– Папа, что ты делаешь?
– Погоди, Ниночка, – отмахнулся он.
Из глубины лавки выскочил Николай:
– Арсений, что дальше делать?
– Да что делать? Ничего. Сволочи! Давай закроем, Николай, деньги возьми и домой иди. А я туда…
– Не надо, Арсений. Убьют…
Нина вскрикнула. Арсений Васильевич повернулся:
– Ниночка! Что ж ты не дома-то…
– Что случилось, папа? – крикнула она.
– Чайную разгромили, Семена избили.
– Кто?
– Да кто… Ниночка, тебя-то куда…
– Давай я к себе ее возьму? – предложил Николай.
– Давай… Нина, оденься побыстрей и иди с Николаем.
– Папа, я с тобой!
– Нет. Ниночка, послушай меня. Делай, что я говорю? Ладно? Не до тебя сейчас. Собери быстро что там тебе надо, и уходите.
Нина сидела на диване в квартире Николая Семеновича. На ковре играл его пятилетний сын, тоже Коля. Нина немного поиграла с ним, потом села на диван и задумалась. Из кухни слышались голоса. Нина прислушалась:
– И нечего было девчонку сюда тащить! – говорила жена Николая Семеновича.
– Что значит – нечего? – негромко возражал Николай Семенович, – одну ее оставить?
– И оставить! Коля, ты вот что – деньги он тебе все отдал? Он ведь не считал поди, так ты отложи себе сколько там…
– Ты что говоришь, Даша! – повысил голос Николай Семенович.
– Что я говорю? А то и говорю – отложи! Ты сколько на него работал? Ведь не выходил из лавки этой чертовой, еще и на Охте когда служил… а он знай себе жилеты меняет да девчонку наряжает! Сколько он тебе платил? Всяко мог бы и больше!
– Перестань, Даша!
– Не перестану! Прошло его время! И правильно, что чайную разгромили! Эксплоататор!
Нина решительно толкнула дверь. Дарья повернулась:
– Ты что вышла? Где тебе сидеть сказали?
Нина, не обращая на нее внимания, пристально смотрела на Николая Семеновича. Он, не выдержав ее взгляда, опустил глаза. Нина спокойно вышла в прихожую, взяла пальто, оделась. Николай Семенович выскочил за ней:
– Нина, куда ты?
Нина повернулась:
– Я пойду домой. Всего доброго.
Он схватил ее за руку. Нина нахмурилась:
– Отпустите.
Дарья выскочила следом:
– Иди, жалуйся папеньке! Если его не пристукнули еще!
Николай Семенович отпустил ее руку и повернулся к жене. Нина спустилась по лестнице. Сверху слышалась перебранка супругов.
Нина добралась до дома и вспомнила, что ключа нет. Ну ничего, не холодно, можно дождаться папу на улице. Может быть, зря она ушла? Надо было дождаться отца там, рассказать ему все? Теперь деньги, наверное, пропали. Папа говорил что-то о том, что у них есть деньги в банке, но можно ли их получить?
– Гуляешь, Нина?
Она очнулась:
– Здравствуйте, Яков Моисеевич!
Альберг улыбнулся:
– Здравствуй. А Володя где, дома?
– Не знаю. Я папу жду.
– А где он? И магазин закрыт? Все хорошо у вас?
Нина поколебалась, потом решилась:
– Кажется, нет. К папе пришел человек, сказал, что чайную нашу разгромили. Папа ушел смотреть, а у меня нет ключа, потому что…
Она сбилась. Рассказывать про Николая Семеновича с женой не хотелось.
Альберг нахмурился:
– Вот как… Нина, тебе лучше к нам пойти.
– Я беспокоюсь, что папа не будет знать, где меня искать.
– Напишем ему записку, что ты у нас. Пойдем, девочка.
Прикрепив к дверям записку, они поднялась наверх. Володя выскочил навстречу отцу:
– Папа!
Увидев Нину, он смутился. Яков Моисеевич нахмурился:
– Ты бы помог гостье пальто снять. Что ты как дикий?
Володя неловко принял пальто. Вышла Софья Моисеевна:
– Ниночка?
– Соня, обедать скоро?
– Хоть сейчас, Яков, ждали тебя.
– Очень хорошо.
Нина с Володей пошли мыть руки. В ванной Володя шепотом спросил Нину:
– А ты – как с папой? Ну…
– Володя, потом расскажу, – перебила Нина, – потом, не обижайся только.
– Не буду, конечно! А где папа твой?
