Я хочу рассказать вам о том самом переломном моменте, который расставил все точки над «i» в наших отношениях. Это случилось в начале декабря.
— Милая, что это? — Изабель удивленно посмотрела на потраченные мною часы «ничегонеделанья».
— Это? Шарфик. — Я отложила спицы на журнальный столик, подошла к Иззи с шарфом. Она обняла меня одной рукой, а второй погладила уже выпирающий животик.
— Угу. — Стоило упомянуть, что шарф был больше похож на через чур длинный, недовязанный носок.
Уставшая после рабочего дня Изабель потащила меня за собой в спальню. Мы обе плюхнулись спинами на кровать, и я незамедлительно оказалась в объятиях моей девушки. Я же обмотала ее шарфо-носком красного цвета.
— Рождество вроде бы нескоро. — Сквозь улыбку прошептала Иззи, поглаживая меня по лицу.
— И Новый год тоже, но мне захотелось сделать тебе приятно. — Я улыбнулась еще шире, когда Иззи прикоснулась губами к моей макушке. Мне было так спокойно в ее объятиях, казалось, что ничего не было лучше, чем просто так лежать в постели, говорить про то, как прошел наш день и делиться планами на будущее.
— Спасибо.
— Он ужасен, не так ли? — Я посмотрела в глаза Лайтвуд, не дав ей увернуться от вопроса, захватив ее голову своими ладошками. Я очень сильно старалась не засмеяться.
— Ну что ты, Клэри, он… милый.
— Кривоват, не находишь?
— Да, он отвратительный. — Я нисколечко не обиделась из-за слов девушки, прекрасно зная, что мой талант в вязании оставляет желать лучшего. — Но то, что ты сделала его уже все меняет. Я буду его носить. — Уверенно произнесла Иззи, глядя мне в глаза, добавив: — Дома.
Нас следующий день после фиаско с шарфом мне позвонил Саймон, у которого были для меня хорошие и плохие новости.
— Ну, так когда? Что говорят врачи? — Я сидела на скамеечке на заднем дворе, рядом со мной попивала кофе Майя.
— На следующей неделе она «переезжает» в больницу на сохранение. У Камиллы достаточно денег для этого, да и она целый день истерит по поводу того, что не собирается рожать в ванной или запачкать кровью и ребенком, вылезающим из ее вагины, дорогие шелковые простыни, которые привезла из Китая.
— Фу, до ужаса правая и в то же время не правая женщина.
— Вот-вот. А у тебя как дела?
— Ну, у «нас» все отлично, мы еще не ходили к доктору, но я записалась на следующую неделю, так что… в принципе, проблем нет.
— А работа?
— А что, работа? С работой все в порядке, ты же помнишь Магнуса, верно? — Услышав утвердительный хмык, я продолжила. — Он весь срок работал и у него все замечательно.
— Ну, не стоит брать с него пример…
— А брать пример с твоей истеричной мадам? Нет уж… Ты же знаешь, с головой у меня еще в порядке.
— Хах, и тоже верно.
— Шелдон, все в порядке? Ты звучишь как-то нервно.
— Все-то ты знаешь, просто, я не хотел тебе рассказывать, но… твоя мать на днях была у нас.
— Шерлок, и ты не мог мне об этом сказать сразу? Черт, она не спрашивала обо мне? И какого черта ты не хотел мне рассказывать?! — Майя как-то странно скосилась на меня, наверное потому что я была похожа на разозленного рыжего хорька.
— Вот именно из-за такой реакции я и не хотел тебе говорить.
— Саймон, я твоя — подруга!
— А она — твоя мать, бросившая тебя и брата детьми! Она вдруг решила заинтересоваться тобой спустя столько лет и ошибочно посчитала, что мы работаем рука об руку. Я очень рад, что это не так. Она такая сука, Клэри, ты не представляешь!
— Еще как представляю. Что она хотела?
— Эх, она приехала с Люком, у него была там какая-то конференция в Нью-Йорке. Остановились они естественно в «Дюморт», а твоя маман тут же примчалась ко мне на кухню и впервые я был настолько благодарен Камилле за ее бесноватый характер, из-за которого эту женщину чуть не выгнали из ресторана. Она пыталась расспросить о тебе, постоянно вытягивала меня из кухни под предлогом фирменных блюд. Как сама понимаешь, я ничего путного не сказал, номера твоего не давал, не сказал, что ты в отношения и так далее. Тоже самое я попросил сделать, а точнее не сделать Камиллу. Она как-то странно улыбнулась, но сдержала слово.
