— Так ты все-таки догадался, Саске, — раздался голос Анко, но уже не только я понял, что это была уже не она.

— Это же…

— Орочимару! — закончил за Пятой Какаши.

— Давно не виделись, друзья мои, — мерзко ухмыляясь, заговорил Орочимару. Не понимаю, как ему это удаётся из такого положения.

— Ты стал слишком неосторожен, бывший учитель. — злобно ухмыляясь заговорил я. — Не стоило проявлять себя в моём присутствии, уж тебе ли не знать чем это чревато?

— Ты прав Саске, — согласился со мной Белый Змей, — но мне стало так интересно, что я не выдержал и решил немного послушать ваш разговор. Признаться, я не ожидал, что ты так быстро заметишь меня.

— Как это возможно… — ошеломлённо проговорил Какаши, уже успевший убрать от меня свой кунай, и отскочить от нас с Анко на несколько метров.

— Не стоит удивляться, — ответил я дзёнину, — от этого скользкого ублюдка стоит ожидать чего угодно.

— В любом случае, приятно было повидаться, Цунаде, — мерзко хихикнув, Орочимару попытался закрыть глаза и исчезнуть. Вот только отпускать его я сейчас вовсе не собирался и вместо того, чтобы скрыться в подсознании Анко, он попал в моё гендзюцу.

— Ты действительно верил, что я так просто дам тебе уйти? — чуть ли не шипел я на Орочимару, повисшего сейчас передо мной в своём истинном виде. Его руки были распяты и прибиты к огромному деревянному кресту.

Здесь также была Анко. Она лежала перед ним не показывая признаков сознания. Но мне не было до этого особого дела, когда передо мной в беспомощном состоянии находился куда более интересный объект.

Я пробил ему горло, возникшим в моей правой руке, клинком Кусанаги, после чего коснулся его своей трансформирующейся рукой.

Через секунду я уже вышел из собственного гендюзцу и наблюдал за тем, как остатки проклятой печати Анко поглощаются моим телом, не оставляя на ней и следа.

— Что ты сделал? — задала вопрос Цунаде. — Мгновение назад Орочимару ещё был здесь, а теперь на Митараши не осталось даже его печати.

— Он попал в моё гендзюцу, — усмехнулся я в ответ, — ничему не учится. Я поглотил его метку, и теперь он больше не сможет проникнуть в разум Анко. Кстати о ней, — я положил бесчувственное тело девушки на диван и продолжил, — думаю, скоро она очнётся, но всё же желательно, чтобы её осмотрели.

На этом наше совещание было закончено. Вскоре прибыла группа медиков, которые унесли её, а я вновь остался один. Появление Орочимару меня не сильно удивило, всё же я помнил, что именно из печати Анко оригинальный Саске и воскресил его. Просто в последнее время, у меня появилось уже столько врагов, что я просто не воспринимал подобные мелочи как что-то требующее моего внимания. И даже после случившегося, моё мнение на этот счёт осталось прежним.

Глава тридцать вторая. Искупление

Сидя за своим рабочим столом, я непринуждённо перебирал и подписывал документы. Роль каге одной из великих наций предполагала собой помимо руководства шиноби, ещё и работу с тоннами проходящей через мои руки макулатуры. А учитывая сложившуюся в селении не простую ситуацию, дел такого рода у меня теперь было навалом.

Значительную часть я, конечно, скинул на Карин и бывших помощников прошлой Хокаге, но всё равно мне приходилось очень много времени просиживать в своём кабинете. Масштабная стройка, которую я затеял, тратила колоссальные экономические ресурсы деревни. Помимо найма профессиональных рабочих, приходилось самолично договариваться также и о поставках в селение материалов и продовольствия. Во время последнего вторжения, значительная часть из которых сгорела или пришла в негодность по другим причинам.

Экономисты, отдел которых уже также был отстроен, рвали на себе волосы от моего разбазаривания казны, из-за чего всячески пытались заблокировать мои проекты по укреплению деревни. Впрочем, меня это всё равно не останавливало, я планировал превратить Коноху в неприступную цитадель, с поправкой на местные реалии.

