Матиас смотрел загипнотизированный на член, блестящий от смазки и окрашенный кровью. Наблюдать за своими ритмичными движениями между ног у Скарлетт стало самой эротичной вещью, которую он когда-либо видел.

— Бля... Как ты прекрасна. Боже... Ты такая узкая... Такая маленькая... Чёрт... Твою мать...

Через несколько минут такого медленного проникновения Матиас остановился полностью в неё погрузившись; их животы соприкасались, его эрекция была зажата между узкими стенками. Он погладил грудь и бёдра Скарлетт и поцеловал в плечо. Посмотрел ей в глаза, схватил за запястья и поднял над головой, а потом одним ударом снова оказался внутри неё, на грани оргазма.

— Чёрт…

Хриплый, как гравий голос, закрытые веки, стиснутые зубы в попытке максимально продлить этот момент.

— Бл*дь... бл*дь... бл*дь…

Всё жестче, всё быстрее, не в силах сдерживаться, в то время как Скарлетт смотрела на Матиаса, потрясенная его инопланетной красотой, почти невыносимой. Всё ей казалось нереальным. Звук их тяжелого дыхания, его чистые и тёплые глаза, такой большой и алый рот, исказившийся в гримасе нарастающего удовольствия. Она больше не чувствовала боли, только тупой и приятный дискомфорт, физическое и окончательное доказательство того, что отмечена им навсегда.

Скарлетт крепко схватила Матиаса за ягодицы, толкая глубже, снова и снова направляя его внутрь себя, жестче и агрессивнее чем это делал он, пока грань между удовольствием и болью не была полностью размыта.

— Я не могу… — Матиас заговорил сдавленным голосом. — Я не могу этого сделать… слишком много… слишком много… Христос… я знал это… я это знал…

— Тогда отпусти себя. Кончай. Кончай внутрь меня, — приказала она, задыхаясь.

— Скарлетт… — выдохнул он в последний раз, в тоне его голоса прозвучало сожаление.

Затем, с долгим душераздирающим стоном, он стал двигаться беспорядочными толчками, наполняя её струя за струёй, всем своим семенем, густым и тёплым.

Они долго лежали в тишине, обнимая друг друга. В сознании Матиаса бурлила тысяча смущенных мыслей, тысяча противоречивых чувств, а в его теле поселилось новое спокойствие, которого он не испытывал долгое время. Он больше не мог лгать самому себе, и, если это была не любовь, которую он испытывал к Скарлетт, это было нечто, что находилось опасно близко к этому чувству.

Снаружи наступила поздняя ночь, и мужчина понял, ему нужно как можно скорее вернуться домой, но он не мог снова убежать, не объяснив, как всё пойдёт со следующего дня. Матиас посмотрел на Скарлетт и увидел, что она уснула с безмятежным и довольным выражением лица. Он был с сотнями женщин после секса, но впервые заботливо смотрел на лицо и тело этой, лежавшей рядом с ним сейчас. Он чувствовал огромную благодарность и нежность к Скарлетт; молча поблагодарил за то, что она вновь открыла ему сердце, за то, что растопила окружавший лёд, за то, что заставила его биться ещё один раз. Он думал, что будет мучительно скучать по ней, но к такому Матиас уже привык и был готов. Несколько мгновений обдумывал идею продолжать тайно встречаться со Скарлетт, но тотчас же отложил в сторону. Он не был настолько безумным и эгоистичным, чтобы вовлекать девушку в своё беспорядочное существование. В другой жизни, в другой ситуации он, возможно, мог бы лелеять фантазию начать с ней с нуля. Но в этой не существовало никакого способа изменить ход событий. Потом была Элизабет. Он никогда не рискнёт спокойствием своей маленькой девочки, строя отношения, которые могут закончиться в любой день. Он был благодарен судьбе за то, что она привела его на встречу с этой замечательной молодой женщиной; знал, что не забудет её, но Матиас также понимал, что должен быть с ней честен. Больше никаких оскорбительных слов, никаких игр. Только, правда.

Матиас осторожно потянул лёгкое покрывало и накрыл их обнаженные тела. Посмотрел на часы, которые показывали два часа ночи, и решил дать Скарлетт поспать ещё немного. Он успевал вернуться домой до рассвета, чтобы проводить Элизабет в детский сад. Днем он сможет выспаться, а вечером отправится на большую вечеринку Фиби Ньюманн для встречи с новой клиенткой.

