– Похоже, нас ждет самое крупное и важное дело в жизни! – сказал Гэри, сладко зевнув и потянувшись в кресле.

– Хочется верить, что на этот раз мы дойдем до конца! – мрачно ответил напарник, взглянув в иллюминатор на горизонт.

* * *

За несколько дней до этого, а именно 15 октября, случилось одно важное событие. Большой многолюдный город жил своей привычной жизнью. Перемещаясь тесными пестрыми рядами, по широким улицам шли толпы людей. Кипела размеренная жизнь горожан со своими большими надеждами, утраченными иллюзиями и незатейливыми нуждами – все, о чем мечтали они, можно было купить за деньги. Пригоршней долларов они мерили свое время, отведенное им на жизнь и счастье. Конечно, были исключения, но они встречались крайне редко. Таких инакомыслящих записывали обычно в клуб идеалистов или умалишенных, что в принципе здесь оценивалось почти одинаково. Большинству же предсказуемо хотелось материальных благ. Нехватка ресурсов, порой, абсолютно искусственно возведенных в ранг ценностей, определяла жизнь миллионов обывателей вот уже на протяжении нескольких тысяч лет.

В нескольких милях от города, неподалеку от этой живучей людской многоножки, глубоко под землей был сокрыт величественный храм с множеством помещений и тайных комнат. Все здесь было наполнено торжественным полумраком. Буйная фантазия художника уровня гениального Гауди ⁹, казалось, вылепила эти стены. Мир кривых поверхностей, эклектика, переосмысление античности в сочетании с неоготикой сотворили чудо архитектуры – внутри храм напоминал внутренности гигантского страшного живого существа. Здесь, в большом и просторном зале с колоннами разыгрывалось странное представление. В центре неподвижно стояли фигуры людей, облаченные в длинные коралловые плащи. Персоны, собравшиеся здесь, грезили смертью, вожделели ее и хотели с ней сыграть. Для этого они и пришли в это таинственное место, ставшее новым пристанищем Казино «Уроборос». Среди них был и Эдвард Томас – юрист Генри Уайта, того самого, с убийства которого и началась страшная цепь преступлений, расследованием которых занимались Стив и Гэри.

Эди – хитрый лис, избежавший в жизни множество капканов, проходил свидетелем по этому делу. Надо отметить, что, невзирая на весь свой азарт и алчность, Эди был очень трусливым человеком и попал сюда, скорее случайно, нежели по велению сердца. Он не знал, что связался с очень опасными людьми, когда ввязался в эту авантюру. Внешне он напоминал Сигизму́нда Шло́мо Фрейда, у него был такой же странный прищур, при котором один глаз казался больше другого. Несмотря на седины, обрамлявшие его мягкое лицо, он пришел не один, а в компании молодой женщины. Его спутницей была высокая и стройная особа, с тонкими запястьями, с пухлыми губами и внимательными глазами, похожими на колдовской омут. Звали ее Мелисандра. Она была его помощницей в офисе и любовницей, и именно она заманила его в эту игру, соблазнив попробовать нечто неизведанное. Она стояла рядом с ним в коралловом плаще с капюшоном, на лице ее была маска, к ткани на груди приколот золотой символ уробороса. Юрист исподлобья осматривал все вокруг, испытывая с одной стороны возбуждающее волнение, с другой – противный липкий страх, который заставлял холодный пот литься ручьями по его спине.

Он отметил, что зал был очень большим, здесь могли бы поместиться тысяча человек, не меньше. Сейчас же пока их было только восемь: Эди стоял в коралловом полукруге из семи «плащей», и позади них был еще один человек, с четками в руках. Юрист периодически оборачивался и нервно поглядывал на него: «Почему он у нас за спиной? Уж не сторожит ли он нас? Странный тип!» Тот невозмутимо взирал на него через маску с невозмутимостью сфинкса, застыв в неподвижной позе. Вокруг на стенах были фрески с изображениями сцен из древних античных мифов. Справа – Медуза Горгона и славные герои – Геракл и Персей, чуть левее – Цербер, Минотавр и великан Герион. Из всех этих пышных убранств больше всего его поразил королевский трон из горного хрусталя, размещавшийся на возвышении в центре зала, к которому вели ступени. Он был украшен головой Медузы Горгоны.