Самые дорогие материалы, высокооплачиваемые специалисты проектировщики и мастера защитных техник. Каждый день я обязательно выделял время из своего забитого графика на то, чтобы лично проверить проделанную ими работу. Коноха всё ещё оставалась одной из богатейших селений этого мира, и я не собирался экономить на её защищённости.

Конечно же, не обходилось и без эксцессов. В селении всё ещё оставались люди недовольные мной на посту их лидера. В открытую выступать против меня смелости у них не хватало, но мутить воду можно и по-другому. Так, например, лидеры кланов Абураме и Инузука действовали мне на нервы, всячески вставляя палки в колёса моей внутренней политике деревни. В конце концов, мне это всё-таки надоело, и я решил поговорить с ними.

Дверь в мою канцелярию открылась, и внутрь вошли Шиби Абураме и Цуме Инузука в сопровождении двух членов анбу.

— Видеть Вы пожелали нас, господин Шестой Хокаге? — заговорил глава клана Абураме, выходя вперёд. Сложно было сказать, что этот человек испытывает какую-либо неприязнь лично ко мне.

Цуме молчала, хотя по ней всё прекрасно было видно. Она даже не пыталась, а возможно и не умела скрывать свои эмоции. Взгляд, каким на меня смотрела эта женщина, был мне прекрасно знаком. Впрочем, понять её было можно, учитывая, что именно я прикончил её сына.

Подписав очередной лист бумаги, я отложил ручку в сторону, после чего поприветствовал двух дзёнинов скрытого листа:

— Рад, что вы так скоро нашли время для встречи со мной, — сыронизировал я, прекрасно зная, что анбу сопроводили их ко мне против воли. Цуме заскрежетала зубами, но смогла сдержаться и не ответила на эту издёвку. По Шиби же было всё также ничего не ясно. — Да, я хотел поговорить с вами обоими.

— И о чём же Вы хотели поговорить? — взяв себя в руки, задала вопрос представительница Инузука.

Два стоявших за их спинами амбала, явно нервировали дзёнинов, поэтому я дал отмашку и они покинули кабинет, встав с другой стороны двери. На удивление, бывшие члены Корня и стали теми, на кого я мог опереться в селении. Данзо идеально привил им верность Листу, а потому они готовы исполнить любой приказ Хокаге, что было мне только на руку.

— Вы двое явно недовольны, что я занял этот кабинет. — заговорив, я показал руками на помещение занимаемое главой селения. — И я вас в этом не виню, вы вправе злиться на меня и даже возможно желать моей смерти. Но ваше противодействие моему правлению не только серьёзно осложняет проводимую мной политику, но и ситуацию Конохи в целом. Вы оба занимаете не последние роли в своих кланах, а потому должны понимать, что иногда нужно поступиться своими принципами ради общей цели.

— Да что ты понимаешь! — всё-таки не выдержала Цуме, дав волю своим эмоциям. — Ты убил моего сына и думаешь, что я смогу спокойно смотреть на то, как ты не только спокойно шастаешь по Конохе, но ещё и устанавливаешь здесь свои порядки? Никогда, слышишь? Я тебя никогда не прощу! Рано или поздно я заставлю заплатить тебя за то, что ты сделал с Кибой!

— Согласен я с Цуме, — подал свой голос Шиби, — не можем мы простить тебя, Учиха Саске. Сейчас ты силён и мы не станем с тобой сражаться, но положения в Конохе добиться тебе не позволим.

Разъярённая волчица — это первая ассоциация, возникающая в голове при взгляде на лидера клана Инузука. И в противовес ей, абсолютно лишённый человеческих эмоций Абураме. Два противоположных человека объединились против меня по одной причине, желания моей смерти за убийство сына. Какая ирония.

— Вижу, вы оба настроены серьёзно, — задумчиво заговорил я, проигнорировав их угрозы, — как же мне вас переубедить? Хотя знаете, — серьезно продолжил я, — я ведь мог бы воскресить ваших наследников…

— Что? — я увидел на лице Цуме гамму эмоций. Здесь были неверие, надежда, а потом всё это перевоплотилось в ещё большую ярость. — Ублюдок, ты смеешь издеваться над нами?

— Права Цуме, — не знаю, как я это определил, но Шиби определённо разозлился, — невозможно такое. Лжёшь ты, дабы чувства наши задеть сильнее.