Звука, больше звука – моя любимая Sia, дай огня! Больше! И… оооо да, вот это:
«Я буду цепляться изо всех сил,
Не буду смотреть вниз – не буду открывать глаз,
Я лечу сквозь ночь, как птица, ветер сушит слёзы,
Я качаюсь на люстре, смотри! Как в последний раз!»
(с) Вольный перевод Sia «Chandelier»
Обожаю. Я включаю магнитолу на максимум, невозможно сдержаться – я пою в открытое окно. Как в последний раз! Слушайте, вы слышите? Ночной город подпевает мне в такт. Фонари зажигаются: раз, два, три – и я обгоняю их.
Ещё немного поднажать, он ждёт, я чувствую, он ждёт меня. Будем ли мы всю жизнь, или у нас есть только сейчас? Только этот миг… Важно ли?
Я залетаю на мост, мой любимый, шикарный мост… Без тормозов, без сомнений – сегодня все дороги свободны! Все дороги ведут к нему… Под мостом попутный ветер лижет волны Ист-Ривер. Прилежный любовник. Тело вдруг пробирает мурашками. Совсем скоро я буду его рекой. Пять минут. И я в его объятьях.
Я поправляю чулки на чуть влажных бёдрах. Нетерпение. Мой порок. В зеркале заднего вида сияют два глаза. Неровные стрелки на веках. Зрачки расширены. И всё же сейчас, сегодня, я в лучшей форме. Это не будет длиться вечно, Нейла, у всего есть срок. Быстрее…
Какой-то чудик буксует на моей полосе – ты не задержишь меня, дорогой! Не этой ночью! Я выворачиваю на обгон, добавляю скорости. 1:0. Провожаю взглядом сквозь окно – чудик остаётся позади.
На соседнем сиденье хнычет мой телефон. Что? Ну что ещё!? Новые лекции? Отстань уже! Отключаю звонок – учи свою кошку. Песню на репит! Громче! И…
Телефон выблевывает смс:
«ШАРИК».
Вот же сука! Я зависаю, глотаю этот комок в горле. Где-то глубоко в груди щемит обида пополам с виски. Потираю экран, будто надеясь увидеть в нём другое слово. Да что я тебе сдела…
– Бл&! Аааа…
Резкий удар.
ЧИРК! И ничего не вижу. Темнота. Меня затягивает под руль, зажимает, кружит. ПО ТОРМОЗАМ!!! Колёса визжат.
БОУ! Ещё удар! Кружит, меня кружит! Мамочка…
БОУ! А?! Мелкие стекляшки сыплются за шиворот. Дыхание спирает.
Разворачивает! Заносит!
Я… падаю?
Глава 4: Превращение
Элиен
#Inspirational song: «The Unforgiven», Metallica
А вот и наш памятный мост. Нет, серьёзно! Сколько раз я проезжал по нему вот так вот, ночью? Под тысячу раз! Ну, что ж. Пусть будет и 1001-ый. Ещё вернусь, Мост, совсем скоро. Жди.
Наш дом… твой, конечно же ТВОЙ дом по ту сторону Ист-Ривер. Так что этот путь я выучил наизусть. Вон там кафе «Старого Бэна», где ты списывала мою домашку, попивая мой капучино. Помнишь? Ты всегда вымазывалась пеной, наверное, специально. Впрочем, не жалуюсь. Мне нравилось, каждый раз.
Наша школа, филиал ада на Земле. По привычке, проезжая мимо, чувствую взгляд мадам Ришар из окна третьего этажа. «Я знаю, кто нассал в мои тюльпаны, «Эльэн», всегда знала!». С французским акцентом гневно шепчет мне в ухо бывшая учительница.
Знаешь кто, но не знаешь почему. Не уверен, что старушка Ришар ещё жива, но… вряд ли Господь разрешит ей послушать эту чудную историю. Аминь.
Наш парк. Ну… сама знаешь. Вот и всё. Спасибо тебе за эти моменты, Лэйн.
Я выключаю камеру, высылаю видео на электронку. Домашнюю конечно, не рабочую. Ты проверяешь её раз в неделю, так что… получишь, когда всё уже закончится. Я паркуюсь у дома Лэнни. Покрасила дверь в голубой. Стильно. Но старая была лучше. Впрочем, это уже не важно.
Я кладу посылку на порог, в последний раз смотрю в твоё окно. Три. Два. Пора. Ещё секунда, и я могу передумать. Опять растянется на неделю.
«What I've felt…What I've known…
Never shined through in what I've shown…»
(с) Metallica «The Unforgiven».
