— Выход через пять минут! — Ассистентка режиссера привела Лайтвуд в чувство.

— Наконец-то! — Мелиорн откупорил бутылку с водой. — Тут так душно! Я выйду на минутку, хорошо, Изабель? — Мелиорн обратился к ней.

— Без проблем. Я, пожалуй, составлю тебе компанию, — Изабель улыбнулась.

— Ты не услышала ассистентку? — Мелиорн постарался произнести это как можно мягче. — Скоро выход, Иззи.

— И вправду. Я задумалась.

— Все в порядке? — Нет, ничего не было в порядке, и даже в этом себе Изабель не хотела признаваться, но сообщение и семь букв никуда не могли деться.

— Да, в полном, просто волнуюсь.

— Ну, это не твой первый раз, просто отпусти всё. Как обычно.

Мелиорн покинул её. Но как можно было воспринимать всё как должное, если она не могла? Лёгкость, с которой Изабель проходила по подиумам, испарилась, а вместе с ней и уверенность с заученными репликами. Все сломалось. Из-за каких-то слов. Они обе были виноватыми, но Иззи было хуже, ведь она нашла в себе силы обозначить конец, а вот принять ей его уже их не хватало. Всё без остатка она вложила тогда, а теперь довольствовалась крохами поддержки Мелиорна. Даже с Алиной не было так. И близко не стояло происходившее с Пенхоллоу с тем, что было между Изабель и Клэри.

В свои почти двадцать Изабель чувствовала себя дико уставшей. Она же была ещё ребенком, и такие страсти для неё не могли закончиться чем-то хорошим. Когда-нибудь Фортуна бы отвернулась от неё, и ей бы пришлось самостоятельно выбираться из собственной западни. Но маленькая комнатушка с сухими серыми стенами была куда привлекательней огромного и безжалостного мира за окнами. Почувствовать себя маленькой и убежать от проблем ей хотелось в стократ сильнее, чем до этого.

— Мисс Лайтвуд, ваш выход.

Давай, Изабель, будь умницей. Будь собой.

***

На этот раз перелёт был тяжелее обычного. Мелиорн оставил Иззи на попечение Джему — режиссёру. Мужчина встретил её в аэропорту, спросил о самочувствии. Они немного поговорили о сценарии, а потом он дал ей передохнуть в дороге. Изабель сразу же уснула.

Приехали они ближе в завтраку. Тесса, жена Джема, с радостью накормила Изабель. Эта забота была ей непривычна — Мариза никогда не притрагивалась к плите, а Иззи готовить просто не умела. От неё ничего не требовали, выделили комнату на втором этаже, а маленькие Уилл и Джезамин наперебой расспрашивали её обо всём подряд. К удивлению Изабель, мальчишка Карстаирс оказался достаточно смышлёным, чтобы заметить, как Изабель было тяжело в Лондоне. Она ведь знала, что Кларисса могла быть рядом. Знала точный адрес её студии и ателье и могла поехать туда. Но зачем?

Ответа на этот вопрос она сама не могла найти.

Подготовка к съёмкам кипела. Изабель находила себя в спортзале и подготовке собственного тела к трюкам на съёмочной площадке. Её роль была динамичной, а в героине она отдалёно находила саму себя, но мало было найти лишь нечто общее. Они не были похожи друг на друга, отчего Изабель тяжело было принимать её, когда она только получила сценарий на руки. В конце фильма её героиню убивали, весьма логично, так как она играла второстепенного антагониста, мешающего своенравному детективу добраться до истины в этой истории. Правда, её смерть должна была быть показана достаточно завуалировано.

Роберт звонил ей пару раз, от Маризы — ни весточки. Спрашивал о работе, рассказал немного об успехах Макса в школе и Джейса на реабилитации. Вскользь упомянул сожжённый брачный договор. Рассказал о негативной реакции Маризы на его уничтожение. Всё потому, что она потеряла последний рычаг давления на Изабель. Роберт же нейтрально к этому относился, спросил, когда она вернётся в Нью-Йорк. Иззи расплывчато ответила, что нескоро. У неё еще были съёмки в Ирландии, Швеции и Дании. Интернациональная команда работала не покладая рук.

