- Это Петькина заслуга. Я на пятнадцать суток угодил по глупости - не углядел что менты приехали чужие, а не те, которым мы дань платили. Покуковал я в изоляторе свои две недели, вышел, а на моем месте уже другой мужик устроился. Попробовал выпереть, ан не тут-то было - он уже с местными скорефаниться успел и меня же в три шеи и погнали. Ну, дело уже привычное, потопал на вокзал. А там дорога через детский парк идет, я после казенных-то харчей притомился и на скамейку у пруда сел. Жрать охота - сил нет, а денег ни копейки. Да еще и без своего места. Сижу, на природу любуюсь. А на берегу какая-то бабка голубей кормит, целый батон с собой притащила и крошит. Я ей так вежливо говорю: "Матушка, дай хлебушка ради Христа". А "матушка" в ответ как понесла матом! Аж голуби от ее ругани покраснели, но жрать не перестают. Плюнул я с досады, пошел прочь. Только на другую аллею свернул - сзади за руку дергает кто-то и говорит: "На, поешь". Оборачиваюсь, а передо мной пацан стоит и батон протягивает. Так и познакомились мы с Петькой. Он, оказывается, тоже за бабкой следил, хотел поесть попросить, да я раньше встрял. А услышав как бабка меня отчихвостила, раздумывать не стал - выскочил из кустов, батон вырвал и тикать.

   - Да, это он умеет... - себе под нос пробормотал Витька.

   - Чего? - не понял Михалыч.

   - Да это я так, про себя... А про подвал откуда узнали?

   - Да ниоткуда. Петька сюда ночевать повадился ходить, благо людей здесь ночью не бывало никогда. Он меня сюда и притащил. И надо же такому случиться - прорвало одну трубу, вентиль сорвало начисто, а там кипяток крутой. Пар столбом, вода лупит, мы здесь как взаперти оказались - труба аккурат между нашей дверью и выходом лопнула. Ну не ждать же, пока мы тут сваримся навроде раков! Я к пульту скакнул и котел погасил, вода чтоб остыла - даром, что ли, сразу после института в такой же кочегарке пахал? Потом полез искать трубу, через которую вода в котел поступает, вентиль закрутил. Вода почти сразу на убыль пошла, а через полчаса совсем перестала. Только мы с Петькой ноги делать собрались, а в дверях уже три мужика стоят - начальник местного ЖЭК и пара сантехников прискакали.

   - А кто их вызвал-то?

   - Никто, начальник сам понял что к чему, когда вода в душе резко на убыль пошла. Сразу примчались, только войти не могли, а снаружи воду не перекрыть никак. Думали уже газ в котельную перекрыть, благо газовый вентиль снаружи, да я со своей инициативой раньше встрял. Сперва, как нас с Петькой увидали, материться принялись, чуть до милиции опять дело не дошло. Еле утихомирил я этого Павла Иваныча, начальника. А как стало до него доходить что к чему, то разговор сразу переменился. В общем, стали мы здесь жить на полулегальном положении - в ЖЭКе я свой человек, но ежели менты по какому-либо поводу прискребутся, то они меня не знают.

   - Ясное дело, - кивнул Витек, хлебнув крепкого до черноты чая. Михалыч, поглядев на смачно жующего приятеля, отрезал себе колбасы с хлебом и соорудил гигантский бутерброд. Какое-то время они сосредоточенно жевали, прихлебывали чай, отставив початую бутылку водки в сторону. Но что-то не давало покоя Витьку - время от времени он пристально всматривался в затылок мирно сопевшего на диване Петьки.

   - Да что ты все его разглядываешь? - не выдержал наконец Михалыч. - Обыкновенный пацан, только бездомный и безродный. Сейчас таких по стране тысячи болтаются...

   - Знаешь, Сережа, мне все время кажется, что с Петькой твоим я знаком...

   - Когда кажется креститься надо. И сколько же ты с Петькой знаком?

   - Восемь лет.

