Однажды вечером, не дождавшись гулявшей где-то кошки, мы легли спать, оставив для нее открытым окно. Татьяна заснула, а я продолжал прокручивать в уме предстоявшую завтра работу. С удовлетворением констатировал, что в дом вернулась Машка. Сначала она царапалась по стене, затем спрыгнула с подоконника на пол и, мягко прошествовав до кровати, без усилий забралась на нее, привычно разместившись у жены на груди.

«Ну вот, все на месте», – констатировал я и стал засыпать. Как вдруг…

Ночную тишину разорвал пронзительный, наполненный отчаянием, страхом крик Татьяны. В доли секунды жена спрыгнула с кровати в одну сторону, Машка – в другую. Я включил свет: жена стояла в кресле, озираясь по сторонам, а кошка ошалело выглядывала из-под стола. В кровати лежала задавленная Машкой мышь. Это был подарок от души, сделанный хвостатым членом семьи моей благоверной.

Как-то жена стала замечать, что кто-то на грядке надкусывает огурцы. Посетовав, что пропадает столько овощей, мы в недоумении отложили эту тему до выяснения личности вредителя. Через несколько дней, выйдя утром во двор, я был поражен открывшейся картиной: в огородной меже лежала Машка, обняв передними лапами самый большой огурец, и с наслаждением его грызла. С тех пор в кошачьем блюдечке рядом с рыбой и мясом появились мелко нарезанные огурцы.

Проблем с Машкиным питанием не было. На спиннинг я ловил достаточное количество щук, окуней. Единственное, что напрягало, это обработать рыбу для кошки до состояния филе. Иногда я это делал в присутствии хвостатой питомицы, подбрасывая ей кусочки рыбы без костей. Ну как здесь было не проверить возможности кошки.

Заканчивался второй килограмм окуней, обрабатываемых мной, а Машка все лежала рядом, поглощая кусок за куском. Я, может, продолжал эксперимент, если бы кошка не начала икать и поглядывать на пол. Когда я ее поставил на ноги, то казалось, что в ширину она больше, чем в длину.

Конечно, получил нагоняй от жены за проведенный эксперимент, но на всю жизнь уяснил, что кошки – жадные твари. Они всегда готовы съесть столько, сколько рядом с ними. Разве вы не замечали, с какой жадностью сытая кошка наблюдает за вашим обедом?

Как я со временем понял, Машке нравилось жить на даче, на природе. Город же наводил на нее тоску несвободой, поводком, невозможностью охотиться, найти «ухажера». А потому почти каждый раз перед отъездом в город кошка пряталась от нас. Иногда так, что мы не могли ее отыскать. В таком случае жена вынуждена была оставаться в селе до прихода очередного автобуса.

Шло время, росла и взрослела наша любимица. Сначала она доказала свою силу соседской кошке, отбив у нее соседского Кешу. Дошло до того, что в борьбе со мной за Машку он проколол своими когтями мои новые рыбацкие сапоги.

А потом у Машки появились пятеро котят. Надо было видеть, как она за ними ухаживала, за шиворот переносила с места на место, пряча от посторонних взглядов. Однажды к нам в гости пришел сосед с огромным палевым Диком. Увидев собаку, закрывшую ей проход к котятам, Машка сначала остолбенела, а потом, резким движением оттолкнувшись от стены, прыгнула ей на загривок, вцепившись в тело когтями. От боли Дик взвыл и бросился вон из сеней. А Машка медленно, с гордостью прошествовала по отвоеванной территории к своим котятам.

Одного из котят мы отдали своим друзьям. Они часто бывали у нас на даче. А однажды взяли с собой уже повзрослевшую Машкину дочь. В этот период у Машки вновь были котята. Чувствовалось, что ей уже прилично надоела роль мамаши. И что бы вы думали, мы увидели? Обнюхав приезжую, Машка признала в ней свою дочь и подтолкнула ее к котятам. К нашему удивлению, та легла рядом с котятами и начала их вылизывать. А мамаша шмыгнула мимо нас на улицу. Домой явилась ближе к полуночи.

Машка жила у нас двенадцать лет. Говорят, это средний возраст котов. Не знаю, так ли это. А вот в чем я уверен, так это в том, что каждый прожитый у нас год был для Машки счастливым.

