Анриэ сразу забыл о том, как её отчитывать. Когда он заговорил, голос его звучал так подавленно, что Тарджинья едва не пожалела о своём вопросе.

«Это был один из тех ядов, которые не оставляют следа. И принёс его Кас. Стражник. За ним мы не следили».

«Что?! Он сговорился с Лисами?!» – Тарджинья резко выпрямилась, отчего ей опять подурнело. Хотелось повернуть корабль обратно в Гафарса, чтобы утопить предателя в собственноручно созданном озере!

«Можешь о нём не беспокоиться, – угадал её намерения ларм. – Кас мёртв».

Тарджинья расслабилась и глубоко вдохнула морской воздух.

«Вы его убили?»

«Я», – поправил Анриэ.

Было смешно и в то же время жутковато представлять этого маленького человечка убийцей. Но Тарджинья не собиралась его осуждать – она сама поступила бы так же. Предатель иного не заслужил. Кереске доверял ему, и насколько Тарджинье было известно, доверял много лет. Интересно, чем Лисы подкупили верного в прошлом человека? Что они ему наобещали?

«Я поступил просто. Кас получил в награду за предательство артефакт. И обещание, что Лисы его обучат, – продолжал Анриэ. – Я… этим самым артефактом…»

«…Убил?» – закончила за него Тарджинья.

«Да», – кратко ответил ларм.

«А что за артефакт был?» – заинтересовалась Тарджинья.

«Ничего интересного, – вздохнул Анриэ. – Какой-то жезл. Им один раз взмахнёшь – обездвижишь, два раза – памяти лишишь, три раза – убьёшь. Я его потом сломал, чтобы никто больше им не пользовался!»

Знакомый жезл! Тарджинья сразу вспомнила Иамракаса, но тот не говорил, что этим жезлом можно ещё и убивать. Видимо, нарочно умолчал…

Да, лучше бы и Кас не предавал, и Кереске был бы сейчас жив! Но, как говорили в Ихранджане, если мечи вынуты из ножен, без крови туда не вернутся.

На корабле было совершенно нечего делать, кроме как жевать сухари, делясь крошками с лармом, и смотреть в холодное неприветливое море. Где-то далеко, слышала Тарджинья, всё было покрыто льдом, и среди этого льда ходили ослепительно-белые медведи. Наверное, там и джинн задрожал бы от холода. А здесь ничего, хотя и не Ихранджан.

«А как у вас в горах?» – спросил Анриэ. Ему тоже было скучно – и, пользуясь тем, что Тарджинья отворачивалась от гребцов, а они не смотрели в её сторону, ларм причёсывал ей волосы. Пальцами. Иногда это было щекотно, и Тарджинья не могла удержаться от смеха.

«У нас в горах… хорошо!» – и Тарджинья вдруг обнаружила, что скучает по Долине Фалеала. Поразительно! И мать за чтением вспомнилась так ярко, и сёстры на берегу стремительно бегущей речки… Теперь они все, наверное, если не прокляли Тарджинью, так сильно на неё обижались.

Сонная, размеренная жизнь в Долине никогда не нравилась Тарджинье. А уж выйти замуж означало, что Тарджинья и вовсе из красного дома-пирамиды не выйдет, разве что в окно выглядывать будет. Свой дар она должна была использовать для приготовления еды, купанья, и только. А все приключения, всё интересное было только у людей. Хотя…

«Ты ничего не рассказываешь, – пожаловался ларм, повиснув на волосах Тарджиньи, – у вас кто-то, кроме тебя, сбегал из Долины?»

Тарджинья улыбнулась.

«Мать говорила, что рухай-птица не ко мне прилетела первой, а к дяде. Было время, когда я надеялась, что встречу его где-нибудь. Он ведь такой же, как я – не смог жить в Долине и сбежал. А вернее, улетел».

«У него были крылья?»

«Нет. Он же не рухай-птица и не дракон, а джинн».

Она немедленно подосадовала, что упомянула драконов – мысли Анриэ тут же соскочили на них.

«А о драконах ты что слышала?»

Тарджинье стало не до улыбок.

«Я не просто слышала, я видела одного. И даже убить его пришлось», – она коснулась шрама на щеке.

«Так вот откуда…»

«Да. И на теле есть», – Тарджинье не хотелось пускаться в подробности. Она до сих пор помнила жар, боль, усталость того дня… Но ларм ошеломил её внезапным:

«А ты уверена, что дракон мёртв?»

Тарджинья заморгала и нахмурилась. Конечно, уверена!