   - Да ты с ума сошел! - поперхнулся Михалыч. - Ему восемь лет назад еще пяти не было! Ты что, в детском саду его тогда видел, что ли?

   - Нет, не в саду. И было ему тогда не пять лет, а двенадцать.

   - Так, ты сегодня не пьешь, - убрал бутылку под стол Михалыч. - Еще ни одного глотка не сделал, а уже полную ахинею несешь.

   - Может, и ахинею, - пожал плечами Витек. - Но очень уж похож, и зовут также как и того...

   - Кого - того?

   - Того пацана, который меня чуть не убил.

   В другой ситуации лицо Михалыча вызвало бы улыбку - широко раскрытые глаза и округлившийся от удивления рот никак не вязались с громадной коренастой фигурой. Со смесью страха и удивления смотрел Сергей на Витька, словно впервые увидел давнего приятеля. Недоеденный бутерброд свалился на стол из невольно разжавшейся руки.

   - Че? - только и сумел выдавить из себя Михалыч.

   - То самое, - ровным голосом отозвался Витек. - Ты нашу последнюю встречу помнишь?

   - Дак, как же - ты как раз новое назначение получил куда-то в Сибирь...

   - Точно. Только это "куда-то" было "ящиком", который и сейчас еще в сверхсекретных числится.

   - То-то ты тогда темнил куда едешь!

   - Еще бы мне не темнить - подписку о неразглашении давал! И на письма твои отвечал через пень-колоду по этой же причине: в Новосибирске-то я жил не больше полугода, а в "ящике" работали вахтовым методом - месяц там, потом месяц дома отдыхаем.

   - Дак, а Петька-то тут причем?

   - А ты не перебивай, а слушай. Ровно через год после свадьбы Нинка моя рожать затеялась. Я как раз сидел дома после очередной вахты, когда у Нинки схватки начались. Я "скорую" вызвал, через полчаса приехала такая расфуфыренная мадама. Нинка от боли орет, а эта сука спокойненько так расспрашивает: "На каком месяце? Когда воды отошли? Нет, дамочка, рановато вам еще рожать" Я чуть не силком заставил везти Нинку в роддом, сам рядом сел. Только от дома отъехали - Нинка рожать начала. Я докторшу эту из кабины зову, а она: "Не морочьте мне голову!" И ведь не выскочишь же на ходу из машины чтоб этой стерве морду набить! - Витек трясущимися руками вытащил из кармана начатую пачку "Беломора", закурил, жадно затягиваясь дымом. - Тут санитары доперли что дело не шуточное, стали в стекло барабанить. Остановились. Врачиха меня в кабину перегнала, сама стала над Нинкой колдовать. В общем, когда к роддому приехали, из машины забирали двоих... Врачи сразу сказали - ребенок уже мертв, а жена при смерти, слишком много крови потеряла. Полночи врачи Нинку с того света вытащить пытались, да без толку... А пока я приемном сидел и чуда ждал, эта сучара со "скорой" в журнале целый роман накатала - якобы я всячески мешал врачам исполнить свой долг, не подпускал к жене из религиозных побуждений... И под этим ведь вся бригада расписалась! Меня из роддома прямиком в КПЗ доставили - убийца, мол. Как я там с ума не сошел, одному Богу известно. Дело, конечно, сразу прекратили, когда стало известно кто я и где работаю. Но с работы все равно погнали - дескать, дыма без огня не бывает. Хорошо хоть с квартиры не выгнали - она Нинкина была, от родителей еще осталась, кооперативная. Схоронил я Нинку и мальчонку своего рядом с ней похоронил, памятник сделал, надпись "Нина и Олег" заказал... Мы с Нинкой как узнали что пацан будет, сразу имя выбрали, все необходимое купили. Вот и пригодилось... На работу надо было устраиваться, а на душе такое: не то что работать - на людей смотреть не могу. Думаю, фиг с ним, деньги на книжке кое-какие есть, месяц дома пересижу, очухаюсь.