Шах был полной его противоположностью. Он был умный, спокойный и рассудительный, но слишком ранимый для ребенка четырнадцати лет. Шах старался во всем поддерживать брата, даже если был категорически с ним не согласен. Он был гораздо мягче с окружающими его людьми и с сами собой тоже. Шах не очень жаловал уличную жизнь, наверно потому, что не чувствовал себя там в безопасности, настолько, насколько его брат.

Он любил читать, причём все подряд. Больше всего ему нравились исторические книги и книги о путешествиях. Его героем был Ахиллес и Шах восхищался его силой и упорством и часто мечтал стать таким же. Конечно, глубоко внутри, он понимал, что все это только мечты и он не сможет стать другим человеком. В связи с этим, он просто решил остаться самим собой, почему-то заключив про себя, что это плохо.

Переходя к девочкам, мы начнем с Сони. Она была красивой, гордой и практически бескомпромиссной. Она не любили людей. Считала их существование бессмысленным, в принципе, как и своё. Жизнь нравилась ей только в определенные моменты, каких, к счастью или, к сожалению, было с воробьиный нос.

Ей всегда было скучно, и она часто запиралась у себя в комнате и писала стихи. В основном они были печальные, но Сони нравились именно такие.

Люси была другой. Она была очень скромной, чуть-чуть полноватой девочкой, которая безумно любила петь. Откровенно говоря, у неё это первоклассно получалось. Вот только Люси была слишком стеснительной, чтобы петь для публики. Она делала это только для себя, когда оставалась дома одна и могла полностью сосредоточиться на своем голосе.

Порой ей казалось, что она не красивая, не талантливая и уж тем более, не умная. Она истязала себя этими думами и зачастую сама выносила себе самый строгий приговор.

Люси считала, что никто её не понимает и никогда не поймет. Что она одинока в этом большом и злом мире и не найдется человека, который смог бы ей помочь думать или жить по-другому.

Чтобы как-то отвлечься от этих мутных мыслей, Люси научилась вязать. Постепенно этот процесс так захватил её, что она могла часами сидеть со спицами и вязать чудесные вещи, иногда даже не замечая, день за окном или ночь. И это помогало.

И вот сейчас, все эти подростки собрались в некогда закрытом вагоне номер тридцать три. Они даже не подозревали, какое путешествие ждёт их и сколько всего им предстоит увидеть и услышать.

Но, не будем забегать вперед. Ведь именно так истории становятся неинтересными. Лучше продолжим оттуда, где остановились.

Глава 4

Сделав все, как полагается, Хуффи поспешил уведомить об этом тетушку Фанни, которая все еще хлопотала на кухне. Её настроение стало чуточку лучше от всей этой суеты и бесконечного движения посуды и продуктов. Некоторые блюда были готовы и ждали, когда их подадут гостям. Другие еще томились на плите или в духовом шкафу.

Сегодня на обед у тетушки Фанни было великолепное меню: на первое, суп с креветками и плавленым сыром; на второе, вермишель со стейком в медово-лимонном маринаде, но, а на десерт – большой шоколадный торт. Были еще салаты и разнообразные закуски, и все было изысканно украшено.

Не похвастаться такой красотой приравнивалось практически к преступлению, так, по крайней мере, считала тетушка Фанни. сегодня она хотела порадовать не только пассажиров этого удивительного поезда, но и саму себя. Ведь ни что так не придает человеку воодушевления, как добрый кусок хорошо пропитанного шоколадного торта с горячим чаем или, как любила тетушка Фанни, с кружечкой наивкуснейшего какао.

В этот раз Хуффи вошел осторожно, почти как крадущийся котенок. Тетушка Фанни перевела на него взгляд и улыбнулась.

– Совсем другое дело. Молодец, – посмеиваясь, сказала она. – Как наши гости?

– Все размещены по своим вагонам. Всем велено оставаться на своих местах и ждать дальнейших распоряжений, – отчитался Хуффи.

– Думаю, через некоторое время начинай созывать их за стол. Скоро поезд поедет, и я бы очень хотела, чтобы наши пассажиры начали это путешествие с вкусной еды, – сказала тетушка Фанни, раскладывая закуски на большое белое блюдо. – Хуффи, мальчик мой, передай Юне, чтобы потихоньку созывала гостей на обед. И пускай начнет с первых вагонов.

