– У меня есть для вас документы. Они крайней, крайней важности. Вы понимаете, Минни Стенфорд?

– Понимаю, – кивнула Минни.

– Документы требуют легкой редакторской руки, – мужчина поцеловал руку Минни и вложил в нее скрученную стопку листов, не меньше, чем из двадцати страниц. – Я совершенно ничего не смыслю в буквах, – продолжал он, положив ладони поверх своего живота, – только в цифрах, в банковских счетах и ценниках на услуги. Вещь или человеческий труд – не важно. У всего есть цена, главное – установить ее непредвзято, – Шелдон ухмыльнулся. – Вы, дамы, понимаете, о чем я. И я могу с уверенностью сказать, что от холодильника вашего давно пора избавляться. Я слышал его шум с соседней площади! За вашу помощь мне, обязуюсь продать его и дать вам скидку на мои услуги в десять процентов.

– Ну, что вы, не нужно… – мямлила Минни, засаливая потом с влажных ладоней листы. – Я все посмотрю, посмотрю… Просто посмотрю, это… Так неожиданно. – Минни блестящими глазами посмотрела на Кэсси.

– Шелдон, проходите в гостиную, – Кэсси ласково улыбнулась бледно-желтым оскалом и пропустила мужчину в гостиную, а сама ухватила под руку Минни, шепча ей на ухо:

– Ты проверишь сейчас, при нем. Он нам заплатит, – звенел в ушах Минни голос Кэсси. – И надень другую одежду. В халате ты похожа на корову. Минни указательным пальцем заправила за ухо выбившуюся прядь волос из конского хвоста на макушке, передала листы Кэсси и скрылась в соседней комнате. Задержавшись у зеркала, Кассандра поправила прическу, одернула платье, собравшиеся складочками на тугом корсете, подтянула края перчаток, выровняла воротник из черного кружева, одним ухом прислушиваясь к Минни, которая открыла скрипучий шкаф с одеждой, другим – к перемещению Шелдона в зале.

– Откуда этот шмунтик-пунтик-котенок? Не видел его раньше, – Спросил Шелдон, поглаживая по пушистой спине урчащего белого кота, который прошмыгнул в квартиру с балкона и улегся на кресло, как только Минни вышла из гостиной. Кэсси подтянула открывшийся от удивления рот и, набрав в него воздух, произнесла, смахивая пыль с кружевной салфетки на столе.

– Кот соседский. Он к нам по совмещенным балконным перилам лазит. Он нелегальный квартирант! – Звонким смехом рассмеялась Кассандра. – Шелдон, это так смешно! Он был впервые пойман Минни за уничтожение острыми когтями гладкой обивки дивана. Посмотрите на ткань. В место красивого гладкого угла безобразно торчащие нити и зацепки, – сказала Кэсси и улыбнулась, обнажив зубки.

– А как зовут эту душечку-урчашечку?

– Будите смеяться, но это Енот. На моих глазах произошла одна очень интересная история. Я как-то прихожу домой, захожу в комнату и вижу, как Минни, вся бледная, смотрит на балкон, а там Енот по периллам туда-сюда ходит. Когда Енот спрыгнул к блюдцу с молоком, Минни выдохнула и рассказала, как этот нелегальный квартирант драл диван. Она газетой пошумела, а он испугался, рванул на балкон, да сразу на перила. Как акробат, выполняющий трюк на канате без страховки под куполом цирка…. Это не мои слова, я цитирую, – заметила Кэсси, игриво ухмыльнувшись. – Енот удержался и, быстро переставляя лапки, скрылся за перегородкой. Минни тогда сгустила все мысли в голове и нарисовала такое реалистичное слайд-шоу из страшных картинок падения Енота, что сердце даже у меня замирало от ее рассказа. Енот оставил ее в перепуганных дурочках, когда по периллам перешел к соседям, и хвостом махнул ей на прощание, – Кассандра не переставала улыбаться, хихикать, извиваться и потирать мебель кончиками пальцев, строя глазки Шелдону.

– Чудесное… Чудесное создание Енот. Очень ловкий акробат.

