– Что?! – не смог сдержать эмоций Император. – Почему так рано? Спешите?

– Не спешим, – ухмыльнувшись, ответил маг. – Ровно в то время, в которое вы и назначили.

– Неужели забегался и не заметил, что пришло время? – сам себя спросил Император, поглядывая на солнце – единственный из Провинции, кто мог смотреть на него не щурясь.

Солнце было высоко. Действительно, пора. Старость стирает ощущение времени.

– Пошли, – кивнул Император и направился к тронному залу – оттуда уже слышались звуки труб.

«В самом деле замотался», – отметил про себя Император, по пути осматривая комнаты, коридоры и проходы. Всё было украшено красными лентами, фонариками, гирляндами, да так искусно, что невольно залюбуешься! Молодцы, на славу постарались! Да, правда, сегодня великий день! И вспоминать его будут ещё долго. Не забыть бы дать поручение дворцовому поэту сложить по этому поводу хвалебную оду. А может и музыкантам мелодию сочинить? Хорошая мысль! Пусть каждый год в этот день играется эта мелодия и читается ода, а также вспоминается Император, новый и старый.

– Мне надо переодеться в праздничный наряд, – растерянно произнёс Император, остановившись возле колонны. Улыбнулся: – Я ведь не по празднику одет. Как вышел с утра в халате, так и хожу! Седая моя башка!

В голову всё никак не могло прийти осознание того, что наконец пришёл час, о котором он так долго мечтал. Фанг выберет себе второе имя, пройдёт церемонию, ударят в колокола звонари, таинство, молитва, Фэй Фо покажет пару фокусов… и Император сможет со спокойной душой умереть. Конечно же не сразу. Сначала он посвятит мальчика во все придворные тайны, определит ему титул, объяснит кое-какие вещи. В особенности остановится на существующей непростой обстановке среди Родов. Провинции уже давно не враждуют друг с другом открыто. Но и симпатии не выражают. Среди них царит холодное перемирие, впрочем, готовое в любую секунду вспыхнуть и превратиться в кровавое противостояние с такой силой, что мало никому не покажется. И тут заключается главное искусство управления Провинцией – сделать так, чтобы не началась новая война.

Император вздрогнул, едва вспомнил свои молодые годы, когда по всей территории Родов кипела кровопролитная бойня. Сколько людей тогда было потеряно…

– Где носильщики? – спросил Император у Фэй Фо.

– Ожидают у вашей опочивальни.

– Хорошо. Тогда скажи слугам, чтобы готовили лепестки жарков. Я буду совсем скоро.

В тронном зале зазвучали цитры, выводя мягкую мелодию, построенную на сложном ритмическом рисунке. Сильные и слабые доли менялись местами, размер прыгал, создавая ощущение пульса музыки. И пульс этот был неровным, тревожным, совпадая с настроением присутствовавших в дворце гостей.

К цитрам прибавились дудочки, замысловато поддерживая общую гармонию. Делая красивые акценты на окончаниях, дудочки порой добавляли в общее музыкальное полотно лёгкий диссонанс, который словно тонкие ветви деревьев на ветру не успевал раскачиваться под общий ритм и тем самым замедлял поток воздуха.

Распорядитель церемонии отдал команду. Внутренняя охрана Императора начала марш по тронному залу, от входа к престолу, в сторону кивории. Фэй Фо, на радость присутствовавшим, одним движением рук зажёг все масляные светильники. Те вспыхнули ярко-красным пламенем. Среди толпы прокатился уважительный ропот.

Император переоделся в церемониальную одежду довольно быстро. Вышел из своей комнаты, сел в кресло, махнул носильщикам. Те аккуратно взяли переносной трон и двинулись в главный зал.

По пути к центральному нефу Императора встретил распластавшийся ниц человек. Носильщики не сбавили шага и лежащему точно было бы несдобровать, если бы Император не узнал в незнакомце своего бывшего подчинённого и не подал жест остановиться. Удивлённо спросил:

– Эхуанг?!

– Да, мой господин, это я! – едва ворочая языком, ответил тот.

– Что ты тут делаешь? Как тебе… впрочем, не важно, – Император нахмурился. В этот момент он вдруг снова стал похож на того, молодого ещё Императора, о чьей жестокости по всей Провинции ходили легенды. В голосе владыки зазвенела сталь: – Ты опять пьян?

