Я кивнула. Неплохо… И чтобы не смотреть на летающую по бумаге гелевую ручку, уставилась на прикреплённый к люльке листок с фамилией Аманды и отпечатком крошечных ножек Патриши. Наверное, она станет хранить его вместе с браслетиками её и ребёнка, а от меня останется только второе имя.

— Аманда, я всё не могу поверить! — почти в полный голос кричала Бьянка. — Девочка! Ты же на сына настроилась, как теперь…

Аманда сжала губы:

— Я девочку изначально хотела. Наверное, из-за моего желания у неё что-то там отвалилось, что увидел сначала узист.

Шутка удалась. Только Логан не улыбнулся. Он уселся на подлокотник моего кресла и чувствовал себя немного не в своей тарелке. Над его головой летал розовый шарик, а в руках грелся фотоаппарат. Бьянка наконец вытащила из сумки заветный чемоданчик.

— Тебе же косметику можно?

— Мне всё можно. Я не больна!

— Ну как бы немного больна, и это на всю жизнь, — и, не найдя поддержку глупой шутке, Бьянка добавила: — Ну как бы все мамы немного сумасшедшие…

Логан продолжал сидеть тихо, но с такой быстротой вдруг завертел фотоаппаратом, что я испугалась, что он сейчас его уронит.

— Мы тут на ферму ездили на пару дней, — продолжала тараторить Бьянка, орудуя кисточками, и минут через пять только спохватилась: — А я не громко говорю? Не разбужу…

— Патриша не проснётся, — успокоила её Аманда.

Жаль, что мне нечего было покрутить, и я почти оторвала от кофты застёжку, когда Логан сунул мне под нос экран фотоаппарата — козы в коляске антикварного мотоцикла. Я подняла глаза на Бьянку, поняв, что вовсе перестала её слушать, и когда Логан перенял нить разговора, с трудом вникла, о чём идёт речь.

Логан сфотографировал этих любопытных коз, которым хозяйка помогла залезть в мотоцикл парня, решившего разбить палатку на её земле, чтобы выложить на сайт фермы в качестве рекламы молока, а теперь не знает, что делать, потому что это последняя фотография мотоцикла. Парень купил эту советскую рухлядь, сам починил и довольно долго гонял на нём, а тут сразу после дурацкой фотосессии с козами «Урал» слетел с обрыва…

— Ну, мотоцикл слетел, а парень спрыгнуть успел. Тормоза отказали. А там в горах такие повороты, что меньше секунды есть для того, чтобы спрыгнуть, а он даже не оцарапался, поверить невозможно! Вообще-то есть одна царапина на запястье, где перчатка отошла от куртки. Вообще он один там, кажется, в полной защите ездил, остальные байкеры просто в футболках. Вообще финиш… Мы его потом домой в Окленд подвозили. Сказал, что пойдёт следующий мотоцикл искать. Сказал спасибо за последнюю фотографию его друга. Блин, мне теперь фотографировать страшно, будто накаркал беду…

— Ты хоть понял, что сказал?! — почти завизжала Бьянка, и я даже вздрогнула, и до меня не сразу дошло, в чём причина её возмущения, но Логан поспешил спрятать глаза.

Похоже, фотографический задор в нём пропал. Но, к счастью, проснулась Патриша, и я, уже на автомате, схватила её. Лучше будет оставить их одних, а самой отправиться домой прибраться.

— Только не задерживайся, — попросила Аманда, и я кивнула.

И тут же пожалела. За стенами госпиталя пахло свободой и не хотелось возвращаться в его стены. Мысль эта была короткой, но какой-то уж слишком яркой.

Глава семьдесят седьмая "Путь в новую жизнь"

Руки и ноги двигались самостоятельно, потому что я пыталась совладать с глазами, которые закрывались, несмотря на включенные по всей квартире лампы. В магазине я выпила аж пять дегустационных стаканчиков кофе, и даже без сахара, но они помогли только доехать до дома и выложить продукты в холодильник. Вернувшись из прачечной, я поняла, что силы покинули меня окончательно и поставила себе целью не дать ногам поблажки. Я мыла, скребла, тёрла и аж стёрла перчатку до дырки, а потом долго не могла понять, почему пальцы мокрые. Не догадалась даже тогда, когда вода из перчаток затекла в рукав кофты.

Голова явно дала сбой. Хорошо ещё тело функционировало, пусть и в замедленном режиме. Зазвонил телефон, протяжно и нудно. Я начала искать у полотенца сухой край и, не найдя, так и схватила телефон мокрыми руками. Чёрт, он что, телепат!

