Потом повернулся в сторону обалдевших вампиров и, обнажив клыки, спросил: – У кого ещщщё какие претензззии друг к другу?
Встретив мой взгляд, Виола опустила глаза. Посмотрев на тёмного мага и эльфийку, которые отрицательно мотнули головой, соглашаясь, что претензий нет, я начал успокаиваться и снова уселся напротив пленных, один из которых от увиденного обмочился и сидел с мокрым пятном в промежности. И то, что я сейчас чуть ли не прибил собственную жену, совесть меня не мучала! Не поступи я так, они бы с ушастой в конечном итоге, рано или поздно, сцепились бы на смерть. Подумав о вампирше, как о своей жене, меня вдруг осенило, что её всплеск злости – ни что иное, как банальная ревность. Капец! Приплыли!
Мои мысли прервала Виола, которая с виноватым видом спросила, что за чушь я там нёс насчёт места у плиты. Увидев её, моя злость тут же испарилась, я просто не ожидал, что она так резко превратится в обиженную девочку, а не кинется на меня с желанием отрезать мне какую-нибудь лишнюю часть тела, например, голову.
– Ээээ… У плиты – это выражение такое! Значит, что ты сегодня главная по готовке ужина, – с глупым выражением лица ответил я. Виола молча развернулась, подойдя к мешку, начала доставать крупу и приправы. Все смотрели на это, как заворожённые, и меня порадовало, что не один я офигеваю от её поведения. Как говорится -《Есть два способа понять женщину, но их никто не знает!》
Раз пока ужин нам не светит, следовало допросить пленных и решить, что с ними делать, хотя после увиденного ими здесь, в глубине души моя второя тёмная половина уже приняла решение – при любом раскладе они уже не жильцы!
– Умарт, ты как? – спросил я своего телохранителя, хотя кто кого охраняет и спасает – это был большой вопрос!
– Я в порядке! Илвус, а что здесь вообще происходит?
– А вон те нехорошие дяди, которые привязаны к дереву, хотели нас то ли ограбить, то ли убить. Только вот на разбойников они не очень-то похожи. Остаётся второй вариант! И не мог ты у них поинтересоваться – за каким им понадобилась наша преждевременная смерть, и кто эту толпу нанял, так как чуть дальше в лесу ещё кучка их издохших подельников! – просвятил я вампира.
Допросить пленных я попросил именно Умарта, так как это была его непосредственная специализация, и я бы не удивился, если бы он начал доставать запчасти от мясорубки и приступил бы к её сборке. Но пыточных дел мастер, поразмыслив, поступил просто – подошёл к дрожащим от страха несостоявшимся убийцам и среднему, воткнув в коленку нож, пару раз провернул его. Мужик заорал, что аж кляп выпал, который подобрал мой маньячный друг и вставил его обратно. От громкого вопля вскочил последний наш товарищ – Иргарт. Я приказал Везунчику успокоить очнувшегося мага, а то такое пробуждение могло вызвать у любого разумного шок, а сам подошёл к пленным и, вынув у истекающего кровью кляп, стоял молча, давая им пару минут на размышление и осознание, что шутить тут никто не собирается, потом сухо спросил: – Кто старший?
Два пленных сразу указали на крайнего левого, который, став зрителем представления, устроенного мною, обмочился.
– Не заставляй меня резать тебя на куски и рассказывай всё сам! – обратился я к нему и выдернул тряпку изо рта.
Тот и не думал упираться, дрожа, он сбивчиво начал выкладывать информацию. Если отбросить мольбы о пощаде и попытки нас разжалобить, то рассказ получился очень интересным. Оказывается, передо мной сидел старший брат одного из стражников "Бешенного Лорда", которого хотели притащить на допрос к Таврону гвардейцы императора, но тот решил поиграть в героя, но не учёл, что гвардейцы шутить не умеют и его геройства не оценили, а просто грохнули того. А через три дня, как раз после похорон стражника, явился незнакомец и поинтересовался – не хочет ли брат отомстить за родственника. Как оказалось – очень хочет! Тогда незнакомец передал ему артефакт в виде старинной монеты, которым нас почти всех в итоге и вырубили, и приличную сумму денег, аж двадцать тысяч золотом, и при этом сообщив – в каком примерно месте и примерное время мы будем находиться. Братец был очень ослеплён местью, но жадность-то никуда не делась! Спрятав половину денег дома, а на другую половину, успев покутить в городе, в который мы как раз и направлялись, он завербовал джентельменов удачи – обычных наёмников, но не тех, которые состоят в гильдии, а простых вояк, которые умели владеть мечом и были совсем не против заработать, проливая чужую кровь. Ждали они нас недолго, всего пару дней, вот только незнакомец или не знал или забыл сообщить, что им придётся столкнуться с не простыми смертными, а с вампирами, двумя магами, эльфийкой и одним демоном. Хотя количество нападавших и наличие артефакта давало им полную уверенность в удачном нападении.
