Литмир - Электронная Библиотека

– А что такое «семья»?

– Семья, согласно советскому учебнику обществознания, есть первичная ячейка общества, – дежурно отмахнулся я, но на этом ветка переписки не закончилась.

– Ну, это понятно. А согласно душевному пониманию? Какое оно, лично твоё?

– Определение учебника – это единственное верное определение. Ибо определять семью – это всё равно, что определять любовь. Моё имхо? Семья – временный союз двух людей с одинаковыми девиациями и перверсиями. Как половыми, так и социальными. Временной фактор здесь главный, ибо обе составляющие этого союза должны помнить, что в любое время, если что не так, каждый может махнуть хвостом и уйти. А посему должны прикладывать все усилия, чтобы это «что не так» не случилось как можно дольше. Как-то так…

– Действительно, ну что мы спорим с людьми, считающими, что семья – это работа? Пускай на завод идут, развелось тут отношениестроителей! Заводы кругом стоят, а они отношения себе строят!!!

– Ну, да… Вчера – оно такое, всегда хоть немного, но сказочное. Завтра попахивает фантастикой, а сегодня? Сегодня – стабильный трэш-гламур и то неловкое чувство, когда тебя просят извиняться глубже, а глубже-то уже и некуда… Кстати, можно мне кофе с сигаретой?

– Вам размешать?

На следующий день наши «диалоги о рыбалке» продолжились уже в мессенджере.

Четвёртое мая.

– Нет, не стоит всё-таки настолько уходить в виртуаль. Будь мы хоть сколько «вау»…

– Вау?

– Да, «вау» – виртуально аморально устойчивы. Крайне велик риск попутать берега и оказаться в положении той самой пресловутой Гали, которая брила зону бикини, используя вместо зеркала фронтальную камеру своего яблофончика.

– А что случилось «с той самой Галей»?

– Заподозрила неладное, когда по дисплею поплыли ухтышки, лайки и сердечки. А так ничего, подбрилась. Только обидно…

– Обидно, что прогнала процесс своего туалета трансляцией в эфир?

– Нет, обидно, что зря старалась. Не пригодилось.

– Слушай, ты не пробовал работать в «сексе по телефону»? С твоим воспалённым воображением запись на разговор была бы за месяц!

– Нет, с Лушей не пробовал. А что, у Лукерьи не вдоль, а поперёк? Я свой вид секса изобрёл, ноу-хау, так сказать. По домофону. Так что я – вне конкуренции. И по счетам всегда платят. Попробовали бы они жировку за коммунальные услуги вовремя не оплатить. ЖЭК в миг бы электричество, газ и воду перекрыл. Конечно, приходится делиться, зато, как герой того старого анекдота, засунувший на пляже в плавки огурец, «дурак – не дурак, а свою десятку в день имею».

Не скажу, что меня это затягивало, но общение в чате начинало становиться уже какой-то традицией.

Пятое мая.

– Где я научился так хорошо готовить? Знаешь, в молодости я очень увлекался кулинарией. Даже на полном серьёзе подумывал подкопить денег и открыть свою едальню в одном из отдалённых спальных районов, где имел тогда удовольствие жить. Знаешь такие, из которых выехать в центр города – как из деревни в райцентр съездить. Праздник на целый день. А что, идея хорошая, по пути на работу плотно позавтракал, на обратном пути загодя на вынос или с доставкой до дверей заказал. А то и за столиком с такими же, как ты, инвалидами (зачёркнуто, исправлено на «индивидами») умственного труда в расслабон под пивко потусовал. Даже название своему воображаемому кабачку оригинальное придумал: «Точка Джи». Но идее сбыться было не суждено, ибо вовремя понял: мужики его хрен найдут, а у женщин такие опции олл-инклюзив идут. От производителя. С завода, так сказать. В том числе и пресловутая точка. Ну и подсказали мне тогда вовремя, что скупой платит дважды. Так что следующие восемь лет я был озабочен исключительного поисками работы у скупого…

– В смысле?

– В смысле, сидел на фрилансе…

Шестое мая.

– Не стоит акцентуироваться на окружающем. Окружающему не стоит давать и намёка на возможность окружить и взять тебя «в котёл». Вариться в нём ты будешь в собственном соку. Так стоит ли становиться тушёнкой? Каждый решает сам. Несвобода, равно, как и свобода, это набор действий в условиях зависимости от условностей, только со знаком минус. Освободитесь от условностей, и вы увидите, насколько просто то, что ранее казалось сложным.

