– Соня, – проговорила женщина, ласково положив свою ладонь на мою руку. – Вы просто мне дочку мою напоминаете. Она была бы сейчас того же возраста, что и вы.

– Дочку? А почему была бы? – нахмурившись спросила я.

– Она умерла несколько лет назад. Ее машина сбила, – грустно ответила Елизавета. – И мне бы хотелось таким образом отдать дань ее памяти. Можно?

– Ну, если так, то хорошо, – неуверенно ответила я.

– Чудесно! – воскликнула обрадованная женщина. – Евгений, давай туда, куда обычно возишь меня за покупками!

Через пол часа мы уже стояли в большом магазине одежды, ярко освещенном хрустальными люстрами, бросающими причудливые блики на красные ковровые дорожки, устилавшие паркет.

– Елизавета Дмитриевна! Как я рада! – елейным голосом пропела подошедшая к нам продавщица с высокой прической и в форменной одежде зеленого цвета. – Что сегодня хотите, голубушка?

– Ирма Юрьевна, мне вот девочку нужно одеть. Несколько платьев, пару пиджаков и туфель. Ну и аксессуары, как обычно, на твой вкус полагаюсь. И чтоб все только самое лучшее, – подмигнув продавщице сказала Елизавета.

– Но вы же сказали только платье!? – испуганно прошептала я.

– Пусть будет не только платье, – ответила женщина, поправив мои растрепанные волосы. – Мне некому делать такие подарки, а так иногда хочется. Не отказывайтесь.

– Но это же все так дорого! – воскликнула я, посмотрев на ценник на одном из платьев, висевших на манекене.

– Я могу себе это позволить, не переживайте, Соня, – ответила женщина, и когда продавщица вернулась с ворохом обновок прошла со мной в уютно оборудованную большую примерочную.

– Меряйте эти, – окинув меня взглядом и выбрав из кучи подобранных для меня платьев пять самых ярких сказала Елизавета, отдавая мне одежду и усаживаясь на стоящий в стороне диванчик.

Я же прошла за ширму и надев первое платье ярко-изумрудного цвета изумленно посмотрела на себя. Я уже не была той простенькой, худенькой девочкой с длинной косой пшеничного цвета, со вздернутым носиком и зелеными глазами. С зеркала на меня взирала прекрасная барышня, тонкий стан которой обрамляло чудо в тон ее глазам, а шикарное декольте придавало груди необычайную привлекательность. Восторженно покрутившись вокруг себя, я выглянула из-за ширмы.

– Вы посмотрите? – спросила я Елизавету, рассматривающую какой-то журнал мод.

– Выходи, конечно! – воскликнула она, и когда я встала перед ней, всплеснула руками. – Смотрю и не знаю, то ли ты красишь платье, то ли оно тебя, то ли вы друг для друга просто созданы! – проговорила она, обойдя вокруг меня.

– Да ну, скажете еще мне, такой шедевр кого хочешь красавицей сделает, – восхищенно проговорила я, проведя рукой по гладкой ткани платья.

– Ох, Соня! Ты просто не понимаешь, какая же ты красивая! Можно я распущу? – спросила женщина, развязывая ленту, которая держала в плену покрывало моих волос.

Когда волосы укрыли мою спину до самого пояса, Елизавета тихо вздохнула.

– Ты прямо как она. У нее тоже были такие же красивые волосы, – печально проведя рукой по ним проговорила женщина.

– Я не знаю, что вам сказать, кроме того, что мне жаль, что вы потеряли свою дочь, – ответила я, повернувшись к Елизавете и смахивая с ее щеки одиноко скатившуюся слезу.

– Спасибо, – улыбнулась она.

После часа примерок Елизавета купила для меня все, что было выбрано продавщицей. Забрав покупки, мы поблагодарили ее и спустя несколько минут уже ехали в автомобиле в дом, где я должна была остановиться. Заботливый шофер помог мне отнести бесчисленные пакеты и мой чемодан на нужный этаж. Взяв у соседки ключ, я открыла дверь в квартиру и быстро закинув туда все свои пожитки спустилась вниз, чтобы попрощаться с Елизаветой.

– А когда у вас экзамены? – спросила она.

– Завтра в десять утра.

– Хорошо, – обняла она меня. – Вы не переживайте, Соня, вы обязательно поступите!

