Они оба молчали, пытаясь осознать произошедшее. Паша достал сигарету и предложил ее Насте. Та покачала головой. Парень пожал плечами и закурил. Девушка села на закрытую крышку унитаза и задумалась, подперев рукой подбородок. Паша выпускал дым и смотрел сверху вниз на свою прекрасную попутчицу. Вне всякого сомнения, она ему понравилась и доставила неземное удовольствие. Хоть и отдалась слишком быстро, так что, наверное, через пару раз он потеряет к ней интерес…

– Ну, что, куколка, еще по одному разу? – спросил Паша.

– Нет, – Настя нахмурилась. По внутренней стороне ее бедра стекала сперма парня, и это словно пробудило ее. – Я устала. Пожалуй, пойду спать.

Паша хмыкнул.

– Все еще ломаешься. Ладно, я понял.

Настя молча встала и вышла из туалета. Она почему–то почувствовала себя смертельно уставшей и разбитой, несмотря на то, что совсем недавно получала удовольствие. Ей стало даже противно, когда пелена спала с ее глаз. О чем она вообще только думала?

Паша проводил ее равнодушным взглядом. Ему уже не впервой приходилось завоевывать девушку. Несмотря на юный возраст, он был, что называется, альфа–самцом, акселератом во всех смыслах этого слова. Девочкой больше, девочкой меньше – Паше было все равно, он и так знал, что он неотразим. А эта Настя еще пожалеет о том, что не попросила о втором разе.

В те десять минут, пока Паша имел несчастную Настю в тесном, маленьком туалете, Рита старалась делать Сереже хорошо своим ртом и своими пальчиками.

Парень весь покраснел, жутко напрягся, кидая виноватые взгляды на Таню, но ему было дико приятно – это факт. Он был девственником, и он даже в самых смелых своих мечтах не мог себе представить, что сногсшибательная блондинка будет ублажать его в купе поезда, томно поглядывая парню в глаза. Ничего удивительного в том, что он кончил через пару минут, не было. Таня широко заулыбалась и захлопала в ладоши, толкая Женю в бок, но тот только мычал, не желая просыпаться.

Марго сглотнула сперму и снисходительно кивнула Сереже. Тот прохрипел:

– Ты дашь мне свой номер?

Рита нахмурилась:

– Еще чего! Иди отсюда и дружка с собой прихвати. Ты время видел? Баиньки! Вон!

Сережа с трудом разбудил Женю, после чего оба ушли в свой вагон. Рита широко зевнула:

– Ну что за чудный вечер! Правда, Тань?

Но Таня уже крепко спала – усталость от дороги и приличная доза алкоголя дали о себе знать.

Когда Настя вошла в купе, ее подружки уже спали беспробудным сном. Она вздохнула, с трудом забралась на верхнюю полку. Но заснуть ей никак не удавалось – тяжелые думы одолевали девушку. Она мыслями унеслась в свое прошлое…

Первый секс у нее случился, когда ей было шестнадцать лет. И не просто с кем–то, а с собственным отчимом. Он был женат на ее матери уже шесть лет, и Настя привыкла считать его в какой–то степени своим отцом. Он же видел ее маленькую и наблюдал ее взросление. То, что она собой начала представлять как девушка, очень нравилось сорокалетнему мужчине. Он не хотел себе в этом признаваться, но он все чаще стал заглядываться на ее попку, ножки, талию…

Однажды мама Насти уехала в командировку. Отчим предложил Насте посмотреть какой–нибудь ужастик, и та согласилась. Пока фильм шел, он потягивал пиво и искоса посматривал на девушку. О, да, она очень похорошела… Настя внезапно вскрикнула и подтянула к себе колени, явно испугавшись чего–то на экране – естественно, отчим не следил за фильмом. Он завороженно уставился на складочки между ножек девушки, прикрытые тканью трусиков. Настя это заметила. Они поругались, так и не досмотрев фильм, и девушка хлопнула дверью своей комнаты. Она была в глубоком шоке от того, что человек, который практически приходился ей отцом, посмел смотреть на нее как мужчина на женщину. Первым ее порывом было написать маме, но рука, потянувшись было к телефону, так и не достигла цели. В конце–концов, это ведь не катастрофа?