– Опиши этого "доброжелателя"! – потребовал я.
– Тык это… Он в плаще был и лицо капюшоном закрывал! – ответил допрашиваемый.
– Ещё приметы какие-нибудь запомнил? Ну не знаю, может голос, рост… – опередив меня, спросил Умарт, поигрывая ножом.
– Рост очень высокий, голос грубый, комплекция здоровая, – начал вспоминать подробности тот: – А и ещё! Мне показалась, что от него идёт что-то вроде дыма!
– Что??? Повтори!!! – зарычал я, взяв того за грудки, но приподнять его не позволили верёвки.
– Ну как будто дымка из-под плаща шла! – сжавшись, ответил пленный.
– Млять… Вот же сука красномордая! Никак не успокоится! – не сдержался я.
До Умарта начало доходить, о ком идёт речь, и он тоже сматерился.
– О ком вы говорите? – спросила Виола, подойдя ближе.
И тут я сообразил, что кроме меня и Умарта из присутствующих тогда в камере замка "Несущие Смерть" больше никого не было, а Валькирия пропустила стычку Бессмертных, находясь в соседнем помещении.
– А говорю я об одном из ваших тёмных богов, по совместительству являющимся редкостной сволочью – князь ночи Тарант!
Услышав имя одного из тёмных Бессмертных и, осознав, что именно он заказчик нашего убийства, все впали в ступор.
Я посмотрел на пленных, обратился к совести, но та молчала. Что ж, они знали на что подписались! Развернулся и приказал Умарту: – Убей всех троих!
Больше не оборачиваясь, услышал булькающие звуки и предсмертные хрипы. Надо было скорее убираться подальше с этого места, слишком много трупов вокруг.
Глава 6. Будь, что будет
КИРОНИЙ ДЭ ФУРТ.
Кироний, поцеловав Лауру в макушку, невольно задержался, вдыхая запах её волос, хоть в комнате и было тепло, но он всё же поправил одеяло, накрыв её оголённое плечо. Ему никак не удавалось уснуть, его мучало ощущение незавершённости, что-то он упустил, это чувство грызло его изнутри и подталкивало к действиям, такова была его натура.
Кироний, чтобы не разбудить свою женщину, аккуратно поднялся с кровати. Да! Теперь он мог назвать эту женщину своей! Он стоял в полумраке и невольно залюбовался чертами её лица, сейчас она была похожа на безмятежно спящую девочку подростка. Потом, стараясь не шуметь, оделся и подошёл к двери, но, обернувшись, непроизвольно вспомнил обстоятельства, которые привели к постоянным отношениям одной из влиятельнейших и ключевых фигур в жизни империи и самой красивой женщины столицы, по совместительству являющейся старшей жрицей богини Лахесис.
После того, как Лаура предупредила о предсказании богини, как бы Кироний не избегал привязанности к ней, но всё-таки не удержался и передал ей послание с приглашением на обычный, ничем не обязывающий ужин. Он не очень верил, что жрица ответит на приглашение, но тем не менее приказал приготовить одно из лучших помещений дворца для романтического вечера. Просто пойти в ресторан столицы даже в самый лучший он не рискнул, если их увидят вместе, то рано или поздно слухи достигнут ушей, которые могут воспользоваться этой информацией и навредить Лауре. Но опасения – провести этот вечер одному, не оправдались. Лаура пришла в назначенное время, и когда он её увидел, то потерял способность говорить. Она была прекрасна – бирюзовое обтягивающее платье, волосы собраны в элегантную причёску, украшенную шпилькой с изображением цветка такого же бирюзового цвета, несколько прядей выбивались и естественно-небрежно прикрывали серьги с дорогими камнями, и даже была миниатюрная женская сумочка, которая с недавнего времени начала входить в моду у аристократок столицы. Сейчас это была богиня!