      В полной тишине вдруг раздался громкий стук. Кто-то в глубине гулко ударил посохом в пол три раза. Все присутствующие обернулись и увидели, как вдалеке из-за колонны появилась фигура женщины в белом плаще с наброшенным на голову капюшоном. Лицо было скрыто тонкой ажурной тканью. Она плавно и медленно приближалась. Слегка позади, за ней следовали двое – один в плаще цвета индиго и белых перчатках – Крупье, а другой – во всем черном, Невидимка. За свитой плотными рядами по двое стали появляться еще люди в белых масках, облаченные в длинные плащи цвета охры. Они шли торжественно, словно были частью какого-то символического ритуального спектакля, разыгрывающегося не на земле, а где-то высоко «в сферах». Юрист удивленно насчитал около ста пятидесяти человек. Возможно, их было даже больше, он случайно сбился, все время, силясь понять, откуда вся эта толпа материализовалась. Он сделал небольшой шаг вправо, вытянул тонкую шею и, встав на носки, разглядел за колонной широкую каменную лестницу, ведущую вниз. Женщина в белом плаще медленно скользила по залу, полы ее одеяния развевались, словно крылья большой птицы. Она подошла и неспешно остановилась рядом со ступенями, ведущими к хрустальному трону. Справа от нее встал Крупье. На правой руке его, плотно обтянутой белой перчаткой, Эди рассмотрел крупный перстень с ликом Горгоны. В руках он держал золотую корону в форме змеиного кольца. Когда толпа охровых плащей бесшумно разместилась полукругом в несколько рядов за спиной юриста, слева к снежной женщине подошел Невидимка, и, остановившись в нескольких шагах от нее, низко и почтительно склонился. В руках он держал шкатулку, инкрустированную драгоценными камнями. Всё застыло и замерло. Повеяло мертвым холодом. Наконец женщина «в белом» слегка кивнула собравшимся. Мелисандра торопливо сделала глубокий реверанс, склонив голову. Озираясь по сторонам, повторяя за всеми присутствующими, юрист тоже машинально согнулся, неловко поклонившись.

Подняв правую руку в белой перчатке, Крупье сказал:

– Приветствую!

Он сделал небольшую паузу. Эди поймал себя на мысли, что все происходящее очень похоже на дурацкий розыгрыш, на съемки очередной тупой телепрограммы.

– Как вы знаете, недавно нас постигла утрата! – продолжил Крупье скорбным голосом. Он торжественно обвел взглядом присутствующих – его маска повернулась вполоборота к Эди. Женщина в белом опустила голову и молитвенно сложила руки. За спиной юриста тяжело вздохнули. «Видимо, знают, о чем речь», – подумал Юрист.

– Глава нашего ордена недавно пал жертвой врагов, – рассказывал неторопливо Крупье. – И мы до сих пор скорбим о нем, как о нашем брате.

Юрист вознес глаза к небу чуть было, не перекрестившись, от наигранной скорби.

– Мы понесли утрату… – «индиго» сделал многозначительную паузу, потом, возвысив голос, продолжил с новой силой, – но это не значит, что наша миссия завершена!

Женщина в белоснежном одеянии одобрительно и величаво кивнула ему, словно подбадривая. Подняв корону золотого Уробороса над головой, Крупье громогласно заявил:

– Мы все собрались здесь сегодня, чтобы приветствовать нашу новую главную жрицу. Да здравствует Горгона!

С этими словами он сделал шаг и благоговейно возложил корону на голову предводительницы. Юрист не сдержался и засмеялся, шепнув Мелисандре:

– Это шоу! Не сомневайся.

Девушка, осуждающе оглянулась на него и быстро одернула.

– Что ты, Эди! Тише!

Тем временем новая властительница подземелья поднялась по ступеням к трону и опустилась в сверкающее хрустальное кресло с широкими подлокотниками. За ее спиной возвышалась Медуза.

– Да здравствует Горгона! – еще раз сказал громко Крупье.

– Да здравствует! – подержал дружный хор голосов вокруг.

Он низко ей поклонился, прижав руку к сердцу. Женщина слегка кивнула своим подданным и все в зале синхронно, как по команде, преклонили колени. Прошло около минуты, прежде чем она подала им знак подняться. Эди чуть не спекся от томительного ожидания – он стал уставать от игры. Коралловые и охровые плащи послушно встали с колен. Юрист то и дело поглядывал на Мелисандру. Он был сильно озадачен подземным маскарадом, но что-то все же подсказывало ему, что лучше не высовываться и делать, как все.