Поселившись в Новгороде, мы, как и все нормальные люди, не могли не стать грибниками и ягодниками. Практически каждый выходной редакция выделяла машину для любителей тихой охоты. И каждый раз кто-то из любителей лесных прогулок заводил разговор о змеях. Мол, в таких поездках надо быть особо осторожным, чтобы не укусила змея. Однако в течение года я не встретил в лесах и болотах ни одного гада. А потому считал подобные рассказы преувеличением.

Очередная поездка была в район деревни Малиновка за брусникой. Все разбрелись по сухому болоту, часто меняя места сбора – ягоды было мало.

Мы с Володькой решили перекусить, расправить спины. После ста граммов с бутербродами закурили, обсуждая, куда пойти дальше. В этот момент к нам подошел мужчина не из нашей компании.

– Ребята, огонька не найдется?

Володька протянул ему зажигалку. А меня поразило состояние подошедшего: бледное до серости лицо, бегающие глаза, трясущиеся руки.

– Что с вами? – спросил я.

И вот что выяснилось из его рассказа.

Там, откуда он пришел, ягоды было заметно больше. А потому собирал бруснику не по ягодке, а «сдаивая» ее с веточек. Чтобы не поранить руку, он отодвинул торчавший среди ягоды серый сухой сучок. Только собрался протянуть руку к бруснике, как сучок стал на старое место. Он вновь отодвинул его. А сучок, как Ванька-Встанька, вернулся назад.

– Я уже хотел отломать его, – продолжал мужчина, – когда сообразил, что это вовсе не сучок, а хвост змеи. Одним словом, мне здорово повезло.

Попрощавшись с нами, парень пошел в сторону остановки автобуса. Мы посмотрели друг на друга, понимая, что думаем об одном и том же. Володька тяжело вздохнул и, как бы давая ответ на мой немой вопрос, констатировал:

– Хоть там, как сказал парень, много ягоды, я не склонен идти туда. Боязно.

Я с ним согласился. Мы остались на месте.

* * *

Следующей осенью мы с женой на рейсовом автобусе поехали за брусникой опять в район Малиновки. Прошли от остановки метров двести и по тропинке двинулись вглубь уже знакомого болота. Вокруг буйствовала осень: желтая трава, желто-зеленые кусты, ярко-красные листья. Нас обогнала семья – отец, мать и двое детей.

Решили не спешить, не обгонять конкурентов. Медленно продвигались к знакомому болоту. И вдруг меня будто током пронзило, будто парализовало. Я не мог сделать ни шага. Прямо передо мной на тропе лежала большая серо-желтая змея, свернувшаяся клубком. Татьяна тоже увидела, какая опасность нас поджидала. Отошли назад от змеи шагов на десять, остановились. Решали, что делать. Жена вспомнила, что сегодня двадцать седьмое сентября, церковный праздник Воздвижение. В этот день в лес не ходят. Там господствуют змеи. Честно говоря, струхнули. Пошли назад, но не по тропинке, где встретили еще одну змею, а напрямую к остановке через поляну с увядшей травой.

Я был в заколенниках, шел первым, шоркая ногами по траве. Из-под ног порой вправо и влево расползались мелкие змейки. Сзади время от времени ойкала Татьяна.

К остановке пришли и глубоко с облегчением вздохнули. Закурили. Руки у обоих дрожали. И здесь же дали друг другу слово никогда больше в Воздвижение на природу не выезжать.

* * *

Так развеялись иллюзии, что рассказы о змеях просто пустые разговоры. Особенно после того, как мы с женой побывали в брусничном серпентарии.

Мой отец с первого до последнего дня прошел дорогами Великой Отечественной от Сталинграда до Кенигсберга. В составе седьмой гвардейской на волжском пятачке он был начальником артиллерийской разведки бригады. Но так как эти функции в тех условиях были не востребованы, отец временно исполнял обязанности оперативного дежурного в штабе бригады. Эта должность, как он был уверен до конца жизни, напрямую была связана с Его Величеством Случаем. На примере двух рассказанных им эпизодов попробую обосновать правоту его мыслей. Так это или нет – судить вам, читатель.