— Ты видела Кроуфорда в последние дни? — спросила она у Аманды, стараясь не выдать своё беспокойство.
Подруга хитро улыбнулась.
— Так ты тоже об этом подумываешь? — ответила она, подразумевая их предыдущий разговор о прекрасном эскорте.
Скарлетт покраснела.
— По правде говоря, несколько дней назад я повела себя с ним непрофессионально. Была уставшая и нервная, а он проявил своё обычное раздражающее отношение, которое, кажется, приготовлено исключительно для меня, и мы повздорили.
Аманда вздохнула.
— Мне жаль. И да, я его видела. Через несколько минут его увидишь и ты. Он там с одной, — коллега кивнула, указывая в сторону бара. — На самом деле, с тобой он ведёт себя странно. Как правило — вежливый, возможно, равнодушный, но никогда не раздражительный, в то время как ты, кажется, оказываешь на него другое влияние. Это напоминает мне одно высказывание… Знаешь как говорится: тот кто презирает на самом деле неравнодушен?
— Эта пословица всегда казалась мне глупой.
— Да, может быть. Но тот факт, что такое отношение у него только к тебе, заставляет меня задуматься. Ты всегда вежлива и отзывчива, ты воспитанная, и у тебя никогда не возникало ни одной проблемы с клиентом. Вроде и он человек хороший, если пропустим то, как Кроуфорд зарабатывает для жизни. Вы должны ладить, но между вами присутствует электричество, которое... я не знаю... Нельзя назвать его отрицательным, скорее — это своего рода нервное напряжение. Казалось бы что-то личное. Возможно, ты ему напоминаешь о ком-то. В любом случае, не беспокойся. На тебя он не жаловался, и мне показалось, сегодня вечером у него хорошее настроение. Что бы ни случилось — последствий не осталось. Иди работай и веди себя как обычно. Вот увидишь, он уже позабыл вашу ничтожную ссору.
Скарлетт улыбнулась, приободренная практическим смыслом и как всегда успокаивающими словами подруги. Она бы так и поступила: вела б себя как будто между ними ничего не случилось. Она бы обслужила его с профессионализмом и хорошими манерами, с улыбкой на губах. И попытается сдерживать жар, который всегда ощущался рядом с ним, напоминая себе, кем они были друг для друга. Двумя незнакомцами.
Когда девушка вошла в зал, то не стала искать Матиаса взглядом, решив вести себя так, как поступила б, если бы не знала о его присутствии. Она прошла за стойку в баре, взяла блокнот для заказов, ручку и стала неспешно кружить между столиками. Однако через несколько минут Скарлетт его увидела.
Он наблюдал за ней с мрачным выражением на лице, и когда их взгляды встретились, Матиас поднял руку, привлекая её внимание. Его сопровождала молодая особа, очень красивая и которую совсем не смущал факт нахождения рядом с эскортом.
Скарлетт испытала сильное чувство гнева по отношению к ней. Она ревновала к тому, кто никогда ей не принадлежал. Завидовала ухоженным рукам, которые купили право к нему прикоснуться, красным губам, которые его целовали, и мягкой плоти девушки, которая его принимала. Сердца Скарлетт достигла мимолетная мысль, царапая его как коготь и заставляя дрожать руки в ожидании болезненного и неизбежного удара: вместе они выглядели ужасно идеально.
Она заметила, что Матиас оделся более спортивно, чем обычно: в тёмные джинсы, белую рубашку, с закатанными до локтей рукавами и неприлично расстёгнутую. Его волосы были восхитительно взъерошены и в таком виде казались длиннее. Образ создавался менее сложным, более естественным и, следовательно, значительно опаснее.
У Скарлетт ускорилось дыхание, и она почувствовала, как вспыхнули щёки. Она припомнила саркастические слова, которые несколько вечеров назад он прошептал ей глубоким и непристойным тоном.
«Хотела б быть ты, не так ли, Скарлетт?»
«Да» снова призналась она самой себе, ей хотелось бы находиться на месте этой женщины, и, возможно, в этом заключалась её проблема, а также причина испытываемого дискомфорта. Скарлетт желала мужчину, которого никогда не могла иметь, не отказавшись от своих собственных принципов и не принимая великий обман ночи оплачиваемой любви.
