Кончалось лето и наступало время подготовки к школе. Для школьников и первоклашек покупали портфели, рубашки, тетрадки и готовили белые воротнички. В общем, все то, что составляло необходимый набор. С нами жил мой двоюродный брат, который был старше меня на четыре года, а у Гамки был родной старший брат и тоже на четыре года старше его и, конечно, их тоже готовили в школу. Все вещи школьника, да и сама загадочная школа, вызывали у нас, шестилеток дошколят, некую зависть, и мы постоянно просили наших родителей тоже отдать нас в школу. Было первое сентября, наши братья пошли в четвертый класс. Это был последний год, когда они ходили в нашу деревенскую школу. И наша троица пошла их провожать. Во дворе школы была торжественная линейка. Принимали целый класс первоклассников. И наша троица тоже пристроилась к ним сзади. Мы с первоклассниками торжественно прошли по кругу. Впереди шла учительница, за ней парами, радостно возбужденные, шли первоклассники, и в конце шла наша троица, дружно взявшись за руки. Детей заводили в школу. Учительница стояла в дверях и запускала их парами, принимая от них букетики цветов. В конце процессии предстали мы. Она нас заранее заприметила и на входе остановила с вопросом – кто вы и куда? Мы хором ответили, что мы хотим учиться. Это вызвало у неё смех. Но глядя как наши серьезные рожицы стали кислыми, она нас успокоила, сказав, что нам надо еще набраться сил и немного подрасти, а то она нас за партами не увидит и будет думать, что мы пропустили занятие. Это был весомый аргумент, и когда дверь школы захлопнулась, мы побежали заниматься своими неотложными делами. Вечером каждый из нас дома рассказал свою школьную эпопею. На что мой отец сказал, что такое рвение в школу очень даже похвально.

После магазина клуб был самым популярным местом. По вечерам там показывали кино, а в праздники там проходили концерты и торжественные мероприятия. Клуб был деревянным и снаружи на его стенах висели яркие плакаты со знаменами, звездами и могучими богатырями. Перед клубом было большое крыльцо. Территория клуба была обнесена штакетником и в углу заднего двора одиноко стоял туалет, окруженный елями. В самом клубе был большой холл с портретами передовиков производства, там часто висели фотографии наших отцов, чем мы очень гордились. На расставленных столах лежали подшивки газет и журналов, которые листали зрители, ожидая звонка, после которого начинали запускать в сам кинозал. Кроме кинозала было еще несколько комнат. Это были кружки для взрослых ребят. По воскресным вечерам, как правило, устраивали танцы для взрослых. О танцах мы узнавали по тому, как родители нас предупреждали, что они вернутся поздно, и чтобы мы их не ждали. Но за разговорами с бабушкой и чтением сказок нам скучать и не приходилось. Когда нам уже исполнилось восемь лет, и мы окончили первый класс в, а это было в середине лета, наша троица болталась по деревне и случайно оказалась на заднем дворе клуба. К нашему удивлению двери кинозала были открыты и конечно мы этим воспользовались. Вдоволь набегавшись по залу, в котором не было ни души, мы забрались на сцену и начали, по – очереди, верещать и визжать, соревнуясь в том, кто это сделает громче. В разгар наших упражнений в дверь заглянула заведующая клубом. От неожиданности мы притихли на сцене. Но она очень даже дружелюбно сказала, что ей очень понравились наши голоса, и она нам хочет сделать интересное предложение и пригласила к себе в кабинет. Предлагаю вам очень удивить и обрадовать ваших родителей, сказала она. Осенью будет торжественное мероприятие, посвященное великой октябрьской революции. И, конечно, будут присутствовать ваши родители. И, действительно, на всех торжественных мероприятиях присутствовало все работающее население нашей деревни. Обычно были торжественные речи, раздавали грамоты, как правило, был концерт и в холле буфет с выпечкой и конфетами в коробках, и печеньем в пачках. Ну и после концерта – конечно танцы. Так вот, заведующая предложила нам спеть песню, которая, как она сказала, очень понравится нашим родителям. И спеть ее надо на открытии концерта после торжественного