Техника не работает. Я даже не смогу ничего приготовить дома. Того, что в холодильнике, надолго не хватит. Ближайший продуктовый примерно в километре. Я шёл, смотрел по сторонам, оценивал обстановку. Кое-где слышна ругань – людей пугает неизвестность. По позам и голосам видно, что паника медленно охватывает их.

Магазин стоял без освещения. Даже сквозь закрытые двери, изнутри доносились крики. Я зашёл. Очереди на кассах. Кассиры перегородили проходы, а люди с тележками стоят, нервно дёргаются и ждут. Чем дальше вглубь магазина, тем темнее. Кассиры не могут никого отпустить. Ждут, пока кассы заработают. Но я почему-то уверен, что ничего не заработает. Эта дрянь в небе пролетела не просто так. Интересно, сколько времени пройдёт, пока народ окончательно взбесится?

– Граждане, без паники. Ждём приезда МЧС. Всё починят, и мы сможем разойтись. – вещал мужик в глубине очереди.

Идиот. МЧС, как и ты, сейчас сидит без связи и без машин. И не знает, что делать. Как и полиция, и все остальные. Пока они пешком до тебя дойдут, ты тут пол магазина сожрёшь. Я вышел на улицу и стал думать.

Мыльный пузырь страхов, напряжённости и шаткого равновесия во всём мире раздувался давно. Я ждал, что он лопнет. Я ожидал чего угодно – третьей мировой, беспрецедентного мирового кризиса. Но то, что лопнет вот так – даже не предполагал. Кто-то изобрёл новое оружие? Или это природное явление? Бессмысленно гадать. Сейчас нужно расставить приоритеты. В магазине кричали сильнее, чем раньше. Что самое главное? Безопасность и еда. В идеале, нужно собрать запасы и побыстрее убираться из города. Даже если придёт помощь, она может прийти слишком поздно.

Полицейский патруль. Четверо, все при автоматах, впереди прапорщик. Идут и зыркают по сторонам, будто что-то украли. Зашли в магазин. Опять крики, и через минуту из магазина повалил народ.

– Козлы! Взяли, выгнали всех. Откуда теперь продукты брать? У меня холодильник пустой! – ругался один из мужиков.

Большая часть вышедшей толпы разбежалась с ворованным добром, но небольшая группа осталась. По работе я знал, что запасов во всех магазинах Москвы хватит, чтобы кормить её население только три дня. Без новых завозов проживёт дольше других тот, кто больше приберёт к рукам. Мужик, который в магазине уговаривал всех не паниковать, собрал возле себя дюжину человек. Что-ж, буду тринадцатым. Нужно послушать, что они говорят.

– Они сами лишают нас еды, хотя должны помогать населению. Я предлагаю дождаться момента и скрутить их.

– Нападение на сотрудника – уголовка! – возразили из толпы.

– Ничего нам не будет. Посмотрите, что творится вокруг! Им просто не до нас! А мы должны позаботиться о себе сами любыми возможными способами.

– У них автоматы! – другой голос.

– Нас много. Если нападём одновременно, они ничего не успеют. Поймите, продукты сейчас – вопрос жизни и смерти! Это больше не полиция. Обычные воры, только с оружием.

– Может, поищем другой магазин?

– А если в другом то же самое? Нам нужны их автоматы. Иначе любой бродяга с оружием сможет нами помыкать.

Люди думали, оглядывались по сторонам вороватыми скупыми взглядами, нервничали. Кто-то кивнул, кто-то тихо сказал «да». Все стояли и ждали новой команды лидера. Я улыбнулся. Нужно много тысяч лет, чтобы забраться на вершину цивилизации, но достаточно одного часа, чтобы скатиться обратно. И я всегда это знал.

«Лидер» больше не успел ничего сказать. Из дверей магазина вышел прапор со своей свитой. Трое толкали тележки, доверху наполненные тушёнкой, крупами, дошираками – тем, что долго не испортится. Прапор шёл сзади и внимательно смотрел по сторонам.

