Легкое, раскатистое постукивание каблуков. На самом деле, всегда можно определить, кто идет мужчина, или женщина, ну или скажем в большинстве случаев. Так вот, судя по звуку, по коридору, не спеша, шла женщина. И не просто не спеша, а уверенно, взвешивая, как золотую монету, каждый свой шаг. Некоторые мужчины придерживаются мнения, что красивую женщину можно узнать по звуку шагов, для этого не обязательно ее видеть, хотя, как раз видеть ее после этого хочется очень сильно.

Я уже говорил, что я как раз наклонился, чтобы завязать шнурок. Это движение как раз позволяло выглянуть в коридор. Что я и сделал незамедлительно.

Первое что я увидел, было носком сапога, высокого черного сапога, который обтягивал стройную, крепкую икру. Высокий каблук придавал этим ногам упругость, а джинсы (их я увидел следом за сапогами) подчеркивали ноги как нельзя лучше. Остановить взгляд, поверьте мне, было уже невозможно. Если вы понимаете, о чем я говорю.

Мой взгляд скользнул выше по черной кожаной куртке, скроенной непонятным, замысловатым способом. И эта необычная куртка дала мне ощутить всю гармонию этой талии и бедер. Теперь увидеть лицо стало моей заветной целью, моим суперпризом, сумасшедшим бонусом, который я просто обязан, был получить и … я это сделал.

Сначала я ничего не понял. Это было как молния между глаз, как заноза в заднице или как там еще говорят. Я отступил на шаг, и спрятался за углом, не веря себе. Не то чтобы я постеснялся своих мыслей по отношению к ней, или что-то в этом роде. Нет. Как раз с этим-то было все в порядке. Мысли были прямо в точку, так должен думать каждый порядочный мужчина и чувствовать то же самое, глядя на … свою жену.

То есть я не мог с полной уверенностью сказать, что это моя жена. Лучше сказать это была она и не она одновременно. В первую очередь лицо. Оно выглядело … скажем, несколько старше, чем выглядело вчера вечером. Эта женщина была чуть полней. Одежда на ней была … короче нет такой у моей жены. И все-таки это была она, безусловно, это была моя жена. Та же походка со своеобразным забрасыванием носков. Та же мимика и, в конце концов, эта улыбка. Что ни говори, а свою жену я знаю.

Пока я обо всем этом думал, она подошла к окну в конце коридора. Нас разделяло пара метров, и медленно повернулась ко мне. Что мне оставалось, я сделал шаг, и … вышел из тени.

Наши глаза встретились и, в какой-то момент, я прочитал в них легкое недоумение, неуверенность еще какой-то блеск и через секунду она сказала.

– Дорогой?!?!? – полувопросительно – полуудивленно сказала она. В ее глазах гулял какой-то шальной огонек, и он мне не понравился, – ты же в командировке, я не хочу сейчас закатывать скандал, но может, ты потрудишься объяснишь мне, что происходит?

– Мне трудно объяснить, что происходит, – мысли мои заметались из угла в угол.

Какая командировка, что стало с моей женой, где я или лучше сказать «кто здесь», шутка из старого потертого анекдота почему-то всплыла у меня в мозгу, и, наконец, здравая мысль: «А действительно, что здесь происходит?»

Звонок прервал мои тяжкие размышления, и я невольно вздрогнул, а она, хмыкнув, пошла к двери класса. Чтобы хоть как-то собраться с мыслями я отвернулся к окну и уставился в счастливое никуда.

– Папа, папа у меня сегодня отличные отметки, – звонкий девичий голос раздался у меня за спиной. Это несколько прервало череду моих невыразительных мыслей, и я невольно обернулся.

Не знаю, знакомо ли вам это чувство… если нет, знакомьтесь. Первое ощущение, что ты в вакууме, хотя я в космосе не был, но, кажется что-то похожее. Потом складывается такое впечатление, что ты сам стоишь на месте, а все вокруг тебя движется, странное ощущение движения при полном отсутствии движения. Понятно? Нет, не думаю. Думаю, это все же надо испытать, чтобы понять.

