— Действительно, мы маленький народ по сравнению с таким большим, как вы, — извиняющимся тоном произнесла Квелана, когда она словно подплыла к отцу. Ее босые ноги легко ступали по дереву. Увидев, что человек все еще стоит, она приняла тон женщины, заботящейся о своей семье. — Пора всем занять места, пока наш ужин не остыл.
— Эту еду для нас приготовила Квелана, так что мы будем мудры, если послушаем ее. Капитан Люциар насмешливо улыбнулся дочери — это была первая улыбка, которую Телдин увидел у капитана за все время плавания. Люциар предложил Телдину табурет, подождал, пока человек сядет, и занял свое место, обрамленное окнами полуюта. Телдин сел напротив капитана и смотрел мимо старого эльфа на море. Гомджа сидел на полу, скрестив ноги, и стол по-прежнему доходил ему до груди лишь наполовину.
Как только все расселись, Квелана поставила перед гостями маленькие тарелочки и заняла свое место в конце стола. Оттуда она передавала по кругу накрытые миски. Подняв первую крышку, Телдин обнаружил, что блюдо совсем не похоже на то, что он ел вместе с остальными членами команды. Здесь бесконечная диета из вареных бобов, сушеных овощей, сухарей и соленых огурцов была заменена свежими овощами, плавающими в вареном, пряном вине, паровом хлебе, свежих фруктах и сладостях из липких зерен и засахаренных фиников. Хотя в ней все еще не хватало мяса, фермер не собирался жаловаться и наслаждался густыми запахами, которые поднимались из маленьких горшочков.
Когда еда была сервирована, ни Люциар, ни его дочь не произнесли ни слова, и Телдин быстро догадался, что трапезу следует кушать в тишине — очевидно, это был еще один эльфийский обычай. Наблюдая, с какой деликатностью хозяева отбирают маленькие порции, Телдин сдерживал голод и медленно смаковал каждый кусочек. Гомджа старался держать себя в руках, хотя его «маленькие» порции все еще были достаточно большими для всех остальных за столом.
После того, как засахаренные фрукты были переданы в последний раз, и все проглотили свои последние кусочки, Люциар поднялся со стула, сигнализируя об окончании трапезы. Это было даже к лучшему, потому что на тарелках Телдина и Гомджи не осталось ни крошки. Положив руки на стол, капитан посмотрел на Телдина и Гомджу. — Телдин Мур, я многого о тебе не знаю: почему ты хочешь отправиться на Маунт Невемайнд, от кого ты бежишь, кто твой спутник на самом деле и как к тебе попал этот чудесный плащ, который носишь. Брови Телдина взлетели вверх при этом заявлении. Люциар улыбнулся, ошеломленный реакцией Телдина. — Я так и знал. Я — волшебник Красных Мантий. Такую магию, как твоя, не так-то легко спрятать. Не бояться. Твоя тайна останется в секрете.
— И, прежде всего, я не знаю, почему вы выбрали мой корабль, но за это я благодарен судьбе. Старый эльф сделал паузу, чтобы глубоко вздохнуть. Когда Люциар стоял перед окнами полуюта, он всплеснул руками. — Когда вы в первый раз попросили меня взять вас, я сказал, что вы ничего не можете мне предложить. Я ошибся, Телдин Мур. Ты спас самое дорогое для меня, и нет такого сокровища, которое могло бы выразить мою благодарность. Люциар остановился, его голос дрожал от волнения. — А ты, наш гигантский друг, — наконец, продолжил капитан, — геройски сражался за мой корабль, который мне почти так же дорог. Расправив плечи, и вновь обретя твердость, капитан пересек каюту и подошел к висевшему на крючках оружию. Люциар взял копье с тонким древком и острый, как бритва, меч, затем изучил каждое оружие с любовным уважением к мастерству искусной работы.
— Эти вещи принадлежали Дому Олонаэс на протяжении многих веков, — тихо сказал капитан, глядя на своих гостей. — Говорят, что они были выкованы гномами в эпоху могущества и заколдованы моими предками. Они называются «Эвершарп», то есть «вечно острый» и «Блеск», — сказал он, протягивая копье. Старый эльф остановился и позволил вечернему свету играть на наполовину обнаженном клинке меча. Металл не просто отражал солнечный свет, он излучал ослепительный спектр цветов. Не меньшее сияние исходило и от наконечника копья. Телдин прищурился, пораженный великолепием оружия.
— Возьмите их. Каждое оружие дается в соответствии с вашими навыками, — резко сказал Люциар, вложив копье в руки Телдина и меч в руки Гомджи. — Примите эти дары в знак дружбы между моей семьей и вами.