Никто не отдавал никаких команд: инстинктивно, как стая волков, толпа кинулась на полицейских, скручивая их и выдирая автоматы из рук. Прапор попятился спиной к стене и снял с предохранителя. Я до последнего момента спрашивал себя, сработает ли оружие? Толпе удалось завладеть двумя автоматами, когда прозвучала очередь. Потом ещё одна. Прапорщик стрелял в ближайших нападавших. У одной телеги лежал сержант. Без автомата, мотая головой, явно оглушённый. Возле него лежал мертвец – на спине, звёздочкой, будто кто-то специально его укладывал поровнее. Чуть дальше лежал второй – лицом вниз и придавив собой автомат сержанта. У второй телеги один труп и рядовой с прижатым к себе автоматом мотал головой, смотря то на прапорщика, то на остальную толпу. Трое убегали. У третьей телеги осталось шесть человек, один из которых целился в прапора. Ещё двое держали четвёртого полицейского, а трое заходили на прапорщика с флангов.

Я обдумывал варианты. У полиции два автомата. Но рядовой тормозит. У толпы – один, но настроены решительно. Если рядовой придёт в себя и решится стрелять, тут начнётся кровавая баня. Первым он убьёт нашего автоматчика, а следом прапор перестреляет остальных. Или у рядового отберёт автомат кто-то из нас, тогда прапора застрелят. Сейчас – тот момент, когда я могу извлечь из ситуации наибольшую выгоду. Можно отобрать оружие у рядового. Тогда придётся договариваться с остальным народом. Что там говорил их главный? Без паники, ждём МЧС? Быстро переобулся. Но наивный. Кто остальные, непонятно. А прапор? Сразу смекнул, что к чему и пришёл с оружием. Быстро соображает. И отряд его слушает без всякой демократии. Договоришься с прапором – считай, со всем отрядом договорился.

Я подошёл к нашему «лидеру», схватил за ствол и резко рванул вверх, ударив его по лицу. Автомат короткий, и удар пришёлся мушкой прямо под нос. Железо рассекло кожу, а голова «лидера» откинулась назад. Я повторил. Он выпустил автомат и грохнулся на задницу. Смотрит на меня ошарашенно. Крови – как со свиньи! Всю одежду уже заляпал. Я направил автомат на него.

– Сдриснул!

Он немного отполз, поднялся и стал убегать. Двое из тех, кто подбирался к прапору, уже сверкали пятками. Один стоял. «Па-пах» – прапор дал в него очередь из двух выстрелов. Человек упал, как куль с мукой. Я поднял автомат вверх.

– Прапорщик, спокойно! У меня есть хорошее предложение.

– Полож-ка автомат, и помощь тебе зачтётся.

– Хорошо. Я знаю, где взять еду. Много еды. Здесь, в Москве, все будут голодать через три дня. Но в пятидесяти километрах отсюда база продуктов длительного хранения: тушёнка, макароны и прочее. Там тонны всего этого. И народу вокруг почти нет.

– Откуда знаешь?

– Я зам пред правления по логистике самой крупной сети ритейлеров в стране. Поверь мне, там хватит надолго.

– Мне зачем сказал, раз там всё так гладко?

– А в толерастов я из пальца буду стрелять? Рано или поздно они туда придут и всё растащат. Захотят поделить на всё грёбаное человечество, как у них это водится. Мне ничего не останется.

– Толерастов? Хорошо сказал. Значит, охрана взамен на жратву.

– Да.

– Как мы туда доберёмся?

– Пешком долго. Думаю найти велосипеды. Это сейчас самый быстрый транспорт.

Молодые толкали телеги, а мы с прапором шли впереди. Я смотрел на народ вокруг. Паника, но драк у магазинов не видно. Или они все уже закончились, или ещё толком не начались. К нам подошел мужик:

– Вы везёте гуманитарную помощь?

– Нет.

– Когда будет помощь?

– Не знаю.

Он плёлся за нами. Уже собрал около себя несколько человек. Я обернулся.

– Пошли вон!

Но они так и шли за нами до пустующего спортивного. Сотрудники просто закрыли двери и ушли. Когда мы выломали их и зашли внутрь, всё было на месте. В городе паника, и никто ещё не успел подумать о том, что понадобятся средства передвижения. Никому. Ничего. Не нужно! Кроме жратвы. Половина населения, видно, ещё думает, что их спасут и всё починят. Я в очередной раз подметил, как всё-таки туго соображает народ в своей массе. Мир изменился, и назад дороги нет. Что нужно сделать, чтобы они поняли? Что-нибудь отрезать им, наверное.

Выбрали велосипеды, но я решил захватить с собой палатки и всякую ерунду для походов. Вполне возможно, это нам пригодится.