Мати решил насладиться этими последними моментами счастья со Скарлетт, и потом продолжить свой путь, как всегда.

Несколько часов спустя Скарлетт с удивлением открыла глаза, со стремительно бьющимся сердцем. На мгновение она испугалась, что всё ей приснилось, но когда увидела Матиаса рядом с собой, поняла — всё это правда. Он лежал рядом и занимался с ней любовью не потому, что связан глупым контрактом, а из-за той алхимии, которая объединяла их с самого начала.

— Ты всё ещё здесь, — прошептала она. Мати кивнул головой, наклоняясь, чтобы нежно поцеловать Скарлетт в губы.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.

— Никогда не было лучше, — искренне ответила Скарлетт.

— Возможно, несколько дней будешь испытывать дискомфорт, — сказал он, нежно поглаживая её руку, — мне жаль…

У Скарлетт в горле образовался комок. Она хотела сказать, что будет принимать боль с радостью, потому что это послужит напоминанием — они наконец-то были вместе, он любил её, хотя бы только и одну ночь.

— Как долго ты будешь отсутствовать? — спросила она, освобождаясь от объятий и присаживаясь рядом.

— Это не имеет значения, — ответил Матиас, следя за ней взглядом. — Важны только проведённые вместе часы. И воспоминания, которые мы создали сегодня ночью.

Скарлетт встала, сдаваясь, покачала головой и подняла с пола халат.

— Пойдём со мной. Я приготовлю тебе завтрак, — пробормотала она, приглашая Матиаса следовать за ней, тщетно пытаясь продлить последние минуты как можно дольше.

Матиас встал с постели и быстро оделся. Он решил принять душ дома, чтобы сохранить запах Скарлетт ещё на несколько часов.

Они пошли на кухню бок о бок, не касаясь друг друга. Тяжесть случившегося нависала над ними, а также ложь, которую они могли присоединить к этой памяти.

«Только одна ночь». Без прошлого и без будущего. Скользкая территория, на которой оба пытались сохранить равновесие.

— Что ты любишь есть по утрам? — спросила Скарлетт, удивлённо думая, насколько сюрреалистична эта сцена. Они выглядели как обычная пара утром, перед тем, как идти на работу. Она заботливая возлюбленная, намеревающаяся приготовить завтрак, он мужчина, который обладал ею, прежде чем уйти на целый день.

— Я выпью только черный кофе, — ответил Матиас, садясь на стул у стола.

Скарлетт вытащила из коробки две капсулы, подошла к кофеварке и занялась приготовлением кофе. Затем из выдвижной полки достала коробку шоколадного печенья. В животе у неё урчало, давал о себе знать отсутствующий ужин предыдущего дня. На самом деле индийский ужин лежал на столе в спальне.

Когда кофе был готов, Скарлетт тоже села за стол. Она положила печенье в рот и пристально посмотрела Матиасу в лицо.

— Ты не сказал мне, куда едешь. Переезжаешь очень далеко? — спросила она, пытаясь контролировать дрожание голоса.

— Ты никогда не сдаёшься, да? — ответил Матиас, глядя в окно с полуулыбкой на губах.

— Не тогда, когда это того стоит, — быстро ответила Скарлетт, протягивая руку, чтобы коснуться его руки.

После этого Матиас тоже посмотрел ей в глаза:

— Я не знаю, куда поеду. Я согласился работать на дочь российского магната. Буду её личной игрушкой в ​​течение трёх месяцев. Полагаю, буду жить там, где решит остановиться эта женщина.

— А Элизабет?

— Она поживёт с Глорией. Три месяца пролетят быстро, когда ты ещё ребёнок.

Она закрыла глаза.

— Окей, хорошо, — прошептала Скарлетт.

— Хорошо? — спросил смущенный мужчина.

— Я буду ждать тебя.

— Нет, ты не должна. Ты должна найти себе парня, Скарлетт. Тот, кто полюбит тебя и будет уважает. Тот, для кого ты станешь единственной женщиной в мире.

— Не думаю, что хочу нормального парня, — ответила она. — Может, больше меня не интересует, — заключила Скарлетт, быстро и озорно подмигивая.