– Будет исполнено, тетушка! – быстро отозвался Хуффи. – А, для меня будет какое-нибудь задание?

– Если хочешь, помоги Юне или сходи, проведай Зория. Вдруг ему нужна помощь?

– Мы с Зорием давно все подготовили. Так что, теперь он просто ждет команды для отправки, – сказал Хуффи, теребя пуговицу на своей жилетке. – Если хотите, я помогу вам.

– Нет, мой дорогой. Иди-ка ты лучше к нашему самому капризному жильцу и заставь его выйти и помочь нам, – сказала тетушка Фанни уже с серьёзным выражением лица.

– Зря только время потрачу! – с обидой воскликнул Хуффи. – Его ни чем не проймешь! Он ведь помогать должен, а вместо этого, он целыми днями лежит и бездельничает в своём купе или занимается всякой ерундой. То в библиотеке пропадает, то в смотровом вагоне. Как будто он здесь на отдыхе!

Бесспорно, тетушка Фанни понимала возмущение Хуффи и как и он была недовольна поведением Франциска. Вот только исправить эту сложившуюся без её одобрения ситуацию она была не в силах. Единственное, что она могла сделать, так это пожаловаться мистеру Фуллертону. Но, страх того, что она может больше не увидеть шута-зазнайку, пересиливало желание выяснять отношения. По этой причине, тетушка Фанни предпочитала молчать и не раздувать огонь и без того в не крепкой печи. Лучше терпеть маленькие капризы Франциска, чем быть, не дай Бог, главной причиной его исчезновения.

Но, не все поддерживали подобную позицию. Юна, например, иногда была просто в бешенстве и от Франциска и от его дружка. Они приносили ей только беспокойство и вечную суету. В поезде был один человек, которому было все равно – Зорий. Самым главным для него было состояние поезда, а не его обитателей. Собственно, поэтому он не вступал не в какие конфликты и междоусобицы.

Хуффи продолжал стоять на кухне тетушки Фанни с возмущенным видом и явно ждал хоть какую-то реакцию на свою недлинную, но правдивую речь. Тетушка Фанни не заставила себя долго ждать.

– Не стоит начинать этот разговор, милый. Я сегодня уже достаточно понервничала и на большее меня уже не хватит. Лучше оцени мои блюда и скажи, чтобы ты хотел попробовать в первую очередь.

– Было бы не плохо, если бы вы угостили меня вон тем румяным пирожком.

Получив угощение, Хуффи мило улыбнулся тетушке и больше не стал ей докучать. Он решил, что лучше пойдет помогать Юне и тем самым вызовет к себе уважение. Ему это было нужно.

Найдя Юну в одном из вагонов для отдыха, Хуффи передал ей указания тетушки Фанни. Та кивнула головой в знак согласия, поправила подушечку на диване и зашагала в начало поезда. Хуффи увязался за ней в роли помощника.

В этот самый момент поезд наконец-то тронулся с места. Многие пассажиры прильнули к окнам, особенно те, кто ехал на поезде впервые. Не были исключением и подростки из вагона номер тридцать три, которым судьба, до этого мгновения, не предоставляла шанса покататься на таком транспорте.

Все здесь им было в диковинку: звуки, запахи, движения и сама атмосфера. Ведь одно дело видеть это на картинке или читать об этом в книгах и совсем другое, оказаться здесь по-настоящему.

Пассажиры, живущие в разных вагонах, не могли видеть друг друга. Так было лучше всего. Для общения было вполне достаточно тех, с кем гость проживал в одном вагоне. Плюс, так сказать, рядом всегда был обслуживающий персонал. Франциск уточнил, что только так они смогут избежать массового нытья и громких сожалений. И в конечном итоге, он оказался прав. С тех самых пор, пассажиров стали заселять именно так.

Юна постепенно созывала гостей в столовую. Так здесь называли вагон, где употребляли пищу. Столовая у каждого вагона была своя. На этом также настоял Франциск. Он считал, что коллективные посиделки за столом не приносят ничего хорошего.