— За несколько дней до этого Соламнийские Рыцари «выиграли» битву за перевал Вестгейт. Но они были рыцарями, а не солдатами. В голосе Телдина, вспомнившего прошлое, не было ни малейшего намека на презрение. Гомджа внимательно слушал, даже забыв жевать. — Рыцарей было слишком мало — и они были слишком важны — чтобы выйти на поле боя и заявить свои права. Все это время, пока мы пробирались сквозь сугробы к башне, Соламнийские Рыцари оставались внутри крепости и чтили своих павших командиров. Они оставили остальных погибших, чтобы их похоронили мы. Три дня, да, три дня — они оставили их лежать там, в течение трех дней.

Телдин закрыл глаза, пытаясь совладать с подступающим гневом. Воспоминания были болезненными, даже сейчас. Когда он снова открыл их, то заметил, что рядом с ними оказался Вандурм. Как долго капитан слушал его, Телдин не знал. — Нам потребовалось два дня напряженной работы, чтобы похоронить их всех. Несколько человек стояли на страже, пока остальные копались на ледяном ветру. Мы не могли кремировать тела — не хватало дров и смолы, чтобы сделать эту работу, — поэтому нам пришлось использовать кирки, чтобы выкопать мерзлую землю для могил. Мы сложили двадцать или тридцать тел в одну яму. Когда мы закончили с этим, в крепости все еще оставались драконы.

— Драконы, сэр? — спросил Гомджа, внезапно, оживившись. — И копья драконов? В своем сознании гифф был сборщиком трофеев.

— Три дракона, — ответил Телдин, продолжая свой рассказ, не обращая внимания на любопытство Гомджи. — Рыцари каким-то образом заманили их туда, убили всех, а потом бросили вон там. Когда мы добрались до башни, тела все еще лежали во дворах. Мы не могли похоронить драконов — они были слишком большими, даже слишком большими, чтобы протащить их через ворота. Поэтому нам пришлось разделывать их на месте. Затем мы вынесли куски замороженного мяса на равнину и сожгли их с помощью небольшого количества дров, которые у нас были. Телдин прервал свой рассказ, ожидая, пока образы исчезнут из его сознания.

— Вот, какой была эта война, — закончил Телдин, глядя на гиффа.

Находящийся по другую сторону от Телдина Вандурм согласно кивнул. — Да, это так, и еще была придворная служба,— добавил он. — Идите по местам и ждите. Тел, ты хорошо объясняешь.

Гомджа сначала ничего не сказал, только оглянулся на Телдина. Затем, с гротескно веселой улыбкой и оттенком хвастовства, он сказал: — Хорошо, что гиффы известны как хорошие солдаты. Мои люди всегда находятся на переднем крае битвы.

— Отличное место для смерти,— заметил Вандурм. Он сплюнул на землю и вытер бороду рукавом.

Гомджа стоял неподвижно, почти по стойке «смирно». — Это единственное место, где можно обрести почет, — настаивал он.

— Не так уж много чести в том, чтобы умереть, Гомджа, — ответил Телдин. Взмахнув поводьями, он смахнул муху с золотистой гривы своего коня.

— Смелая смерть обеспечивает большую честь взводу. Гомджа удвоил шаг, чтобы не отстать от лошади Телдина. — Когда коммандер Финлей потерял половину своего формирования у Скалы Бургг, его взвод стал одним из самых грозных — и высокооплачиваемых — на пяти планетах. Все хотели присоединиться к его команде. У них всегда была работа.

Вандурм фыркнул и рассмеялся. — Ну, непонятное существо, ты говоришь как настоящий наемник! Он выковырял что-то из бороды, затем пришпорил коня и рысцой поскакал к голове колонны, где ехал одноглазый Брюн.

Когда его старый друг отъехал, Телдин соскочил с седла, чтобы идти рядом с Гомджей. — Значит, те, кто был в этом взводе, погибли, потому что кто-то им заплатил? Телдин не мог себе представить, чтобы кто-то добровольно пошел на такое.

— Защищать Скалу было честью, сэр. Разве не поэтому все сражаются? Гомджа посмотрел на Телдина, теперь шагающего рядом с ним. — В конце концов, почему вы пошли в армию, сэр?