— Да, сегодня. Да, девочка. Стив, откуда ты знаешь?

Если Аманда ему сообщила про дочь, то какого чёрта звонить мне уточнять?! Или он теперь не верит ни одному её слову?

— Миссис О’Коннор позвонила моей матери, а та мне… И… Можно мне приехать?

— Зачем? Через неделю Аманда будет в Рино.

— Домой я пока не собираюсь. И в долину мне ближе как-никак. Так можно?

— Почему ты у меня спрашиваешь?

— Потому что не хочу тревожить Аманду. Я ей поздравление послал.

— Я спрошу.

На этом получилось закончить разговор, но за его время я успела сесть на диван и вытянуть ноги. Подняться у меня уже не получилось. Я прикрыла воспаленные веки и вздохнула, а через секунду вновь зазвонил телефон. Что он ещё забыл?!

— Ты где вообще? Уже ужин принесли!

В открытую балконную дверь дуло. За окном разлилась темнота и, похоже, давно. Так и есть — восемь вечера.

— Я уже три раза медсестру вызывала, чтобы переодеть Патришу. И даже Логана просила поменять подгузник. Где ты?

Аж уши вспыхнули, но я заставила себя сказать правду:

— Уснула…

— Кейти!

— Но я же не специально!

Голова покоилась на валике дивана — я проспала несколько часов сидя. Почему тело само не приняло горизонтальное положение? Лишнее движение, похоже, оказалось ему не под силу.

— Мне нужно ещё два часа, Аманда, чтобы сушку запустить и… — я пыталась вставить слово между её недовольной тирадой. — Аманда, я не могу всё бросить… Я постараюсь побыстрее.

— Можешь не торопиться, — выплюнула она с такой злостью, что я даже щёку утёрла, когда Аманда отключила телефон.

Чёрт! Будто я для себя всё это делаю! Для себя надо хотя бы тост поджарить и умять с вареньем. Сон не дал сил для чего-то большего. Но сначала я спустилась в прачечную по лестнице, а наверх поднялась уже на лифте. Ноги продолжали болеть. Еда и окончание уборки заняли минут двадцать. Остальное время я решила провести за компьютером. На отсканированном рисунке моей феи быстро появилось имя новорожденной, рост, вес и фраза, что Аманда с гордостью сообщает о рождении дочери.

Без колебаний я отправила файл Аманде и побежала забирать бельё. В ответ не пришло даже сухого «спасибо». Наверное, Аманда уснула. Положив в рюкзак ноутбук на случай, если потребуется исправить открытку, я пошла к двери, но, взявшись за ручку, вспомнила про масло. Значит, мозг успел отдохнуть или хотя бы немного проснуться.

Аманда уже спала, когда я наконец добралась до госпиталя, и пришлось тихонько забраться в кресло с ногами. В темноте не видно было Патришу, но я успела запомнить её личико, и воображение прекрасно прорисовало его во мраке. Я достала блокнот и принялась водить по листу карандашом, вспоминая давнишние рисунки вслепую, которыми учителя мучили нас на первых порах. Время медленно, но верно приближалось к полуночи, а мой карандаш к последнему листу блокнота, когда Патриша наконец проснулась. И Аманда подскочила, как по будильнику, но ни «здрасте», ни «как дела?» в мою сторону не полетело, сразу «принеси ребёнка», будто я никуда и не уходила.

Я принесла, но она не взяла дочь.

— Подгузник поменять забыла!

Да, забыла, но быстро вспомнила. До бутылки с маслом руки опять не дотянулись — благо салфетки не закончились, и пользоваться ими я уже приноровилась. Если даже у Логана получилось, то чем я хуже?! Нет, не хуже. Смотрителем в зоопарк меня бы точно взяли: детёныш сух, чист, закутан в пелёнку и передан на кормление. Мною сделан набор простых механических движений, которые легко отработать до автоматизма. А что делать с душой, которая ничего не чувствует, кроме любопытства?

Неужели в женском организме спрятан специальный рычажок, который открывает канал с материнской любовью? И открывает его только при родах… Или Аманда сейчас ощущает то же опустошение, что и я — может, в организме вначале что-то должно отмереть, чтобы нечто новое дало ростки? Новая любовь, материнская, которая не сравнима ни с какой другой… Но она не для меня. Она для Аманды… Что же вырастет в моём вакууме, не скажет никто, но время покажет. Покажет так же чётко, как часы сейчас показывают час ночи.