- Что происходит? - Спросил я у Тацуки, хотя и так все было ясно, но хотелось подробностей.

   - Срочное погружение, - объяснил Тацуки, который сам не был подводником, но все же разбирался в происходящем больше, чем я, - американский самолет-разведчик, он наверняка заметил нас, и сообщил по радио кому надо. Если мы срочно не уйдем в другой район, за нами начнется настоящая охота.

   По всей лодке шел гул от ставших вдруг очень громкими двигателей, весь корпус трясся, моряки носились мимо меня с криками и руганью. Я вжимался в стенку, чтобы никому не мешать, и хотел совсем уйти, но Эйтаро, не отрываясь от перископа, остановил меня.

   - Не уходите, Вы будете нужны. - Пояснил Тацуки.

   Я не был здесь нужен, и знал это, кроме того, мне хотелось посмотреть, как там Диана, но, конечно, я остался. А Диана сама подошла к нам, нагло идя по середине прохода, и не обращая внимания, что морякам приходится обегать ее, прижимаясь к стенкам.

   - Что случилось?

   - Все в порядке, д"Иванушка, сейчас мы поплывем под водой.

   - А можно мне посмотреть в этот микроскоп?

   - Нет, капитан высматривает вражеские корабли, не надо ему мешать, а тебе лучше вернуться в ванну.

   - Я постою здесь, мне интересно.

   Но ничего интересного не происходило, подводная лодка тряслась и гудела, видимо выжимая из своих движков все, что могла, уходя с места обнаружения американским самолетом. Капитан Эйтаро время от времени посматривал в перископ, его в этих поглядушках меняли другие офицеры, и Диана несколько минут постояла у окуляра, после чего, довольная, снова встала рядом со мной. Волнение понемногу улеглось, все перестали бегать, и начали ходить шагом, а мы втроем, с Тацуки, стояли здесь же и были явно лишними, пока Эйтаро не позволил нам уйти.

   Часа два или три я валялся на кровати, потея и задыхаясь во влажной духоте, внезапно шум двигателей стал затихать, а меня опять позвал Тацуки.

   - Два американских эсминца на горизонте, и один идет прямо на нас.

   - А почему выключили двигатели? Не лучше ли нам сбежать от них?

   - Подводная лодка от эсминца все равно не уйдет, а шум винтов нас выдаст.

   Мы подошли к капитану, и Эйтаро снова спросил:

   - Ты сможешь потопить эсминец?

   - Я сказал, что только ночью.

   - Тогда нам конец. - Злорадно констатировал Эйтаро. - Чертов эсминец через полчаса нащупает нас эхолотом и накроет глубинными бомбами.

   - Сделайте что-нибудь. - Предложил Тацуки.

   - Если ты хочешь стрелять в него, то это надо сделать прямо сейчас, - посоветовал Эйтаро, - если эсминец подойдет ближе, то после нашего всплытия он расстреляет нас раньше, чем мы расчехлим пушку. Говори, всплывать нам или нет, можем ли мы вступить в артиллерийский бой?

   - Нет, стрелять из пушки нельзя. А почему мы не можем потопить его торпедой?

   Эйтаро просто презрительно отвернулся, не находя нужным отвечать. Тацуки, тоже выглядевший крайне раздосадованным, тем не менее, пустился в объяснения.

   - Торпеды надежны только на самой близкой дистанции, не более километра. Если эсминец подойдет так близко, американцы будут точно знать, где мы находимся, и пойдут точно на нас. А попасть торпедой в нос корабля нереально, и цель очень маленькая, и он просто отвернет. А после выстрела торпедой эсминец засечет нас по воздушному пузырю, и тогда у нас никаких шансов вообще.

   - А если выстрелить в упор, метров с трехсот? Тогда эсминец отвернуть не сможет.

   - Да, но для этого нам надо точно знать о приближении эсминца на нужную дистанцию, и, конечно, точное направление стрельбы. Перископом мы пользоваться не можем, вот если Вы нам подскажете...

   - Нет, сейчас нет.

   Перископ убрали, чтобы приближающийся эсминец не заметил его, и лодка опустилась на предельную глубину.

   Не нужный больше капитану Эйтаро, я вернулся к себе, Диана по-прежнему сидела в ванне, в наступившей тишине было слышно только ее слабое плюханье.

   Потянулись минуты тягостного ожидания. Вся подводная лодка замерла в предчувствии убийственных ударов глубинных бомб и надежде избежать их губительных последствий. Я лежал на кровати, прислушиваясь к нараставшему шуму приближавшегося эсминца, как вдруг сильный грохот потряс всю подводную лодку. Кровать выдернуло из-под меня, я оказался на полу и покатился к двери, все новые и новые громовые удары трясли и бросали судно из стороны в сторону. Из-за двери ванной слышался заглушаемый взрывами визг, я попытался подняться на ноги, но новый взрыв опять бросил меня на пол. Наконец, после десятого или двенадцатого разрыва бомбардировка прекратилась, и я, растирая ушибленный локоть, пошел к ванной, откуда визг уже прекратился.

   Дверь от взрывов перекосило, и от рывка она легко открылась, весь пол в ванной был залит водой, а обмякшая Диана лежала в самой ванне так, что лицо ее скрывалось под водой, хотя этой воды там было меньше половины. Выдернув девочку из ванны, я отнес ее на кровать, завернул в одеяло и проверил пульс на шее. Жива, конечно, ничего с ней не случилось, а то, что она потеряла сознание, это даже хорошо, как бы цинично это не звучало.

   Я взял компас, да, все правильно.

   - Жюстина!

   - Привет!

   - Помоги нам потопить эсминец!

   - Готовьте правую кормовую торпеду.

   - Тацуки!