– Ох, мне бы вашу уверенность, – покачала я головой. – И спасибо вам большое за подарки. Бабушка, правда, сказала бы, что я бессовестная, невоспитанная, наглая девка, раз принимаю такие подарки от почти незнакомого человека.

– Мне приятно, что вы не отказались. Это для меня очень важно было. Я словно окунулась в то время, когда с дочкой ходила так же в магазины. И это вам спасибо, Соня, – потрепав меня по плечу проговорила Елизавета и развернувшись села в автомобиль.

– А как дочку вашу звали? – окликнула я ее, когда она уже захлопнула дверь.

– Нина, ее звали Нина, – грустно ответила Елизавета. – Правда, это просто необыкновенная встреча? Вы ведь так на нее похожи, Соня.

Я только кивнула и так же грустно помахав рукой вслед уезжающей машине вернулась в квартиру. Закрыв дверь на ключ, я осмотрелась и нашла на кухонном столе записку, в которой было написано, что я могу поселиться в спальне и могу чувствовать себя как дома. Что я собственно и сделала. Разложив свои вещи в небольшой шифоньер, заботливо опустошенный хозяйкой квартиры, я направилась в ванную и быстро освежившись накинула халат и прошла на маленькую, уютную кухню. Сделав себе чай и пару бутербродов, я вышла на балкон, где, облокотившись на перила, окинула взглядом ночную красавицу-столицу. Наблюдая за то гаснущими, то загорающимися окнами, рисующими своими огоньками ночное полотно Москвы, мне не верилось, что я наконец то была там, куда так отчаянно рвалась последний год. Стоило только сделать еще один шаг, поступить в институт, и половину своих замыслов я бы осуществила. Нахмурившись я быстро дожевала бутерброд и закрыв дверь на балкон пошла в свою комнату учить монолог. Просидев над произведением практически до утра, я не заметила, как заснула и проснулась уже тогда, когда звонкий треск будильника разогнал тишину квартиры. Быстро вскочив с постели, я наспех приняла душ и перехватив легкий завтрак надела то изумрудное платье, которым вчера так восхищалась. Распустив волосы, я накрутила их на плойку, и они из беспорядочного полотна превратились я красивую волну. Надев на шею нитку перламутровых бус, а на ноги симпатичные черные туфельки с открытым носком и кокетливыми бантиками, я прихватила свою сумку с документами и послав своему счастливому отражению воздушный поцелуй, покинула квартиру.

От дома, в котором я остановилась, институт находился совсем недалеко, и я решила пройтись пешком, поскольку времени было предостаточно. Идя оживленными улицами, я с интересом рассматривала людей. Они казались мне не такими как везде. Озабоченные проблемами, веселые, сосредоточенные и беспечные, смеющиеся и грустные столичные жители своей непревзойденной энергетикой наполняли этот прекрасный город жизнью. Смотря на них мне почему-то стало спокойно, несмотря на ту кутерьму, царившую вокруг. Еще мама говорила, что я не деревенская жительница по духу. Вся та тишина, царившая пусть и в таком прекрасном месте, как деревня, навевала на меня тоску. А здесь, в городе, наполненном движением, я будто бы питалась этой энергией, исходящей от городской суеты. Мне жизненно необходимо было это движение, поэтому я так и рвалась в это место, упуская, как бы сказала моя подруга Галка, синицу из рук.

В здании института была еще та толкучка, и пряный запах конфетных духов молоденьких соискательниц театрального будущего своим благоуханием говорил о том, как ответственно готовились все барыши к выступлению перед видавшей виды великих талантов и не очень приемной комиссией. Найдя нужную аудиторию и взяв номерок, я направилась к залу, где проводилось прослушивание.

Подойдя к заветной двери, я продиктовала свои данные стоящей на страже молодой девушке с стопкой напечатанных листов в руках.

– Лесная? – переспросила у меня девушка, услышав мою фамилию.

– Да, – ответила я.

– Вы следующая, – заулыбалась девушка.

– Как это она следующая? Сейчас моя очередь! – подлетела к нам услышав эту фразу высокая, красивая, стройная брюнетка с голубыми глазами и симпатичной родинкой над губой.

– Я сказала она, значит она, – строго отчеканила моя защитница, чем вызвала мое недоумение.