В начале марта она пыталась отогреваться в маленьком трейлере, потому что съёмки проходили на лютом морозе в лесистой местности. Её героиня носила лёгкую косуху, и Изабель не могла понять, толи Джем просчитался, толи её ничего, кроме пуль, не брало, но подкладку, чтобы не окоченеть до конца, она всё же не просила. Её коллеги оказались приятными людьми, поэтому перерывы между съёмками она проводила в компании молодых ребят и маститых актеров постарше. Одна девушка — Зара ¬— подбивала к ней клинья, но Изабель игнорировала знаки внимания с её стороны. Не могла она себя пересилить и обратить внимание на кого-то ещё, она не была готова на маленькую интрижку на съемках, потому что чувство презрения к себе у неё взлетело до небес.

В конце месяца они вернулись в Лондон. Джем решил разбить съёмки, так как сюжет занимал длинный отрезок времени, поэтому финал уже снимали они в дождливые дни, полностью вымокая на улицах. Изабель сразу же бежала под тент, брала себе имбирный чай, на неё накидывали плед и подкладывали грелку к ногам. Стуча зубами, она весело перекидывалась фразами с коллегами, попутно делясь впечатлениями о съёмках и своими будущими планами. По правде говоря, Иззи не знала, чем займётся дальше. Может, возьмёт перерыв и отдохнет от всего. Ей бы пошло на пользу, так бы сказал Мелиорн, но его не было рядом, а Изабель должна была сама распоряжаться своей жизнью. Она пыталась, правда пыталась, и ей казалось, что ей удавалось, потому что вокруг всё вернуло свои яркие краски. Изабель всё чаще улыбалась, проводила свободное время с детьми Карстаирсов и активно занималась спортом. Она была приветлива, общительна и игрива, будто вернулась та Изабель, существовавшая до встречи с Клэри Фрей. И эта видимость придавала ей уверенность, что она действительно могла двигаться дальше, но эффект плацебо не был долговечен. Чем ближе подходили съёмки к концу, тем мрачнее становилась Лайтвуд. Она не хотела возвращаться к прошлой жизни.

Самым важным стало для неё решение отказаться от модельного бизнеса. Это пришло ей на ум за две недели до окончания съёмок. Она позвонила Мелиорну, согласовала всё с ним и решила, что это будет правильный выбор. Контракты подходили к концу, у неё больше не было необходимости светиться на вечерах гала и выкладывать почти каждый день новый пост в инстаграме, чтобы подогревать интерес подписчиков. Наоборот, её временное отсутствие подогревало интерес у читателей сильнее, чем стабильность. Родителям пока не говорила и не собиралась говорить. Наверное, это было бы её единственное решение, с которым согласилась бы Мариза Лайтвуд. Мать была сама в прошлом моделью, не понаслышке знала, как профессия манекенщицы меняла людей, и яро протестовала, когда Изабель только ступила на эту дорожку.

И пусть её решение могло нести временный характер, но оно на тот момент казалось для неё необходимостью. Насчёт вуза: лучшим вариантом было взять академический отпуск на год. У Лайтвуд не было желания продолжать учёбу, а так как была возможность отвлечься от неё на время, она решила ей воспользоваться.

В последних числах марта всё закончилось. Прощальная вечеринка для всего каста оказалась обязательной, Джем никого не отпускал, многих, кто закончил съёмки раньше, пригласил к ним, и они вместе отмечали окончание в пабе. Алкоголь лился рекой, настроение у всех было отменное, и даже Изабель прониклась атмосферой праздника. Прощание не с друзьями, но с новыми приятелями, которым точно позвонишь на Рождество, или они тебя позовут на свадьбу, не могло не обойтись без слёз, глупых слезливых фразочек и пафосных выкрикиваний в духе, что все они еще не раз встретятся и соберутся вместе. Изабель не сомневалась в этом: половина каста во время съёмок дала ей свою почту, номера, уже намекая, что не прочь встретится в обстановке поскромнее.

Изабель пританцовывала под песни Дрейка, подпевая канадскому рэперу, когда у неё закончился напиток в бокале. Ей пришлось пробиваться сквозь танцующую толпу к бару. Там было поспокойней и даже было где присесть, не беспокоясь, что кто-то случайно обольет её — основная масса народа веселилась на импровизированном танцполе.