– Мефистофель сладко потянулся на оттоманке и закинул руку за голову. Фауст, нервно поправляя взволнованные очки, мерил шагами свой кабинет…

– Ну… Есть что-то… Мы настолько привыкли к своим маскам, что жизнь нам предоставила шанс носить их открыто, без утайки. Жизнь – это качели. Всё должно компенсироваться. Ибо человек есть золотое сечение.

– Вот он, тот момент, когда я согласна с каждым словом. Но дело же не в том, чтобы остановить свой маятник, а в том, чтобы достичь равновесия между внешним и внутренним. И развиваться дальше.

– Равновесие – в развитии. Иначе это просветление, как у Будды… Сегодня тебя перекосило немного в разврат, завтра – немного в аскезу. В итоге равновесие. Шаг правой, шаг левой… И так всю жизнь. Жизнь такая штука, чем выше забираешься, тем сильнее она бьёт тебя наотмашь. Может, зная это нехитрое правило, успешные заранее готовят себе эдакую «плаху». Сами контролируют своё золотое сечение, не давая жизни рулить за себя. Потому и успешные! Я на сорок четвёртом году жизни наконец-то нашёл себе определение. По жизни. Я – отчаюга. Я продолжаю брать и делать. Даже когда, казалось бы, тотальная безнадёга.

– Факов, ты – еврей.

– В той или иной степени еврей почти каждый из нас.

Периодически плоскость разговоров склонялась в интим…

Восьмое мая.

– Если к одному человеку добавить другого, то в сумме всегда получится 69.

– Интересная мысль… А если умножить. Одного человека умножить на другого…

– Хм… Умножить? А что у нас есть умножение? Умножение – всего лишь повторение одного числа слагаемым столько раз, сколько единиц находится в другом числе. В условиях нашей задачи, одного умножить на одного – это снова… 69! Но в периоде.

– Звучит обнадёживающе, с прицелом на 96..

– 96?

– Ну да, на 96, как регулярное 69. На отношения. Как это там было?… «Во сне сошлись спина к спине, друг другу спину прикрывая…» Качественное 69 же всегда в идеале заканчивается крепким здоровым сном…

– И всё же я представляю себе это несколько иначе. Хотя бы потому, что сознание гораздо сложнее устроено, чем тело. Сознание допускает вариации. 66 там… Или 99, если говорить хотя бы о совместном сне…

– Если говорить «хотя бы о совместном сне», у тебя просто органов не хватит, чтобы моё сознание ушло в отрыв.

– Значит, всё же 69?

– Да, «всё же» 69. Я – сомнамбулический эгоцентрик и социофоб. До такой степени, что даже во сне не терплю никого ближе, чем в соседнем помещении. И даже это компромисс. Блин. Забыла в кофе мёд добавить…

…и в реминисценции жизненного опыта.

Десятое мая.

– Как я в первый раз вышла замуж? Можно сказать, жилищно-коммунально.

– Ты, женщина с нелёгкой судьбой, пойманная в супермаркете на краже коньяка и колбасной нарезки, изначально вступила в жилкомхоз-брак?

– Я тогда только закончила ВУЗ. Жила в съёмной хрущобе. Как-то раз мылась в душе, и в самый ответственный момент сломался кран в ванной. Вызвала сантехника. Через полчаса звонок в дверь. Посмотрела в глазок. Стоит. Трезвый, в спецухе, с чемоданчиком. Открыла. А он вместо «здрасьте» хорошо поставленным голосом: «Шпрехен зи дойч?», и ржёт, сучёныш. Тут уж хочешь-не хочешь, а пришлось в мужья брать. Это сейчас я и про «катцен дрейк», и про «йа-йа, натюрлих» во всех нелепых позах осведомлена. А тогда кроме «дас ист фантастиш» я по-немецки была ни бум-бум. На филфаке нам дойч не преподавали… Почти десять лет была его «игельшнойцхе».

– Игель…, прости, кем?

– …Шнойцхен, «ежиной мордочкой». Такое ласковое обращение, видите ли, между немцев принято…

4
{"b":"702259","o":1}