Когда она подошла к столику, Матиас оглядел её с ног до головы, заставляя девушку почувствовать себя ещё более неловко.
— Добрый вечер, господа, могу я принять ваши заказы? — Спросила она невероятно спокойным тоном, учитывая шторм, бушующий в её душе.
— Я пока не решила, подожди секунду... — ответила молодая женщина раздражающим тоном, похожим на писк мыши, просматривая сверху вниз все напитки в меню.
— Для меня двойной скотч, безо льда, юная леди, — сказал Матиас, уставившись на Скарлетт странным взглядом, который ей показался провокационным.
Но Скарлетт не собиралась позволять себе вновь оказаться втянутой в обмен колкостями с этим мужчиной. У неё закончились силы и, прежде всего, она поняла, что у неё нет оружия. Она ограничилась тем, что старательно записала заказ, пытаясь не придавать веса горящему ощущению от пронизывающего взгляда его чистых глаз.
«Мне не нужно на него смотреть», — повторяла она про себя как мантру, — «я ни в коем случае не должна смотреть…», пока секунды тянулись очень медленно. Больше не в силах выносить это молчание, она заговорила вновь, обращаясь к молодой женщине.
— Если хотите, я могу перечислить наши фирменные коктейли. У нас есть алкогольные и безалкогольные напитки.
Та даже не подняла взгляда, а просто ответила скучающим тоном.
— Я уже сказала подождать минуту. Ты не оглохла случайно?
От такой грубости глаза Матиаса потемнели, а осанка стала напряжённой. Меняя положение, он по неосторожности, обнажил на своей ключице чёрные чернила. Скарлетт поняла, что это татуировка и на мгновение забыла о хамстве клиентки, больше заинтересованная попыткой угадать, как выглядит рисунок. Мужчина заметил её интерес и поправил воротник рубашки, чтобы она смогла увидеть больше, намного больше. На несколько секунд они замерли, погрузившись в игру взглядов и безмолвных мыслей, которые за одно мгновение стали опасно интенсивными.
Матиас наклонил голову на бок, его губы изогнулись в озорной ухмылке, которая, казалось, скрывала непристойные мысли. Освещаемые тусклой свечой на столе, его глаза заблестели сильнее, лаская кожу Скарлетт, обнаженную над глубоким декольте. Волна тепла распространилась от её груди в лоно, делая затруднённым даже простое дыхание. Большой зал внезапно стал тихим и пустым, все окружающие звуки затихли, почти исчезли от протекающего между ними потока электричества. Как будто благодаря странному заклинанию в этом месте остались только они вдвоем, погруженные в таинственный безмолвный диалог, и настолько отчужденные от остального мира, что не заметили пронзительный голос, который теперь пытался привлечь к себе внимание.
— Мисс! — в третий раз воскликнула молодая женщина и Скарлетт подпрыгнула.
— Простите...
— Я сказала, что возьму водку с лимоном.
— Конечно, — прошептала Скарлетт, записала заказ и растерянная развернулась, чтобы вернуться в бар.
Как только передала заказ бармену, она попросила разрешения сделать на пару минут перерыв, чтобы сходить в ванную и оправиться от только что случившегося молчаливого и пламенного диалога.
— Ты в порядке? — спросил у неё коллега.
— Просто закружилась голова, — ответила она, в спешке покидая переполненный зал.
Девушка бросилась в туалет и с силой закрыла за собой дверь. Затем прислонилась к двери и зажмурилась.
— Чёрт! — выкрикнула проклятье Скарлетт. В груди бешено колотилось сердце.
— Твою мать, бля, бля!
Ей казалось, что она сходит с ума от разочарования и желания. Она хотела оторвать пуговицы с этой проклятой безупречной рубашки и сантиметр за сантиметром увидеть спрятанную под ней кожу, отмеченную чернилами. Она хотела обвести контуры этого таинственного изображения поцелуями, прикасаясь губами и кончиком языка. Она желала, чтоб эти сильные руки обняли её, а свои пальцы погрузить в эти шёлковые волосы цвета мёда, мечтала провести ногтями по этой широкой спине. Желала почувствовать его между ног, внутри своей плоти до самого основания. Она хотела узнать вкус его грешного рта и члена, который представлялся ей величественным.