Сжимая копье, Телдин был ошеломлен. Это был бесценный дар, определенно больший, чем он заслуживал. Фермер поднялся с табурета и неуклюже поклонился эльфу. — Я спрятался на борту вашего корабля, сэр, — запротестовал Телдин. — Это не делает меня достойным такого подарка. Он протянул копье, возвращая его Люциару.
— Ты возьмешь его, — твердо сказал старый эльф, глядя в глаза человека. — Я думаю, что тени смерти витают рядом с тобой, Телдин из Каламана, и я боюсь, что ты будешь нуждаться в этом оружии больше, чем я. Властный взгляд Люциара убедил Телдина, что капитан не смягчится.
Гомджа тоже встал, насколько это было возможно в тесноте, и отвесил жесткий гиффовский поклон, что означало, что он согнулся больше в шее, чем в своей большой груди. — Благодарю вас, сэр, — пророкотал он. — Вы порадовали сердце гиффа. Широко улыбнувшись, он засунул эльфийский меч за пояс.
— Это меньшее, чем вы оба заслуживаете, — заверил их Люциар, возвращаясь на свое место. — С этим оружием каждый из вас желанный гость в залах Олонаэс Сильвамории. Теперь, у меня есть прекрасное старое вино, которым я тоже собираюсь поделиться. Квелана, я сейчас принесу стаканы. Капитан вышел из каюты, нарочно оставив дочь развлекать гостей. Хотя Люциар отсутствовал всего лишь мгновение, этого было достаточно, чтобы неловкая тишина заполнила комнату. Телдин посмотрел на Квелану, но она, казалось, избегала его взгляда. Фермер снова почувствовал боль в сердце, о которой говорил его дед, но ничего не сказал.
Чары разрушил Гомджа, спросив Квелану об истории его меча. Эльфийке понравился этот вопрос, и когда Люциар вернулся, дочь и гифф были заняты серьезным разговором. Бутылка была откупорена, бокалы наполнены, и были провозглашены и повторены тосты, пока постепенно атмосфера не расслабилась. Согретый вином и ночным воздухом, Люциар рассказывал истории своей юности и то немногое, что он знал о гномах. Телдин немного рассказал о войне, но в основном слушал и наблюдал, как и Гомджа, хотя каждые несколько мгновений гифф наполовину обнажал свой новый меч и восхищался клинком. Несмотря на то, что она уже слышала эти истории раньше, Квелана внимательно слушала, как они рассказывались снова.
Наконец, старый эльф поставил пустой стакан на стол. Снаружи было темно, и в окна лился звездный свет. — Клянусь деревьями леса, вы, может быть, и молоды, но для такого старого, как я, уже поздно. Ступайте на палубу и оставьте мою душную каюту, чтобы я мог поспать. Дочь моя, увидимся утром. Люциар махнул рукой, всем троим — Телдину Гомдже и Квелане — в сторону двери. Квелана слабо запротестовала, хотя Телдин подозревал, что ее попытки отговорить отца были скорее из вежливости. Как только она смягчилась, фермер, почувствовав действие вина, поднялся и проводил дочь Люциара на палубу.
Глубокий вдох свежего соленого воздуха привел его в чувство, и Телдин уже собирался вернуться на нос, когда мягкая рука коснулась его рукава. — Давай, пройдем со мной на корму. Мне тоже есть, за что тебя поблагодарить. Квелана застенчиво улыбнулась, смущенная собственной смелостью, и все же, не дожидаясь ответа, она взяла Телдина за руку и повела его на корму. Там она прислонилась к перилам, наблюдая, как убывающая Солинари отбрасывает тысячи сверкающих полумесяцев на темные волны. Телдин стоял рядом с ней, наблюдая ту же сцену и не зная, что ему делать или говорить. Его затуманенный вином разум не мог полностью угадать намерения эльфа. — «Ее цель может быть невинной или наполненной смыслом», — подумал фермер.
Наконец эльфийка повернулась к нему и сказала почти смиренно: — Телдин, когда ты в первый раз оказался на борту, я видела в тебе только… человека. В ее тоне люди прозвучали как вещи. — Знаешь, я никогда не любила людей. Я имею в виду, что так было до сих пор. Она запнулась, пытаясь подобрать правильные слова. — Я имею в виду, я… я недооценила тебя и я… больше, чем просто извиняюсь. Квелана нерешительно повернулась и подалась вперед, пока ее серебристые волосы не коснулись щеки Телдина, а затем ее губы слегка коснулись его губ. Ее теплое дыхание увлажнило его губы. Эльфийка легонько держала Телдина за руку, почти боясь, что он может вырваться.