Я впал в некую прострацию. Передо мной стояла девочка, как две капли воды похожая на меня, на той фотографии, что в нашем семейном альбоме. Передо мной стояла моя ДОЧЬ, хотя я точно знаю, что у меня сын. Голова у меня пошла кругом, я готов был упасть в обморок, но что-то меня удерживало, может быть мое природное любопытство. По всей видимости, все это было отчетливо написано у меня на лице или, возможно, я был белый как лист, потому что она спросила.

– Что с тобой папа? – это дочь.

– Что с тобой дорогой? – это жена.

Единственное что я смог из себя вытолкнуть было что-то вроде.

– Свет, где Кристиан?

– Боже мой, да что с тобой, где ты? – он в Амстердаме на сборах. – что с тобой Герман?– я заметил тень улыбки или мне показалось.

– Все хорошо, – ответил я вяло, еле слышным голосом, – пойдем домой.

– Конечно, конечно поехали, Варя одевайся.

Мы медленно побрели к выходу. Как мы шли до машины и ехали домой я помню смутно, если не сказать, совсем не помню. В памяти отложилось лишь то, что у нас какой-то маленький американский автомобиль, по-моему «Форд». Я помню, потому что меня это удивило.

По-настоящему я включился только дома на кухне, где все бросалось в глаза.

Я с трудом силился понять, что же происходит на самом деле. Меня уложили в кровать, накрыли пледом и дали горячее питье, которое я никак не мог распознать. Ни чай, ни кофе, ни какао это ни напоминало, но и бульоном, в моем понимании, это не было. И спросить я как-то не удосужился. Слава богу, никто не донимал меня расспросами, а иначе у меня бы крыша съехала. Мне хватало одной лишь обстановки, которая резко отличалась, от того, к чему я привык. Начиная с количества комнат, заканчивая мебелью и бытовыми приборами. Мне было трудно определить стиль, в котором все было обставлено, и я, сам для себя, назвал его «модерн», хотя вполне возможно я ошибаюсь.

Медленно, но верно до меня начинало доходить, точнее я должен был признать эту очевидную вещь, хотя изо всех сил старался… нет, не так, я не старался отбросить мысль, я усиленно сопротивлялся, мой мозг отказывался признать и поверить, что я попал, э-э-э … не совсем в свое время.

Потому как, это совершенно точно моя жена и она меня узнала, значит это и семья моя. А если это так и … поскольку, абсолютно точно дочери у меня, пока, нет, значит, я в будущем. И тут … меня разобрал дикий хохот. Я ржал как дикий конь. Еще и похрюкивал, по-моему. Совершенно очевидно накопившейся внутри меня в изрядном количестве нервной энергии, срочно нужен был выход. Прибежали обе. Минут пятнадцать меня пытались успокоить – безуспешно. Потом Светлана взяла тонкую, прозрачную панель, на которой высветилась нечто похожее на наборную панель телефона, и я сразу успокоился, поняв, что в данный момент только психушки из будущего мне как раз и не хватало. Я последний раз улыбнулся и стал серьезным.

– Знаешь, ты как-то неуловимо изменился, помолодел что ли? Или поправился? – Света, по-моему, была озадачена не меньше моего или мне так казалось, – и позволь все-таки задать тебе вопрос, почему ты здесь, как ты очутился в городе, что случилось, и к чему был твой идиотский смех?

– Это уже три вопроса, – я пытался любыми способами, выиграть время, которое мне было жизненно необходимо, чтобы оценить ситуацию и выработать план действий, – знаешь, давай пока, отложим, игру, в вопросы и ответы, глядишь все само собой и прояснится.

– Знаешь что Амсер, – ух ты, давненько я не слышал собственной фамилии из уст собственной же жены, Герман, милый, ну, котик, в крайнем случае, но чтобы по фамилии, я заинтересованно посмотрел на неё, – я не вижу, как это все может проясниться, – со злостью закончила она, поправила плед на моих ногах и вышла из комнаты.

Все было как-то странно. Одни вещи не сочетались с другими. Поправила плед. Блин с чего бы это вдруг. Говорила со злостью, которая очень редко проскакивала раньше. Назвала по фамилии, прямо как начальница на работе. С этими мыслями я плавно погрузился в мягкое ничто.