– Да я вроде как…
– Он? – она кивнула куда-то назад. – Ну, тот белобрысый, что сидит с черненькой?
Инна почувствовала, как лицо покраснело, она вроде как не смотрела на Андрея, который завалил им олимпиаду. Но женщина была права, она злилась на него и на Олю, что крутилась вокруг него и не замечала, что он просто пустышка.
– Да я так.
– Брось, жизнь поганая штука, но не настолько же, чтобы не насладиться завтраком. И запомни, если ты ненавидишь – значит тебя победили.
Пассажиры опять загудели, каждый на свой лад стал рассуждать, почему за иллюминатором туман, да еще такой плотный, что уже и крыльев не видно. Дети, как и предполагала женщина-кукла, стали хныкать, а мать вместо того, чтобы поговорить и отвлечь детей, еще пуще запричитала.
– Ну вот и началось!
– Что опять? – Инна не любила детей из-за их визга и плача, она хорошо помнила, как пришлось целый год прожить в одной квартире с теть Зиной. Она с мужем строила дом в деревне, поэтому их дети так достали Инну, что она возненавидела их.
– Твой гомосапиенс уже порывался к летчикам, но пока хватает мозгов держать себя под контролем. Но стоит спутнице его подстегнуть, как он сорвется с цепи. Был у меня один такой начальник строительного склада Березин, тот еще козел, умный, бумаги в порядке, но отвратительный характер, вечно пер в начальники.
В конце второго салона
Валерия Ивановна возвращалась с мужем от своей тетки, та жила в Тавуй, где располагалась турбаза «Медвежий камень». Она смогла уговорить тетку взять на попечительство своих детей и теперь на пару месяцев была свободна и готова посвятить себя ремонту, о котором мечтала целый год.
– Леш, что там произошло? – она оторвала взгляд от книги «Цветы в Париже», что купила в аэропорту, и посмотрела в начало салона, где столпились пассажиры.
– Туман, – коротко пояснил он, продолжая читать свою книгу.
– Какой туман? Что-то я не слышала, не мог бы пойти и выяснить, что произошло? Может поломка?
– Нет, просто туман за бортом, вот и все.
– Леш, я ведь просто попросила узнать, что произошло, а ты меня проигнорировал. Прошу, сходи, вдруг это важно.
– Было бы важно, объявили, – но мужчина не стал спорить, он взял закладку в виде рекламной листовки от такси и, вложив ее в книгу, стал подниматься.
– Если тебе трудно, сиди, я ведь…
– Уже встал.
Мужчина поправил сбившуюся жилетку, развернулся боком и, пропустив девушку, пошел в сторону столпившихся пассажиров. Стюардесса уговаривала их сесть на свои места, но мужчина со второго ряда, размахивая руками, тыкал пальцем в сторону иллюминатора. Алексей с женой сидели ближе к проходу, а у самого иллюминатора, закрыв его шторкой, спал старик, он даже не стал завтракать. Алексей нагнулся и посмотрел, но кроме густой белизны ничего не увидел.
– А что произошло? – извиняясь, спросил он у женщины, что прижимала платок к губам.
– А… а там ничего нет, – промямлила она и кивнула в сторону окна.
То, что там ничего не видно, Алексей и так уже знал, но что именно произошло и почему люди столпились и требовали от стюардессы объяснения, он не понимал. Постояв немного, он вернулся обратно к жене.
– Что сказали? – поинтересовалась она, даже не оторвав взгляда от книги.
– Туман или облака, говорят, на этой высоте его не должно быть, но ведь есть, было бы из-за чего поднимать шум.
– И все? – удивилась Валерия Ивановна и, закрыв книжку, удивленно посмотрела на мужа. – Это все?
– А ты что хотела? Там облака, скоро пролетим, и будет чистое небо.
– Ну хорошо, – ответила она так, словно муж пообещал разогнать облака.
