Мы, наконец, вынырнули из Улья, и я увидел чёрный куб, в котором располагался офис Марона. Солидно, стильно, эффектно. На крыше была посадочная площадка. Я вышел, полюбовался на отлетающую прозрачную каплю Стрекозы, и отправился к лифту, по дороге собираясь с мыслями и настраиваясь на серьёзный лад.

На заседаниях Совета Марон доказывал, что Молчаливая больше не может возглавлять Союз. Что надо создать комиссию, которая бы

провела серьёзную работу по переоценке каждой планеты-участника. Это давно не делалось, а изменений произошло много. По плану Марона эти характеристики должны были быть представлены на заседании Совета. А потом надо было выбрать нового главу и прочие руководящие органы через голосование. Он считал, что победит Земля. Что-то говорил ещё о динамическом договоре, но это был незнакомый термин. На просьбу Совета объяснить, что он имеет в виду, он предлагал собрать отдельное заседание, которое постоянно откладывалось и переносилось.

До сих пор все возражения против лидерства Молчаливой сметались одним аргументом – способностью читать мысли и оказывать прямое мысленное воздействие на противников обладали только её жители. Все попытки обучать других давали неустойчивый результат. Но Марон считал, что Молчаливая изменилась, и сами способности то ли угасли, то ли не имели такого значения в мирное время. Мне надо было пересилить себя и выслушать его соображения.

Он был действительно похож на индюка. Даже расцветкой своего широкого хитона. Одежды, не самой привычной для чиновника.

На небольшом столике возле его огромного рабочего стола стоял поднос с разноцветными пирожными, две прозрачные полукруглые чашки и такой же прозрачный чайник с заваренными листьями неизвестного происхождения. Марон готовился к встрече и хотел, чтобы она прошла миролюбиво. Что ж, посмотрим. Я вдруг понял, что проголодался. Он перехватил мой взгляд:

– Угощайся.

Марон стремительно вышел из-за своего монструозного стола, большим кораблём проплыл по залу, подставил к столику стул и сразу стал наливать напиток в чашки. Запах был приятным.

– Ты наверно считаешь, что я мечтаю о власти? – начал он с места в карьер. – Что сплю и вижу себя во главе Совета. Так вот со всей ответственностью скажу тебе, что это не так! Я вообще не хочу ничем управлять. А если бы и хотел, не смогу.

Я на миг заглянул в его мысли и сразу закрылся. Меня обдало волной такой душевной боли, что предполагать какую-то неискренность или позу было невозможным.

И тут он приподнял край своего роскошного хитона, и я с ужасом увидел сине-чёрные пятна с красноватыми краями. Красная язва!

– Сколько тебе осталось?

Я мог бы не задавать этот вопрос. Появление красных краёв означало, что болезнь уже захватила весь организм. У него пока нет болей, но скоро пятна покраснеют, потом превратятся в язвы, а потом наступит конец.

– Полтора месяца. Поэтому я и пошёл в депутаты. У меня мало времени, а надо срочно что-то менять. Мне бы конечно хотелось остаток дней провести со своей Марцеллой и сыном. Уехать куда-нибудь в горы. Но я не могу. Удивляюсь почему никто не видит очевидного.

– Я собираюсь на Молчаливую.

– Очень хорошо! – он аж подпрыгнул от радости.

Он вообще был импульсивен, и большое тело не мешало его подвижности. Пока. Постепенно болезнь возьмёт своё, и ему станет тяжело носить свой вес.

– Ты этому рад?

– Конечно! Я с большим уважением отношусь к Великому Архонту. И не сомневаюсь, что он ничего не станет приукрашивать. Ты сам убедишься, что я прав. И дело не в том, что молчаливые утратили свои способности. Конечно нет. Но руководителями Союза они стали на волне военных побед. А сейчас другое время. Маленькая планета, находящаяся на отшибе, с небольшим флотом кораблей, с маленьким объёмом производства, просто не понимает проблем, стоящих перед крупными игроками. Да и зачем ей в них вникать? Они же как монахи. Всё, что их рассеивает, ослабляет. Они заняты развитием своих сверхспособностей. Сильнейшие из них. Те, ради которых их и сделали лидерами. Нам надо пересмотреть систему отношений внутри Союза. Сделать её более гибкой. В разные периоды жизни галактик на первый план выходят разные задачи. И руководители должны быть разными. А другие члены не дадут забыть о других направлениях.

Я слушал его и удивлялся тому, как мой самый главный противник вдруг стал почти союзником. Но он ещё меня удивил.

– Знаешь ли ты, – спросил он. – что я был учеником твоего отца, ходил на его лекции?

Понятно, что он говорил об Актусе.

– Нет. Я почему-то вообще не интересовался его преподавательской деятельностью.

– А зря. Он был великим человеком. Жаль, что ему достались ленивые ученики. Я приготовил тебе подарок. Минутку.

Он вернулся к своему столу и взял с него небольшую книгу.

– Вот. Постарайся прочитать её как можно скорее.

И добавил смущённо:

– Там даже есть упоминание обо мне. Я никому не говорил – это секрет. В главе про «Улей».

Я прочитал название «Структура и единица в отношениях живых и разумных сущностей». Автор Актус Йетс.

– Хорошо. Я прочитаю. А в отношении твоих слов о Молчаливой не могу сказать, что со всем согласился. Но своё окончательное мнение смогу сформулировать только после разговора с Архонтом. Но помоги мне вот в чём. Какие вопросы ты бы ему задал?

И мы просидели до ночи, обсуждая малейшие детали моего предстоящего разговора. А ещё он снабдил меня письмо к Верховному Архонту, которое было достаточным поводом направиться прямо к нему.

Передавая письмо, вдруг спросил:

– А почему ты решил лететь на Молчаливую? Мне показалось, что встреча с Архонтом не единственная цель. Я не ошибся?

Я не предполагал с ним откровенничать. Он заметил лёгкую паузу, даже начал жест, говорящий:

– Да ладно, не надо. Твои дела.

Но я сказал:

– Не ошибся. Скажи пожалуйста, чем отличаются от землян жители Молчаливой?

– Отношением к гравитации. Им настолько тяжела наша, что для них сооружают специальные боксы с искусственными условиями. Иначе их буквально плющит.

– Правильно. А ещё?

– Честно говоря, не знаю. Кажется немного цветом кожи. И плохо переносят солнечный свет. Я никогда об этом не задумывался.

– А я подскажу. Ничем. Принципиально совершенно ничем. Отношение к солнечному свету преувеличено. Оттенок кожи станет совершенно обычным через пару недель на земле. А через 3-4 месяца может и к гравитации привыкнут.

– Ты хочешь сказать…

– Я хочу сказать то, что давным-давно известно из отчётов второй экспедиции. И о чём все благополучно забыли. Слишком много было других забот. Чен Ройс, Пат и Янус были совершенно уверены в том, что обитатели Молчаливой – земляне. Как и когда они туда попали, не знает никто. В том числе они сами. Но разгадать эту загадку было страстным желанием Чена. Я очень увлекался им в детстве, смотрел все репортажи. И сейчас… Словом, я хочу продолжить его дело.

– Ах вот оно что!

– Если ты что-то услышишь или узнаешь на эту тему, дай знать пожалуйста.

– Хорошо, обязательно. Информация, знаешь, сама притягивается, когда начинаешь о чём-то думать.

– Да, именно.

– Послушай, Марон. Не мог бы ты, как член Совета, дать мне ВИП-допуск в Хранилище?

– Конечно, без проблем. Держи. На карточке код. Он одноразовый.

– Благодарю.

Прощаясь, я протянул ему руку, а потом мы вдруг обнялись. И я с болью подумал, что больше никогда его не увижу.

Череда эмоциональных перепадов немного пугала. Выйдя из добровольного заточения, я как будто сорвался с горы и полетел вниз, ударяясь о выступы и переворачиваясь в воздухе. Я убеждал себя, что это просто реальная жизнь, но чувство было такое, как будто заново учусь ходить.