Самая скачиваемая песня за всю историю интернета. Неудивительно. Если бы меня спросили: «Под какую музыку хочешь родиться, Эл?». Я бы даже думать не стал. Вот и умереть стоит только под неё. Прибавляю басов. Оооо…да!
Итак, мой план. Нужно остановиться перед мостом (перед или после?), дальше пешком. Выйду на парапет, благо он открытый – будто специально под меня проектировали, красавчики. Ну, и всё. Дальше разберусь. Что-то я увлёкся.
В общем, мой 1001-ый проезд по мосту состоится, я заболтался и въехал на него. Ничего, так даже лучше. Любимое время, фонари зажигаются: раз, два, три – и вот я на свету. С такой подсветкой и прыгать будет эпично. Будто в фильме. Главное, чтоб без аплодисментов.
Беру бутылку Джека из подстаканника – ещё половина, не выливать же. Да, планировал купить самый дорогой для сегодня. Нет, жаба не душила. С Джеком мы многое прошли вместе, так что… Не важно.
Говорят, с такой высоты я должен буду разбиться сразу, об воду. Но это неточно. Не струсить бы в последний момент. Впрочем…
«Never free, Never me,
So i dub thee Unforgiven»
(с) Metallica «The Unforgiven».
– Бл&! Кролик?!
Белый кролик кинулся под колеса. Резко, из ниоткуда.
Руль влево. До упора. Бью по тормозам. Машину заносит. Кружит. Я размозжил зайца, по-любому.
– Ну!
БОУ! Резкий удар. Затылком о дверь. Остатки Джека разливаются по штанине.
БОУ! Ещё удар. Инерцией впечатывает в руль. Хруст костей. Соль во рту. Кровь? Машину кружит. Заносит зад. Чёрт, вот чёрт! Я не хочу вот так! Время – остановись!
БОУ! Протаранил арматуру. Бл&! Багажник свисает с моста, днище скребёт по парапету, соскальзывая в пропасть – ещё секунда и машина свалится в реку.
Время будто замедлилось, расщепилось на секунды, на кадры. Адреналином по глазам: всё вокруг стало пиксельно-ярким. Я дёргаю дверную ручку, сука – заклинило. Давай, бл&, ну же! С какой-то звериной силой пинаю ногой. Дверь распахивается – и я вылетаю на парапет. Мою Мазду тут же сдувает вниз.
Бл&. Я лежу на парапете моста, между вырванных арматур, судорожно обнимаю асфальт – я будто свинцовый. Гремит тишина, а я оглох. Нужно убраться отсюда. Но что нужно напрячь, чтобы встать? Я жив? Бл&, да я реально живой! Лэйн? Я живо…
Прожекторы фар освещают моё разбитое лицо. Земля верещит под колёсами этой… Тачки? Её заносит прямо на меня. То…йота?
Миг – я подпрыгиваю на четвереньках, высоко, словно кролик.
БОУ! Бампером в бок. Мощным ударом меня выбрасывает с моста. Вот и всё.
Глава 5: Мужчины не плачут
Эби
– Молодой, – Тереза подмигивает, кивает в сторону новенького на ИВЛ, – твой шанс, я считаю. Симпааатичный.
Тереза – старший координатор в нашем госпитале уже лет двадцать, она из тех, кто не смог (или не захотел), впрочем, с нашим-то графиком скорее не смог, построить хоть какие-то отношения, но яро сватает всех подряд за всех подряд. Она мастерски определяет степень симпатичности, даже если у претендента лицо похоже на кровавое месиво, а части тела буквально держатся на нитках.
– Слишком молодой… – меня подёргивает, всякий раз, когда вижу такое. Невозможно привыкнуть к боли. Парень лежит за стеклом реанимации, совсем рядом. Сам не дышит, хотя, судя по состоянию, и не дышал. На синюшном лице выделяются густые, широкие брови, и какие-то особенно длинные, толстые ресницы. Как у верблюда. Они слиплись, смялись в углах глаз, это часто бывает у пациентов после тяжелых травм. Кто-то там из классиков сказал: «Мужчины не плачут». Он просто не работал в реанимации. Я показываю на парня пальцем, поворачиваюсь.
– Тереза, ты ведь всё знаешь. Откуда его привезли?
Тереза зависла, наблюдая за ним, она будто специально пропустила мой вопрос. Всегда так делает, когда не хочет отвечать. Жутко бесит. Я же не пациент, не из сопровождающих, что задают вопросы, на которые невозможно ответить. Как-то глупо меня игнорить?
– Я здесь! Тереза, приём! Что случилось с этим парнем? – она вдруг театрально дёрнулась, якобы пришла в себя. Ну, аллилуйя.