— Не знаю, что и сказать, извини, она такая настырная…
— Ты не должна извиняться, Клэрс. Дети не должны отвечать за поступки их родителей-идиотов, так что не беспокойся.
— Спасибо, мой маленький еврей.
— Хватит меня так называть! Я достаточно высок!
— Ты ростом с мою девушку, так что не начинай…
— Ладно, пока, Моргенштерн.
— До завтра, Льюис.
На кухню я вернулась не в самом лучшем настроении, но дальше все стало еще хуже. Изабель не оказалось на месте, поэтому я вышла в зал. Мне захотелось апельсинового сока, а так как мой перерыв еще не закончился, я могла быстро сходить к Алине, мысли которой постоянно занимала одна альфа. Но меня неожиданно окликнули со стороны, окликнул тот, кого я не хотела видеть.
Мой отец — Валентин Моргенштерн стоял рядом с Изабель, их лица не предвещали ничего хорошего.
— Кларисса, я так рад тебя видеть! — Осунувшееся лицо, множество морщин не украшали моего отца. Он стоял, опираясь на трость, а его руки слегка подрагивали. Вот так отразилась на нем болезнь. Он ничего не мог поделать с этим. На лице была легка небритость, а отросшие белесые волосы были собраны в маленький, топорщившийся хвостик. Тем не менее отец не терял своей харизмы. Я так давно его не видела, что была очень удивлена его появлению. Последний раз, когда мы виделись он и с постели не мог встать, но тут он уже ходил, и без разницы что с тростью. И причиной, по которой я не хотела с ним видеться было лишь то, что я не знала, как объяснить ему, что мы с Изабель вместе и ждем ребенка. У Валентина были консервативные взгляды на такие вещи.
— Привет, пап. — Я позволила себе обнять его, под пристальным взглядом Иззи. После, я стала рядом с ней, ощущая успокаивающие тепло. — Что ты тут делаешь?
— Это первое, что тебя так волнует? А как же: «Я так рада тебя видеть, пап» или «Извини, что не звонила тебе знаешь, у меня тут работа появилась в Идрисе»?
— Извини, отец, я знаю, это некрасиво было с моей стороны, но…
— Благодари, фрау Лайтвуд: она отправила мне письмо, где написала о тебе.
Я шокировано посмотрела на мой девушку, но та с застывшим каменным лицо, непроницаемо глядела на Валентина.
— Так что я смог вздохнуть спокойно, а так как ты уже почти пол года здесь работаешь, то и вовсе прекрасно. — Тут то весь гнев руку смело и я поняла, что письмо было отправлено еще задолго до зачатка наших отношений и несло сугубо деловой характер.
— Замечательно, — процедила я сквозь зубы. Валентин на самом деле был жестким и властным человеком, несмотря на то, что я его дочь, он никогда не скупился показывать мне, кто именно был главой нашей семьи.
— Конечно. — Голос Валентина принял стальные нотки. — Я бы хотел поужинать с вами обеими. Изабель, — альфа подняла свои черные глаза, встречаясь с темными Валентина, — рад, что это место процветает в твоих руках, Роберт редко ошибается в своем выборе.
— Думаю, стоит ему сказать о этом лично.
— Да брось, — фамильярно произнес отец, из-за чего я удивилась, — я прекрасно его осведомил в самом начале. Плюс кто как ни я боролся с Маризой? — Не переставая меня удивлять, отец хлопнул мою девушку по плечу, та хмыкнула:
— Я никогда не забуду ее лицо в тот момент, когда отец окончательно передал мне все права на ресторан, а не Алеку.
— Фрау Лайтвуд, Кларисса, буду рад с вами встретиться здесь же в семь часов вечера. Побалуешь нас, Изабель?
— Конечно.
— Милая, — отец подошел ко мне и обнял за плечи, — я так рад видеть тебя. — А потом словно обухом по голове я услышала злой шепот мужчины:
— Ты объяснишь мне вот это.
Его рука оказалась на моей округлом животе.
Отец тут же отпрянул от меня, попрощался рукопожатием с Изабель и покинул зал.