– Да, мой господин, это правда, и я прошу за это прощения! – нещадно мутузя себя по голове, вымолвил лежащий. – Но я должен…

– Довольно прощений, ты уже не раз их вымаливал у меня. Твоя больная тяга к вину довела тебя до того, что ты был вышвырнут со службы. Твоё место занял твой помощник, Фэй Фо. И, в отличие от тебя, он весьма прекрасно справляется со своими обязанностями. А вот ты продолжаешь совершать те же ошибки вместо того, чтобы сделать выводы. Пришёл на службу проситься? Даже не думай!

– Я…

– Довольно! Прочь с дороги!

– Мой господин, я должен вам кое-что сообщить! Это чрезвычайно важно! И это не касается моей службы! Другое, важное! Очень важное!

– Я велю исхлестать тебя плётками до потери сознания! Голову отрублю! Прочь!

Император грозно поглядел на собеседника. Отметил, что с момента последней, не самой тёплой их встречи, Эхуанг сильно осунулся и постарел. Теперь это был сгорбленный старик, всё в той же тёмно-синей хламиде, обтрёпанной и засаленной до жуткого состояния. Последний бродяга не отважится надеть такую грязную хламиду! А этот ещё и во дворец явился в ней. Разносчик заразы! Длинная, седая, нечёсаная борода, с застрявшим в ней сором, кустистые опалённые брови, глубоко посаженные глаза всё с той же безуминкой.

Эхуанг, что же ты с собой делаешь? Никакие речи, ни дружеские, ни грозные, ни даже бамбуковые палки, которые один раз всё же пришлось применить, не вразумили тебя. А такой мастер был в огненной магии, сравниться в силе и умении никто не мог с тобой, Эхуанг. Ведь только благодаря тебе и сдержали тогда, в тот страшный год Обезьяны, напор с севера, а в дальнейшем заключили мирный договор на выгодных для себя условиях. Как же они, эти трусливые псы, боялись огня, льющегося с неба! Скажи кому, что это дело рук одного человека – никто бы не поверил! А нынче, что же стало с тобой, огненный мастер?

Словно почувствовав, о чем сейчас думает Император, Эхуанг стыдливо опустил взгляд в пол и прошептал:

– То, что я сейчас хочу сказать действительно важно.

– Говори, – вздохнул Император, почувствовав усталость.

– Мой господин! – горячо зашептал огненный мастер. – Это касается церемонии. Её надо в срочном порядке отменить!

– Что?! – закричал Император и его крик взметнулся к сводам дворца. – Ты в своём уме?!

В этот самый момент Его Величество вдруг явственно осознал, насколько он стал стар и распустил дисциплину во дворце. Каждый пьянчуга может просто так заявиться сюда и что-то от него требовать. В былые дни Император за такое приказал бы немедленно казнить, как и дерзкого безумца, пусть даже бывшего советника и друга, так и охрану, допустившую грубое нарушение устава. А теперь… теперь же лишь бессильно злился, выслушивая бред пьяного.

«Размягчилось сердце. Не к добру это».

– Я видел огненный мираж, – стараясь скрыть дрожь в жёлтых от дешёвого табака пальцах, произнёс Эхуанг. – В пламени пиона и бамбука я увидел чёрный знак – пришествие тени. И она затмит собой ваш свет, мой господин. Ещё я видел…

– Ты пьян, Эхуанг, и всё это плод твоего воспалённого воображения, отравленного вином, – Император тяжело вздохнул, кинул мимолётный взгляд в стрельчатое, забранное затейливым переплётом окно – солнце светило также ярко, несмотря на лёгкую дымку, расстелившуюся по всему небу.

– Да, мой господин, правда ваша, я пьян. Это вышло случайно…

– Когда ты служил во дворце у тебя каждый день были такие же случайности. Ничего не изменилось. Пойди прочь, Эхуанг, ради твоей же безопасности. Я устал от тебя, – и повысив голос, чтобы его услышали стоящие у дверей словно статуи стражи, произнёс: – А тех, кто допустил такое и позволил этому бродяге проникнуть в мой дворец, ждёт суровая кара!