Мередит наконец опустила руки. Ее глаза были сухими, но губы потрескались и стали бесцветными – казалось, ее вот-вот стошнит.

– Не знаю, как остальные, но я хочу обсохнуть, лечь в постель и по крайней мере на восемь часов притвориться, что ничего не было.

– Да, я думаю, сон пойдет нам на пользу, – согласилась Филиппа. – Возвращаемся?

Послышался одобрительный шепот.

– Вы, ребята, идите, – сказал Джеймс. – А я… я буду через минуту.

– Ты уверен? – спросил Колин.

– Да, – ответил он. – Мне нужна одна минута.

– Ладно.

Мы медленно побрели по пляжу. Мередит, бросив последний извиняющийся взгляд на Джеймса и почему-то еще один – на меня, шла впереди. Филиппа, обняв Рен за плечи, последовала за ней. Колин и Александр обогнали их и вместе взбирались на холм. Я задержался под тем предлогом, что мне нужно захватить из сарая куртку, рубашку и сапоги – свой сценический костюм.

Когда я вышел наружу, Джеймс сидел там же, где мы его оставили, и смотрел на озеро.

– Составить тебе компанию? – спросил я.

– Да. Я просто не хотел быть с остальными.

Я бросил вещи на песок и сел рядом с ним. Во время полуночной вечеринки буря улеглась. Небо прояснилось, звезды с любопытством смотрели на нас, мерцая на бескрайнем куполе цвета индиго. Озеро было совершенно спокойным, и я подумал, какие же они лгуны – вода и небо. Безмятежные, мирные, дескать, все опять хорошо, хотя на самом деле ничто никогда уже не будет прежним.

Капли воды еще не высохли на щеках Джеймса. Он не вполне походил на себя: его брови взмыли вверх, а уголки рта опустились. Он даже стал старше, будто в одну ночь прожил десять лет. В груди у меня саднило, словно где-то в моих легких появилась маленькая дыра, которая мешала мне дышать. Джеймс казался настолько хрупким, что я боялся прикасаться к нему, я не знал, что сказать, и потому тоже молчал.

Черная гладь озера оставалась неподвижной: она напоминала декорацию к какому-то давно прошедшему спектаклю, придвинутую к дальней части подмостков, где ее быстро забыли бы, если б не приходилось каждый день проходить мимо нее. Что-то изменилось безвозвратно в те несколько темных минут, которые Джеймс провел под водой. Можно было подумать, что недостаток кислорода заставил наши молекулы перестроиться.

Я впервые за десять лет покидаю это заведение, и солнце пробивается сквозь облака: ослепительно-белый шар, застрявший в сером, грязном небе. Я и забыл, как огромен мир на воле. Поначалу меня парализует его необъятная открытость, я – словно чья-то любимая золотая рыбка, внезапно попавшая в океан.

Но вдруг я вижу Филиппу, прислонившуюся к машине. Солнечный луч, который все-таки прорывается сюда, отражается в ее «авиаторах». Я с трудом сдерживаю порыв броситься к ней.

Мы обнимаемся грубо, как братья, но я держу ее дольше, чем нужно. Она реальная и знакомая, и это – первый за долгое время контакт с небезразличным мне человеком. Я зарываюсь лицом в ее волосы. Они пахнут миндалем, и я как можно сильнее вдыхаю их аромат, прижимаю ладони к ее спине и чувствую биение ее сердца.

– Оливер. – Она вздыхает и гладит меня по затылку.

На одно безумное мгновение мне кажется, что я сейчас разрыдаюсь. Но когда я отпускаю ее, она улыбается. Она совсем не изменилась. Конечно, она навещала меня каждые две недели с тех пор, как меня посадили. Кроме Колборна, она – единственная, кто делал это.

– Спасибо, – говорю я.

Она склоняет голову набок.

– За что?

– За то, что ты здесь. Сегодня.

Ее улыбка меркнет.

– «О, крошка!» – говорит она.

Пип кладет ладонь на мою щеку.

– «Ведь я, как ты, невинна!»[35]

Я чувствую, как вспыхивает лицо, и она убирает руку.

– Ты уверен, что хочешь?..

На секунду или две я задумываюсь. Но я только и делал, что ломал над этим голову, начиная с последнего визита Колборна, который навещал меня месяц назад, и теперь я твердо решил.

– Да, – отвечаю я. – Уверен.

– Хорошо. – Она открывает дверцу со стороны водительского сиденья. – Залезай.

Я забираюсь в машину; там аккуратно сложена стопка мужской одежды. Я осматриваю ее, пока Филиппа заводит двигатель.

– Одежда Мило?

– Он не будет против. Я предположила, что ты не захочешь появляться в той же одежде, в которой ушел.

– Это не та же самая одежда.

– Ты понимаешь, о чем я, – напряженно отвечает она. – Она тебе не к лицу. Ты выглядишь так, будто набрал двадцать фунтов. Разве люди не худеют в тюрьме?

– Нет, если пытаются дожить до освобождения, – говорю я. – Кроме того, там особо нечем заняться.

Она тихо фыркает.

– Ты отжимался? Ты похож на Мередит.

Я боюсь, что снова покраснею, и стягиваю футболку, надеясь, что Филиппа не заметила моего смущения. Кажется, что она не сводит глаз с дороги, но у нее зеркальные очки, и поэтому ни в чем нельзя быть уверенным.

– Как она? – спрашиваю я, рассматривая другую футболку.

– Уж точно не страдает. Мы немного общаемся. Теперь мы все не слишком много общаемся.

– А как Александр?

– Еще в Нью-Йорке, – произносит она, но это не ответ на тот вопрос, который я задал. – Связался с какой-то компанией, которая ставит действительно сильные, захватывающие пьесы. Сейчас он играет в «Клеопатре» на каком-то складе. Там на сцене песок и живые змеи. Прямо в стиле Антонена Арто. Потом ребята займутся «Бурей», но она может стать последней пьесой, в которой Александр примет участие.

– Почему?

– Они хотят поставить «Цезаря», а он наотрез отказывается играть в этой пьесе. Он считает, что именно из-за «Цезаря» все пошло не так. А я повторяю ему, что он не прав.

– Думаешь, все дело было в «Макбете»?

Она останавливает машину (загорается красный свет светофора) и бросает взгляд на меня.

– Нет, Оливер. Я думаю, мы облажались с самого начала.

Автомобиль взрыкивает: Филиппа переключается на первую скорость, потом на вторую.

– Я не знаю, так ли это, – тихо говорю я, но никто из нас не продолжает разговор.

Некоторое время мы едем молча, затем Филиппа включает магнитолу. Оказывается, она слушает аудиокнигу. Айрис Мердок, «Море, море». Я прочитал Мердок в камере еще несколько лет назад. Помимо физических упражнений и отчаянной надежды остаться незамеченным, это то, что делает в тюрьме настоящий шекспировед – читает. К концу десятилетнего заключения меня – за хорошее, то есть ненавязчивое поведение – вознаградили работой с книжными стеллажами вместо чистки картошки.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.