Ночью отчим, изрядно опьянев, ввалился к ней в комнату и, рычав словно зверь, подмял сонную падчерицу под себя и изнасиловал. Член отчима грубо ворвался в ее девственное влагалище и без всяких церемоний рвал его. Не было никаких прелюдий, не было никакого нежного шепота, была только боль, разрывающая тело девушки на части, и был бесконечный стыд. Настя сбежала из дома и жила оставшиеся дни до конца командировки матери у Тани, которая приходилась ей на тот момент одноклассницей. Так они сблизились и стали подругами.

Матери Настя так и не смогла рассказать об изнасиловании, чувствуя свою вину за то, что привлекла тогда собой отчима. А еще ей было стыдно. Кому поверит ее мама? Дочери–подростку или взрослому, разумному мужчине? Тот, в свою очередь, стал часто обращать внимание на ошибки Насти и ругать ее за них, что повлекло разлад в семье. К счастью, мама Насти быстро поняла, что мужчина рядом с ней – не тот, кого она заслуживает, и они развелись. Через некоторое время мама помирилась с настоящим отцом Насти – так воссоединились ее родители.

Казалось, жизнь налаживалась. Бывший ужасный отчим–извращенец остался далеко позади, а травма, причиненная им девушке, закрылась у нее глубоко в подсознании, и потому довольно скоро она вступила в свои первые серьезные отношения с парнем младше себя на год.

Его звали Миша.

Густые каштановые волосы, острые скулы, большие красивые карие глаза с очень серьезным взглядом – парень был похож на школьника больше, чем кто–либо в его возрасте. А еще он был очень по–милому стеснительным – Настя была у него первой. И когда у них случился первый секс, Миша тут же нежно сказал:

– Настя! Я люблю тебя!

"Вот черт, – с досадой подумала девушка, сдвигая свои ноги и выныривая из–под парня. – Еще только этого не хватало. Только переспали – и уже любовь".

В отличие от Миши, Настя была тем еще скептиком по отношению к любви. Но парень явно не желал сдаваться и начал красиво за ней ухаживать, говорить красивые слова о своей безграничной любви к ней, совершать красивые поступки. В общем, весь такой красивый и идеальный кавалер. И Настя сдалась – растаяла. Отдалась ему без остатка. Поверила в любовь. И это были нежные четыре месяца…

До тех самых пор, пока девушка не вошла к нему домой без разрешения, желая преподнести приятный сюрприз своему мальчику. Ее тут же насторожили девичьи стоны с гостиной, куда Настя тут же направилась. И тут же была раздавлена. Ее Миша, идеальный, верный Миша двигался своим членом в какой–то непонятной рыжей девчушке, которая как раз и издавала эти стоны. Настя пригляделась к ней и никак не могла понять, сколько ей лет? На вид казалось никак не больше четырнадцати!

Когда Миша ее заметил, то он ничего не сказал. Он не произнес стандартную фразу "Милая, ты все не так поняла". Он не начал ее убеждать в том, что эта рыжая ему неинтересна. Напротив, его молчаливый взгляд был громче всяких слов. Как потом оказалось, его безграничная любовь к Насте ограничилась всего тремя месяцами, после чего он заметно заскучал и обратил внимание на четырнадцатилетнюю девочку, которая слишком призывно с ним флиртовала. И у Миши вспыхнула следующая безграничная любовь.

Так Настя и закончила свои первые и последние серьезные отношения.

После отчима, а потом и Миши Настя перестала слишком серьезно воспринимать парней. Она знала, что они могут доставить ей удовольствие, и позволяла за собой ухаживать, но всегда держала дистанцию с ними на расстоянии вытянутой руки. Так было предпочтительнее и безопаснее для нее самой.

А теперь этот Паша. За каким псом Настя ему поддалась? Еще и в грязном, тесном туалете поезда… Обычный самоуверенный мальчишка, коих много. И теперь девушка лежала на своей верхней полке, смотрела вверх и глотала свои слезы унижения и поражения. Что она себе хочет доказать? Что она полноценная – или наоборот?..

Чувствуя в себе потребность высказаться, она спустилась с полки и растолкала Риту. Та недовольно промычала и вполне доступно, с помощью матов, пояснила, что хочет спать. Но когда Марго услышала всхлип подруги – тут же распахнула глаза.