– Хотите… – осеклась девушка, меняя тему, и нахмурила брови, заметив возле балконной двери блюдце молока. Это было не сложно, ведь во всей гостиной помещалось кресло с пуфиком для ног, двухместный диван, маленький деревянный столик с пишущей машинкой и планшетом, стул, сервант с набором позолоченной посуды, два тонких шкафа: один предназначался для хранения книг (бульварные романы, детективы, сборники стихов), второй – для пыли.

– Да, Кассандра? Вы что-то хотели сказать?

– Нет, то есть да… Кхм, о чем же я хотела… Ах, да! Вспомнила: хотите бренди? – Кэсси села на двухместный диван, закинув ногу на ногу, а Шелдон, пыхтя, покачал головой, почесал щетинистый круглый подбородок, сел рядом с девушкой, важно откинув края пиджака назад, и выласкал слова о том, что вкус ее губ туманят рассудок лучше любого в мире бренди и выпил бы этот сладостный напиток без остатка и без сомнений, но оставит это ее избраннику, а вот от чая с лимоном он бы не отказался.

– Что же это получается… Вы Минни имеете ввиду под чаем с лимоном? – Наигранно изумилась Кэсси, захлопав глазами и подняла уголки губ, растягивая их в глупой улыбке. – Как не стыдно, Шелдон! Я всегда думала, что вы предпочитаете благородный бренди, а не…

– Не осталось бренди благородного, Кассандра, только жалкие подделки, – непреклонно говорил Шелдон, щурясь от прилива превосходства над подругой, чей приторный театр увидел бы с той же площади, откуда слышал холодильник за стенкой. Шелдон поцеловал кисть Кэсси влажными губами. – Но вас я готов выпивать и опустошать день за днем, даже под Солнцем и без защиты. Хотел бы я чувствовать, как нагревается ваша кожа под Солнцем.

Кэсси сладко прищурилась и вытянула ручку в перчатке, сильнее вжавшись в спинку дивана, будто в ней было спасение от ее мук. Безумие «солнечного» флирта с примесью патоки прервали мягкие шаги Минни. Она вошла в комнату, встретившись взглядом с Кэсси, которая одобрительно кивнула ее серому платью в мелкий оранжевый горошек и вышитой веточкой Герани на левой груди. Затем Кэсси вытянула свою руку из цепких пальцев Шелдона, соскочила с дивана и замельтешила перед сервантом с посудой, составляя на поднос чайный сервиз. В это время Минни выдвинула из-за стола стул, включила настольную лампу – по первой рабочей привычке, – из верхнего ящика стола достала очки из желтого вельветового футляра, протерла их салфеткой, сощурившись, смотря на листы. Кэсси на кухне открывала небольшую пыльную картонную коробку, внутри которой в фольгированном пакете, не пропускающем свет, хранились сухие листы черного чая, в это время на плите закипала вода, а высокий белый чайник – старинный, фарфоровый, с синим тюльпаном с золотым контуром – ждал. Кассандра насыпала три ложки чая на дно чайника, залила их кипятком. Переоценив возможности чайника и объем кастрюли с горячей водой, носик чайника высморкнул на столешницу и пол свое горячее нутро. Кэсси подтерла лужу серой тряпкой. Порезав лимон на пять долек, заблаговременно лежавший в корзинке с фруктами, она опустила их в чайник, подняв крышку за белый фарфоровый шарик, как бубенчик вязаной шапки, увенчавший крышку. Поставив чайник обратно на поднос, Кэсси, довольная уютом в горячем чайнике, вернулась в зал. За время суеты Кассандры на кухне, Минни протерла линзы очков вельветовой тряпочкой, достала чернильницу, промокашку и перо – по второй рабочей привычке, – и принялась читать. Молча, самоотверженно и с крайним интересом.

В комнате, вверх тормашками, под потолком, зависла тишина и во все глаза таращилась на Кэсси, передававшей чашечку чая на блюдце в руки Шелдону, на Шелдона, любезно принимающего чай, на Минни, читающей договор о продаже судоходной компании некому лесному предприятию, по ее памяти, разорившемуся.