«Я пронзила его огромной сосулькой, и он улетел в пропасть. Что ещё надо?»

«Надо было посмотреть, там ли его труп», – отрезал Анриэ.

Тарджинья обескураженно почесала макушку.

«Может, драконы после смерти в пыль рассыпаются!»

«Не читал такого».

«А откуда ты вообще о драконах знаешь? Они давно вымерли, да и жили в Афирилэнд, а не в Гафарса», – недоверчиво заметила Тарджинья.

«Мой народ древнее драконов, – ларм задрал голову, преисполнившись величия, – и в наших летописях многое можно узнать не только о них, но и о том, чего люди и джинны не ведают!»

Забывшись, Анриэ чуть не свалился за борт. Тарджинья, посмеиваясь, придержала его рукой, отчего ларм, кажется, обиделся:

«Ты бы лучше прислушалась к моим словам! Драконы так просто не умирают. Нам с тобой придётся хорошенько присматривать за королевой Эсферетой и Её Светлостью…»

Тарджинья не ответила – ей изрядно надоели поучения ларма, и она диву давалась, как Кереске его терпел. Впрочем, может быть, советника ларм и вправду не поучал, думая, что тот и так умный.

Умный, а не помогло.

– …Не помогли им злые духи, даже сама Ранейра не пособила! – ворвался в мысли Тарджиньи голос капитана. Он с утра уже выпил и о чём-то говорил со своим помощником. – И ведьму, и рыжую подружку её выкинул в Ничейных землях!

«Интересно, о чём это он», – Тарджинья подобралась ближе. Анриэ вздохнул – мол, и надо тебе слушать? Но Тарджинье казалось, будет что-то важное, а своему чутью она доверяла.

– А как они хотели? – откликнулся капитан – слов помощника Тарджинья не разобрала. – Девчонка чуть мой корабль вверх дном не перевернула! Дар у неё, видите ли. Ведьм на дух не переношу! А, что говоришь? Эмегены? Если эмегены… – тут капитан выругался, но Тарджинья и бровью не повела. Она напряжённо прислушивалась.

– …те их встретили как подобает, будь уверен! Небось сгинули там. И поделом – моих людей ведьма чуть не покалечила! А я только на рыжую начал посматривать… думал, не скрасит ли она нам плавание…

Тарджинья вспомнила рассказ Эсфи и Мэриэн об их приключениях. Кровь ударила в голову, а кулаки Тарджиньи сжались сами собой, и с пальцев полились струйки воды.

«Эй, ты что творишь?!» – воззвал к ней Анриэ, но Тарджинья отмахнулась. Она направилась по скрипящей палубе к капитану корабля и его помощнику, и с рук её поднимались фонтанчики, брызгая на доски. Команда даже грести перестала, все уставились на Тарджинью.

– Я слышала, вы тут ведьм не любите? Ну так я, – Тарджинья улыбнулась во весь рот, не слушая воплей ларма, – она самая и есть!

Гроб королевы Агрей был сделан из дерева эрмера – оно прочнее, чем дуб, а растёт на востоке страны. Эрмера, как помнила Эсфи со слов учителя, были низкими и очень толстыми. А летом сиреневые листья на фоне тёмной коры, наверное, создавали ощущение сказки.

Сейчас Эсфи, разумеется, было не до сказок. Она стояла в королевском склепе, где хоронили потомков Райланда Неистового на протяжении столетий, и водила пальцем по гладкой древесине гроба.

После дворцового переворота лорд Дайвель был вынужден похоронить, как подобает, королеву, которую сам же отравил через преданных ему людей. Если бы Дайвель не провёл по Эльдихаре скорбную процессию, в народе обязательно пустили бы слух, что королева жива. Нет, хоронить надо было со всей пышностью.

Глаза Эсфи затуманились от слёз. Ей хотелось бы думать, что, открыв гроб, она увидела бы мать такой же, как при жизни, но это бывает только в сказках. Намажут волшебной мазью тело героя – и оно остаётся нетронутым. Не оглядываясь, Эсфи махнула рукой – и все, кто сопровождал её, молча отошли. Эсфи собиралась поговорить с матерью, как обычно.

– А слышит ли она меня? – ещё пару месяцев тому назад спросила Эсфи у нового Верховного жреца Четырёх Богов. Прежний сидел в темнице, и на днях его судьбу должен решить королевский совет. И, конечно, Эсфи. При мысли о том, что ей придётся сидеть в тяжёлой мантии на троне, высоко подняв голову, и твёрдо отстаивать своё будущее решение под взглядами советников, у Эсфи заранее холодели кончики пальцев.