Огибая лужу, Телдин попытался припомнить свои мотивы. — Когда началась война, я был молод, — медленно ответил он. — Я слышал истории о жестокостях драконьей армии. Я собирался пойти и исправить эти ошибки, защитить мир от несправедливости. Фермер посмотрел, прислушивается ли Гомджа к его словам, а не просто слушает их. Уши гиффа слегка повернулись в его сторону, и Телдин продолжил: — Война показала мне, что все было не совсем так, и не так просто. Как и сказал Вандурм, я был готов спасти Эствильд и стереть драконидов с лица Ансалона в одиночку. В конце концов, я был счастлив, что мы заключили перемирие — даже если земли были все еще в руках драконов. Мне просто хотелось домой. Телдин резко остановился и посмотрел на вершину стены каньона. — Победить несправедливость было не так-то просто, Гомджа.

Гифф, шедший чуть впереди, обернулся и посмотрел назад. — Как скажете, сэр, — пробормотал он. Он говорил, прижав уши. Гомджа подождал, пока Телдин присоединится к нему, и они, молча, пошли дальше.

Ближе к вечеру Вандурм объявил привал на весь день. Боковой каньон, несколько более широкий на дне, чем сама долина, выглядел как хорошее место для их лагеря. Отряд свернул с главной дороги и двинулся в обход завалов старого оползня. Ведя за собой людей и лошадей, капитан отправил своих разведчиков найти хороший участок ровной, защищенной местности. Там отряд расстелил свои постельные принадлежности под ветвями горных сосен.

В глубоких расселинах каньонов темнота сумрачной ночи быстро стекла по дну. Вершины и хребты сияли золотисто-розовым и коричневым, а долины были погружены в сгущающийся мрак. В группе воцарился покой, утихомирив их обычно шумную вечернюю трапезу.

Дни тяжелой верховой езды наконец-то достали Телдина, особенно с тех пор, как темп движения замедлился. Он слишком устал, чтобы присматривать за приготовлением пищи Гомджей, что до сих пор делал очень тщательно. Вкусы гиффа были другими, мягко, говоря. Пока гифф хлопотал над котелком для тушения на огне, Телдин наблюдал, как медленно появляются звезды в сгущающихся сумерках. Когда ужин был готов, Телдин пожалел о своей невнимательности; глядя на миску с зелеными кусочками, плавающими в желтом бульоне, Телдин не мог не заподозрить неладное. — Что это такое? — спросил он.

— Яниш, — ответил Гомджа, гордо ставя котелок обратно на огонь. — Вам понравится, сэр. Он ждал одобрения Телдина.

И снова, сам не понимая как, Телдин мысленно перевел яниш как нечто, примерно равное вареной пряной траве. Со вздохом смирения человек отхлебнул немного варева. Бульон оказался вполне сносным, хотя и сильно сдобренным перцем. Трава, однако, была тягучей и не поддающейся жеванию. Он попробовал откусить кусочек, а гифф выжидающе смотрел на него. — Это… уникально. У меня никогда не было такого хорошего э-э, яниша, — сказал Телдин, медленно, пытаясь жевать. Улыбнувшись, гифф снова повернулся к огню. Телдин быстро выплюнул комки мякоти в траву. Телдин усердно работал над миской, избавляясь от травы всякий раз, когда Гомджа не смотрел на него.

Покончив с едой, Телдин лег спать. Гомджа, по своему обыкновению, сидел у костра и наблюдал. В конце концов, гифф поменялся бы сменами дежурства с Телдином, но фермер подозревал, что Гомджа всегда дает человеку поспать на несколько часов дольше, чем было условлено. Тем не менее, горные ночи были холодными, и Телдин был более чем счастлив, когда завернулся в одеяла. Когда Гомджа отвернулся, Телдин полез в свою котомку за куском вяленого мяса. В темноте он с благодарностью грыз жесткий соленый кусок сушеного мяса. Вегетарианцем он не был.

Глава 9

Телдин проснулся от стука копыт, доносившегося издалека. Выругавшись себе под нос, фермер с трудом выбрался из-под одеяла, уверенный, что проспал. Это было бы так похоже на Вандурма — тронуться с места и заставить Телдина поторопиться и догонять его. По мнению капитана это была отличная шутка. — Гомджа! — позвал он, не крича, но достаточно громко, чтобы гифф услышал.

— Спокойно, сэр! — ответил басовитый голос, вибрирующий от нетерпения. Внезапно Телдин понял, что все еще темно. Еще не наступило утро, а Вандурм еще не поднимал лагерь. Это я — Гомджа, сэр, — шепотом объяснил гифф. Его огромная фигура вырисовывалась из темноты.