заседания. Идея удивить родителей нам понравилась, и мы все втроем кивнули головами в знак согласия. Тогда вот вам текст, надеюсь, что читать вы умеете. Завтра, когда выучите текст песни, приходите после обеда. Это была песня о тревожной молодости. Весь вечер мы втроем зубрили слова песни. Благо они хорошо запоминались. Там были очень вдохновившие нас строчки – «и снег и ветер, и звезд ночной полет меня мое сердце в тревожную даль зовет». На следующий день мы явились в клуб, как и договаривались. Заведующая пригласила баяниста, и он сыграл нам мелодию и спел. После этого нас, по – очереди, попросили спеть тоже самое. После прослушивания, баянист сказал, что толк будет только из меня, а Гамка и Антошка не годятся, один поет слишком тихо, а второй слишком пищит. Однако перед нашей решительностью петь только втроем они отступили и согласились, что мы все трое будем петь, но разные песни. Я буду петь песню о тревожной молодости, с какой – то девочкой, а Гамка и Антошка песню о Чапаеве. Песню о Чапаеве мы уже слышали, и она нам очень нравилась. На такое предложение мы согласились. Но это, конечно, все при условии, что мы будем усердно репетировать в течении недели и потом еще и за несколько дней перед торжеством. Девочка, что пела со мной, была постарше и очень голосистая, так что петь с ней было легко. У Гамки с Антошкой тоже получалось очень даже неплохо, на мой взгляд. Репетиции пролетели незаметно и, как и планировалось, на открытии праздничного концерта мы красовались на сцене в школьных формах с октябрятскими звездочками, которые мы получили при вступлении в октябрята накануне праздника. Праздник совпадал с каникулами, которые наступили после первой четверти. На концерте мы голосили из всех сил, особенно старался Антошка. Народ, а тем более наши родители, были в восторге и сильно хлопали после наших выступлений. Нам торжественно вручили запечатанные пакеты с конфетами и разрешили остаться на концерт для взрослых. Мы сели рядом с родителями и, после окончания концерта, моя мама развела нас по домам, где мы срочно приступили к изучению содержимого подарочных пакетов, а сама вернулась в клуб.

Часто родители нам поручали купить хлеба, который пекли в пекарне расположенной рядом с магазином. И это несмотря на то, что моя бабушка раз в неделю пекла круглые булки дома в русской печи. Покупные булки были большие, весом до двух килограммов. Это было из – за форм, которые, либо завезли когда – то в деревню, либо их сделали местные умельцы. Хлеб раскупали свежим, так как знали, когда он выпекается и когда он окажется в магазине. Хлеб мы покупали с моим братом, по – очереди. Так как я и мои ближайшие друзья жили на одной довольно короткой улочке и поэтому за хлебом, когда была моя очередь, мы практически выходили одновременно. Когда хлеб оказывался в наших руках, мы искали подходящее место. Часто это были бревна, которые в изобилии лежали возле домов или придвинутые к заборам огородов. Сидя на бревнах, начинался пир. Корочка с булки хлеба быстро исчезала за разговором. В те времена хлеб был настоящим и источал аромат, который вызывал мгновенное слюновыделение. А удивительный вкус хлеба приводил к тому, что корочка на булке исчезала полностью, несмотря на свою огромную величину. Не знаю, как остальные родители, но мои к этому привыкли, и воспринимали это явление, как нечто естественное. Наверное, они представляли себя на нашем месте и поэтому все прекрасно понимали. Конечно, когда нам заказывали по две булки, то вторая булка доставлялась в полной сохранности. Когда заказывали две булки, то ввиду их тяжести приходилось в магазин бегать дважды. К магазину наш дом был ближе всего, и это часто служило нам промежуточной остановкой. Иногда мы заигрывались у нас дома настолько, что к нам приходила либо мама Гамки, либо Антошки. Мои друзья получали строгий выговор, который никак не влиял на повтор наших хлебных посиделок. Правда если мамы просили нашу бабушку, то посиделки после покупки хлеба иногда переходили в дом Гамки, потому что его дом был дальше всего от магазина, и мы с Антошкой, занося хлеб к себе домой, конечно же, его провожали до дома.