– Давай убежим ото всех, бросим всё и будем жить, как обычные люди! Обвенчаемся в старой церкви в горах Элеонеллиса и закроемся в небольшом домике ото всего мира. Проведем половину своей жизни в постели, сотворим армию чудных детишек!

– Заманчивое предложение, – промурлыкала я ему в ответ, – Я обязательно подумаю над твоим предложением!

Нияз схватил меня жадно за бедра, и я ощутила его желание всем своим телом, ахнув от неожиданности и от волны возбуждения, охватившей мгновенно меня. Глаза в глаза, жадно наслаждаясь удовольствием друг от друга. Наша страсть и ненасытность напоминали инстинкты животных, мы целовались, кусая друг друга за губы, мои ногти ненасытно терзали кожу Нияза, стараясь получить все возможное удовольствие, его зубы впивались в мою шею, пронося за собой толпу мурашек.

После трех часов в кровати нагишом, мы отправились в храм. Изаэль встретил нас с загадочной улыбкой, от радости у старца появились слезы на глазах. Нияз держал меня за руку, Изаэль не мог этого не заметить. Мы попросили Изаэля сделать мне татуировку, старец не отказал и пригласил меня одну в темную коморку. Я, наивная дурочка, думала мне сделают татуировку специальной машинкой. Старец усадил меня в кресло, привязал толстыми веревками. Изаэль сложил ладони вместе, и я увидела огонь меж его рук, который стал разрастаться огромным пламенем. Эти искры пламени стали разлетаться, окружая меня, в секунду они вонзились в мое тело через мелкие поры, кровь в венах, казалось, закипала. Я сначала воинственно терпела ужасную боль, мне даже казалось, что терпение мое продлилось минут пять. Оказалось, уже через секунду я завопила, словно меня поджаривали на костре. Чувства, граничащие с реальность, в этот момент я реально думала, что умру от невыносимого огня, наполняющего мое тело, но вспомнив, что я управляю этой стихией, вспыхнула ярким пламенем, снижая градус заполняющего меня пламени старика. Изаэль снова сложил ладони вместе, и его пламя мгновенно погасло, я тоже потухла, как свечка. Мне отвязали руки, липкий пот струился по лбу. Изаэль посмотрел на меня, кивая, как болванчик:

– Поздновато ты призвала свой огонь, менее болезненно было бы.

– Я же не думала, что это настолько кощунственно, – фыркнула недовольно я, – Что отобразилось у меня на спине?

Я осмотрела себя и обнаружила, что совершенно голая, щеки залил румянец стыда. Старец засмеялся по-доброму и проговорил спокойно:

– Я столько повидал красавиц воинов за свой век, что ты не удивишь меня своей наготой.

Повернулась спиной, ощутив, что она горит ядовитым пламенем. Вся кожа, словно после чрезмерного загара, сжалась, каждое движение доставляло дискомфорт и боль. Я затаила дыхание.

– Твоя судьба неразрывно связана с четырьмя стихиями, которые и отобразились на твоей спине, – произнес старец.

– Спасибо, – выдохнула я, – Помогите, пожалуйста, встать.

Изаэль подхватил меня под руки и накинул заботливо на грудь шерстяную тряпку, в которой я недавно тут ходила. Мы вышли из коморки, я сразу же встретила встревоженный взгляд Нияза. Старец довел меня до белоснежных ступеней, я осторожно села, ощутив всю боль своего тела. Волосы неприятно касались спины, и я закрывала глаза, чтоб не заплакать. Нияз подошел ко мне и подал стакан воды, я выпила его одним глотком.

– Отстриги мне эти проклятые волосы! – крикнула беспомощно я.

Нияз послушно кивнул, взял ножницы у старца, которые тот заблаговременно приготовил, словно знал. Я закинула голову, волосы врезались в раздраженную спину, Нияз мгновенно среагировал и двумя движениями состриг мои волосы, оставив рваные кудри в моем новом каре. Изаэль вышел из комнаты, оставив нас наедине. Нияз погладил меня нежно по голове и поцеловал в макушку, как поранившегося ребенка. Я осторожно спустила тряпку со своего тела, обнажив грудь и спину.

– Что там? Изаэль лишь сказал про стихии, но что именно там? – спрашивала я.

Нияз осторожно коснулся появившегося на моей спине узора и кроме приятной щекотки я не ощутила ничего, даже боль капитулировала словно.

– Эти три линии, отходящие от головы, говорят о том, что ты можешь управлять разумом и чувствами, – он коснулся тремя пальцами линий идущих с шеи до спины, – Дальше четырёхлистник стихий, твои умения управлять огнем, водой, ветром и землей.

– Все? – спросила я, ощущая приятное тепло, разливающееся от его прикосновений к моей спине.

– Нет, – проговорил он задумчиво, – Под стихиями узор, который я не могу никак объяснить. Я не знаю, что он значит.

Я ощутила нежные движения под лопатками, словно Нияз водил из стороны в сторону. Ощущения смешались, и я сама не могла понять значения узора на своей спине.

– Это напоминает проволоку, изогнутую трижды или стебли трех роз, лежащих у основания твоих лопаток, с огромными шипами, – проговорил тихо Нияз.

– Спасибо, – выдохнула я, – Мне уже почти не больно.

– Боль остается до тех пор, пока ты не примешь себя, – рассказал Нияз.

– Давай сегодня останемся здесь, мне нужно поговорить с Изаэлем, – попросила я. Нияз кивнул.

Я провалялась до полуночи в кровати, словно в бреду передо мной мелькали картины прошлого, настоящего и недалекого будущего. Страх поселился в моей душе от увиденного. Надела на тело грубую ткань, спустилась во двор храма и сразу же столкнулась с Изаэлем. Он сидел на каменной дорожке, скрестив ноги и смотрел на полную луну.

– Я хотела с вами поговорить, – произнесла я нерешительно тихо.

– Я с тобой тоже, – улыбнулся старик, при свете луны мне показалось, что ему меньше лет, чем кажется.

– Что значат шипы роз на моей спине? – спросила я.

– Ты думала когда-нибудь, что попадешь в этот мир, встретишь короля эллов и королевича неллов? Луна светит нам еженощно, в вашем мире бывают ночи безлуния. Будущая королева Элеонеллиса должна быть внимательной и смотреть за своими подданными ежеминутно, смута покорила этот мир. О чем это я? Не с того начал! В нашем мире было пять королев, правящих всей империей эллов и неллов и мы их называли розами. Позже это забылось и мы стали называть дорогих нашему сердцу людей розами. У роз есть шипы, все прекрасное должно иметь шипы, иначе мгновенно погибнет, – говорил глухо старец, смотря мне прямо в душу.

– Я услышала вас, спасибо за все, – кивнула я и отправилась на поиски Нияза.

Нияз

Пока Настя спала, мы долго разговаривали с Изаэлем. Он рассказал мне, что значат розы на спине Насти, а я понял, что мои мечты на побег накрылись медным тазом. Что самое удивительное, старик обмолвился о том, что у мужа Насти и короля Элеонеллиса должны быть такие же розы, что будет говорить об их неоспоримой власти в этих землях. У меня не было ни намека на розу, изображение трех кинжалов у шеи и до начала спины, стихии огня и земли, какая-то черная жирная точка над правой лопаткой, которую до сих пор никто не может разгадать, уверяя, что однажды я пойму ее значение самостоятельно. Настроение было отвратительным, не знаю, куда себя деть, а слова старца резали словно сотня кинжалов по живому:

– Ты должен понимать, что рано или поздно тебе придется отпустить ее!

– Да, я понимаю, – говорил на автомате, ни черта не понимая, почему я должен ее отпустить, а кто-то нет?

– Твоя мама тоже приходила в храм и сделала татуировку, – сообщил мне Изаэль.

– И что появилось у нее? – удивился я.

– Ничего, – сказал с грустью старец.

– Это должно обнадеживать меня, что Настю не убьют в ближайшее время? – злился все больше от его слов.

– Это должно дать тебе надежду, – улыбнулся старец и, похлопав меня по плечу, удалился.

Я бродил по лесу, стараясь осознать и продумать весь состоявшийся разговор с Изаэлем. С самого детства каждый ребенок Элеонеллиса мечтает о мире, о том, что отцы перестанут уходить на войны и не возвращаться с них. Я готов был пожертвовать всем ради этой мечты, но, встретив женщину желание к которой было нестерпимым, стал сомневаться. Эгоизм, проявленный мной изначально в наших отношениях, положил огромный пласт на нас. Разум противоречил сердцу, отчего хотелось кричать раненным зверем. Кто я такой, чтоб решать за Анастасию, лишать ее возможности стать самой собой и возможно великой розой Элеонеллиса.