– Володя!
– Все, все, молчу.
За обедом было невесело. Альберг, видимо, все рассказал жене, и она, хоть и старалась быть приветливой, больше хмурилась. Нина, как обычно, держала себя спокойно-сдержанно, но внутри все кипело. После обеда Альберг сказал:
– Володя, поиграйте с Ниной.
В комнате Володи Нина села в кресло у окна. Володя растерянно подошел и встал рядом:
– Ниночка, что случилось?
Нина устало махнула рукой:
– У нас разгромили чайную. И еще…
И она рассказала Володе все, что слышала у Николая Семеновича.
– Какая негодяйка! – крикнул мальчик.
– Да… может быть, я неправильно сделала? Надо было остаться? Теперь и деньги обратно не получим.
– Хочешь, я к ним пойду и потребую деньги обратно?
Нина улыбнулась:
– Нет… папа сам разберется. Я что-то так устала, Володя… когда папа придет?
Володя сел на корточки около кресла:
– Не знаю… Нина, может быть, сбегаем туда? Посмотрим, что там?
С Нины мгновенно слетела усталость.
– Пойдем! А нас выпустят?
– А почему нет? Скажем, что пойдем погуляем. У меня немного денег есть – на трамвай.
– Пойдем!
Софья Моисеевна посмотрела на них с сомнением, но гулять отпустила:
– Только, дети, где-то рядом.
– Конечно!
Они оделись и выскочили на улицу. Им повезло – почти сразу подошел нужный трамвай. Володя улыбнулся:
– Сейчас быстро доедем и посмотрим.
Нина кивнула. Ею снова овладели сомнения – что-то не то она делает. Папа сказал – ждать, а она куда-то едет. Он придет к Николаю Семеновичу, ее там нет. Он побежит домой – и там ее нет, и у Альбергов!
Трамвайная остановка была в квартале от чайной. Дети выскочили из трамвая и побежали. Завернув за угол, они остановились.
Уютное помещение было разгромлено – разбиты витрины, около входа валялся стол, длинная скамья и кресло. На ступеньках лежали счеты. Нина глубоко вздохнула.
– Нина, постой тут? Я подойду поближе, посмотрю, там ли Арсений Васильевич? – предложил Володя.
Нина покачала головой и взяла его за руку:
– Пойдем вместе.
Они подошли ближе. Нина нерешительно поднялась по ступенькам, толкнула дверь. Она легко поддалась, и Нина вошла внутрь.
Все разбито, разгромлено. Стойка повалена, разбиты чайники, чашки – все то, что они с отцом вместе покупали… со стен сорваны картинки, с карнизом – шторы. Как тут было красиво, она сама придумывала оформление, сама выбирала посуду, и эту картинку, которая валяется на полу – вешала сама…
Володя тихо стоял рядом. Нина глубоко вздохнула, пытаясь сдержать слезы.
– Пойдем? Папы нет здесь.
Володя кивнул. Они двинулась к двери, как вдруг та приоткрылась.
На пороге появился здоровенный мужик. В чайной было полутемно, и он, прищурившись, оглядывался по сторонам. Увидев Володю с Ниной, он выхватил из-за пазухи нож. Нина вскрикнула, Володя сделал шаг вперед, закрывая ее собой.
Мужик увидел, что перед ним дети. Пожевав губами, он спрятал нож.
– Вам тут что, мелюзга? Поживиться пришли? За конфетками, за пряниками? А матка с батькой ваши где? Вот я вам сейчас покажу…
Он пьяный, поняла Нина. Пьяный, пьяный в дым, ничего не соображает, Володя схватил ее за руку и потянул назад, пытаясь закрыть собой. Мужик двинулся вперед:
– Ну-ка подойдите, сейчас я вам…
Володя оттолкнул Нину. Мужик схватил его за руку:
– Воровать? Сейчас тебя дядя Прокоп отучит…
Нина с ужасом увидела, как пьяная тварь, одной рукой держа Володю, второй замахивается и бьет его по спине. Не помня себя, она бросилась вперед и зубами вцепилась в волосатую руку.
Дядя Прокоп взвыл, отшвырнул Володю в сторону и попытался схватить Нину, но она увернулась. Мужик бросился за ней, Володя метнулся ему под ноги, и дядя Прокоп свалился, задев остатки стойки. Володя схватил Нину за руку:
– Бежим.
Они выскочили на улицу и изо всех сил помчались прочь. На Суворовском Нина остановилась, задыхаясь:
