–Это же надо придумать! Не было лысой краски!

Ленька влез в шкуру и застегнул изнутри молнию. Вскоре стало трудно дышать через отверстия в маске, и он сильно вспотел.

–Охота пуще неволи,– недовольным тоном прокомментировала Интута,– зачем тебе это понадобилось? Везде найдешь приключение на свою голову.

Ленька не стал с ней пререкаться. Он встал на четвереньки. Железная дверь открылась, и он вполз в клетку, как ему показалось, с гордо поднятой головой. Спотыкаясь на все четыре лапы, он медленно прошел по диагонали и посмотрел на детей, столпившихся у клетки.

–Трудно ползти с высоко поднятой головой,– усмехнулась Интута,– но уж назвался груздем, полезай в кузов.

Один мальчик бросил в клетку кусок булки. Леньке уже понравилась игра, и, громко рыча, он подбежал к булке и ткнулся в нее носом. Ребенок радостно захлопал в ладоши. Другой тигр в это время метался в смежной клетке. В общей стене находился закрытый прямоугольный лаз.

–Как ты думаешь, что будет, если он войдет к нам?– сдерживая нервную дрожь, спросила Интута,– какая нечистая сила затащила тебя сюда?

–Типун тебе на язык,– рассердился Ленька,– только этого нам для полноты ощущений не хватает.

–Так чего ты все время лезешь на рожон?– не отставала Интута,– может, тебе жить надоело?

Ленька уже собрался, как следует огрызнуться и обомлел. Дверца между клетками оказалась не запертой на замок. Тигр из другой клетки, словно подслушав их разговор, отодвинул решетку лапой и просунул голову в образовавшийся проем. Леньке стало так страшно, что он хотел закричать, что он не тигр. Что он просто так. Что это всего лишь глупая шутка, но язык не повиновался.

Медленно отступая в противоположный угол клетки, Ленька наступил себе на хвост и чуть не упал. В панике он забился в угол и закрыл глаза. Тигр подошел к нему и стал шумно дышать Леньке в ухо. Дети восторженно завизжали. А Ленька услышал, как тигр шепотом спросил:

–У тебя курить не найдется? А то до конца смены еще два часа. Прямо не знаю, как я выдержу.

–Не курю,– сдавленным голосом прошептал Ленька,– но я сейчас выйду и скажу, чтобы тебе принесли.

–Не надо, не надо,– испуганно заскулил тигр,– а то меня уволят отсюда. Во время работы курить нельзя. А ты здесь новенький?

–Нет, он на экскурсии,– вкрадчивым голосом произнесла Интута.

Но Ленька ничего не ответил. Он хотел бодрой походкой выйти из клетки, но ноги и руки не слушались его. Он лег на живот и пополз по-пластунски. Его била нервная дрожь и хотелось плакать.

– Если хочешь,– сказал лысый,– можешь там сидеть целый час. Видишь, как развеселились дети?

–Хорошего помаленьку,– сквозь зубы пробормотала Интута,– я думаю, что эти прекрасные мгновения мы не забудем никогда. Или, может быть, попросимся ко львам?

–Вы очень любезны,– промямлил Ленька и не узнал собственного голоса,– я вам бесконечно благодарен за предоставленную возможность. Это незабываемо.

–Да уж,– поддакнула Интута,– лучше один раз увидеть, чем семь раз услышать.

Лель перестал смеяться и внимательно посмотрел на Леньку.

–Что с тобой?– с тревогой в голосе спросил он,– на тебе лица нет. Тебе плохо?

–Да, что-то нездоровится,– хмуро пояснил Ленька.

–Слушай. Может, тебе это поднимет настроение. Один ковбой выходит из ресторана и видит, что его лошадь раскрашена в шашечку, как такси.

«Кто это сделал?»– заорал он диким голосом. Из толпы зевак выходит огромный двухметровый мужик с кольтом на боку и говорит: « Ну, я. А что?». Ковбой вжал голову в плечи и говорит: « Я хотел сказать, что краска высохла».

Ленька вяло улыбнулся. Губошлеп и лысый катались по полу от хохота.

–Смех, действительно, лечит,– устало подумал Ленька,– вроде, стало немного легче.

–Пошли смотреть остальных зверей,– предложил Лель.

–Не хочу!– пронзительно заорал Ленька.

–Я хотел сказать,– добавил он извиняющимся тоном,– что у нас на Земле все примерно так же, только зверье настоящее. Покажите мне лучше город.

Ребята вышли на улицу, залезли в смехобиль и поехали по городу. У Леньки от пережитого кружилась голова, и он ничего не замечал вокруг. Вдруг он неожиданно обнаружил, что люки на мостовой открыты.

–Канализацию ремонтируют?– спросил он.

–Нет,– дурашливым тоном сообщил Лель,– это сделали, чтобы машина перевернулась. Вот смеху будет!

–Действительно, не соскучишься,– зябко повела плечами Интута,– особенно будет смешно, когда что-нибудь себе сломаешь.

Неожиданно машину резко качнуло, и она начала заваливаться на левый бок, но Лель и Губошлеп метнулись в противоположную сторону и восстановили равновесие.

–Наскочили на замаскированную яму,– давясь от смеха, сообщил Лель,– ну и умора!

Смехобилды на тротуаре, наблюдавшие эту сцену, смеялись и приветственно махали руками.

–Смертельный номер, почти как в цирке,– сквозь зубы пробормотала Интута,– может оказаться единственным и последним.

Ленька почувствовал, как у него прошел мороз по коже.

–И много у вас таких шутих на дороге?– с дрожью в голосе произнес он.

–Об этом никто, кроме строителей не знает,– беспечно ответил Губошлеп,– а ты что? Сдрейфил?

–Нет,– начал хорохориться Ленька,– как-то непривычно.

Они проезжали мимо двенадцатиэтажного небоскреба.

–Смотри!– подскочил на месте Ленька,– кто-то сорвался с крыши. Падает и что-то кричит. Ты понимаешь, что он кричит?

–Он просит сообщить его жене, чтобы она для него стол не накрывала,– захохотал Губошлеп.

Смехобилд, пролетая мимо балкона, на котором женщина поливала цветы, вежливо осведомился:

–Какой этаж, мадам?

–Седьмой. А что?

–Тогда еще живем.

Ожидая удара тела об асфальт, Ленька в ужасе закрыл лицо руками, но никто из Смехобилдов даже не посмотрел в сторону мужчины. Ленька медленно поднял голову и открыл глаза.

–Почему никто не спешит к нему на помощь,– возмутился он,– от него же осталось мокрое место! Почему вы все такие бесчувственные?

Смехобилды перестали смеяться и с удивлением уставились на приятеля.

–Ты о ком говоришь?– спросил Губошлеп.

–О смехобилде, который сорвался с крыши.

–Он не сорвался, а сам спрыгнул.

–Зачем ему это надо?– не поверил Ленька.