Кабина летчика
Командир самолета Конюхов отстегнул ремни безопасности, встал, чтобы размять ноги и, нагнувшись к стеклу, стал рассматривать странный туман. Он как-то смотрел передачу про авиакатастрофы, там говорилось о случае с Lockheed L-100-30, что произошло в 1980 году. Борт на пять минут попал в пепловое вулканическое облако, лобовое стекло так сильно было повреждено, что сквозь него ничего не было видно. Летчикам удалось в уголке окна найти нетронутое пеплом секло и совершить приземление. Но над центральной частью России нет вулканов, и никакого предупреждения об извержениях не поступало.
– Свяжись с землей, узнай, может это вулканическое облако, – попросил Конюхов второго пилота. – Если это так, то у нас проблемы.
Он сел на место и, проверив показания приборов, потянулся за инструкцией по аварийной ситуации.
– Что ответили?
– Ничего, – Мельниченко пощелкал тумблером и еще раз попробовал связаться с землей. – Опять ничего, они там что, вымерли?
Конюхов насторожился, он надел наушники и стал слушать все то, что было в наушниках второго пилота, но кроме статики, что часто бывает во время грозы, ничего не услышал.
– Связи нет, – неуверенно сказал Мельниченко и стал переходить с одной частоты на другую. – Кто-нибудь нас слышит, прошу, ответьте!
– Ты что делаешь? – возмутился Конюхов, понимая, что второй пилот не по инструкции связывается с землей.
– Никто не отвечает.
– Перейди на аварийную частоту, может у них проблема.
– Хорошо, – сухо ответил Мельниченко и опять защелкал пальцами, меняя одну частоту на другую.
«Что же это такое? – думал Конюхов. Были всякие ситуации, один раз выкатился за полосу, не успел затормозить, мокрый снег, что покрыл бетонку, сработал как масло. А другой раз кружили над Волгоградом, как раз стал командиром самолета, сжигали топливо из-за неисправности в шасси. Но чтобы вот так лететь на высоте в десять километров в сплошном тумане, это впервые. – Что же это такое? Почему нет связи? Может?… – в голове промелькнула глупая мысль, что началась война, и это последствие термоядерного взрыва. – Глупости, этого не может быть». Конюхов прислушивался к шипению в наушниках, а сам в это время лихорадочно листал инструкцию по экстренной ситуации в полете.
– Тихо, не отвечают, – сообщил второй пилот, но не перестал щелкать тумблером.
– Понял. Может ты сталкивался на учениях с чем-то подобным? – Конюхов знал, что Мельниченко летчик в третьем поколении, его дед служил в морской авиации, а отец после армии перешел на внутренние линии.
– Я не слышал о подобном. Может зря мы кипишь подняли, что из того, облака, мы что, раньше их не видели, приборы работают, двигатели тоже, все в норме.
– Но нет связи с землей.
– Мало ли что, может обед, сбой, – предположил второй летчик и опять стал переходить с частоты на частоту.
– Шутник. Один раз в Минске прилетели, жутко трясло, стоим ждем, вот уже скоро пассажиры пойдут, а нам топливо не дали. Связываюсь с вышкой, говорю, борт такой-то, топлива мало, а он с удивлением, я вас на радаре не вижу. Ты представляешь, я на земле, а он меня в небе ищет.
– А что в инструкции сказано? – поинтересовался Мельниченко.
– Снижение.
– Значит начнем снижаться?
– Да, но зачем, ведь у нас ничего не произошло, все в штатном режиме, то, что облака на этой высоте, не повод для снижения.
– Значит держим эту высоту? Или немного спустимся, все же надо выяснить, что это такое.
– Нет, остаемся на этой высоте, повода для снижения нет.
Раздался сигнал от бортпроводника.
– Андрей Геннадьевич, – голос Гусенковой Кристины был явно встревожен, – тут пассажиры, они переживают из-за того, что происходит за бортом.
– Объясните, что облака, приземлимся вовремя.
– Я уже говорила, но похоже это их не убедило.
– Хорошо, я сейчас поговорю.
Пилот отключил связь, поправил наушники и нажал кнопку для связи с салоном.
– Дамы и господа, с вами говорит капитан самолета Конюхов Андрей Геннадьевич. Вы стали свидетелями очень редкого природного явления, когда сплошные облака поднялись выше десяти километров. Полет продолжается в штатном режиме, приятного завтрака, посадка по расписанию.
Палец нажал кнопку, и связь с салоном прервалась.
