– Выпутай меня из этого как-нибудь, – попросила я его.

А он принялся говорить, будто я сама не хочу ниоткуда выпутываться.

– Нет, хочу! – вскричала я.

– Нет, не хочешь!

Я настолько разозлилась, что прыгнула в машину и умчалась так быстро, что Хэнк не смог меня догнать. Я приехала к Runner Records. Лишь на парковке до меня дошло, что я по-прежнему в лифчике от купальника и джинсах. Я прошагала прямо в кабинет Рича Палентино и разорвала наш контракт. Рич только рассмеялся и сказал:

– Хэнк мне позвонил и предупредил, что ты можешь такое выкинуть. Солнышко, с контрактами такой номер не проходит.

Симона: Дейзи была как Кэрол Кинг, как Лаура Ниро. Она могла бы быть даже как Джони Митчелл. А они хотели, чтобы она стала как Оливия Ньютон-Джон.

Дейзи: Я вернулась к себе в Marmont. Я вовсю ревела, тушь текла по всему лицу. Хэнк ждал меня, сидя на крыльце дома.

– Не хочешь это дело просто переспать? – посоветовал он.

– Я не смогу спать. Я приняла слишком много кокаина и еще много дексиса.

Тогда он сказал, что у него для меня кое-что есть. Я решила, он хочет всучить мне какой-нибудь транквилизатор – типа, лучше что-то, чем ничего. Но он дал мне секонал. Я отключилась в мгновение ока, а когда проснулась, то почувствовала себя намного лучше. Ни похмелья, ни каких-либо остаточных ощущений – ничего. Впервые в жизни я спала сном младенца.

Вот с тех самых пор дексис служили мне днем, а «красненькие», то есть секонал, – ночью. И заливалось все это шампанским.

Хорошая жизнь, верно? Вот только ничего хорошего мне такая хорошая жизнь не принесла. Но тут уж я забегаю немного вперед.

The Six между тем обосновались в Лос-Анджелесе, в каньоне Топанга, арендовав домик в горах. Они готовились записывать свой первый студийный альбом. А Тедди вместе с командой звукотехников под руководством звукорежиссера Арти Снайдера тем временем обустраивали себе мастерскую в звукозаписывающей студии Sound City Studios в районе Ван Найс, в пригороде Лос-Анджелеса.

Карен: Когда мы только заселились в этот дом, я подумала: «Ну, прямо как на свалке!» Старая, покосившаяся входная дверь со скрипучими петлями, в окнах – потрескавшиеся витражи. Мне там ужасно не понравилось. Но где-то неделю-другую спустя в Лос-Анджелес приехала Камилла. Она прокатилась по длинной подъездной дороге сквозь лес, выбралась из машины, прошла в дом и воскликнула:

– Ого! С ума сойти, как тут здорово!

Ну, а когда она сказала, что дом у нас вообще классный, я и сама стала воспринимать его иначе.

Камилла: Дом окружали густые заросли розмарина, и мне это невероятно понравилось.

Билли: Представляешь, как замечательно получилось, что Камилла снова со мной! Так чудесно было снова сжимать ее в объятиях! Мы собирались пожениться, и я поселился в Лос-Анджелесе и готовился вместе с братом записать студийный альбом. Вся моя жизнь словно озарялась тогда золотым сиянием.

Уоррен: Грэм и Карен выбрали по отдельной комнатке рядом с кухней. Пит с Эдди заняли гараж. Билли с Камиллой пожелали жить в мансарде. Так что мне досталась единственная спальня с уборной.

Грэм: У Уоррена в спальне был туалет. Он всем говорил, что у него своя уборная, но это не так. На самом деле в его комнате стоял толчок. Просто толчок в углу спальни.

Билли: Тедди оказался «совой». Так что мы все вместе с вечера отправлялись в студию и работали там до глубокой ночи, а то порой и до утра.

Когда мы делали запись, весь прочий мир переставал для нас существовать. Представляешь: ты сидишь в темной студии, и в мыслях – одна лишь музыка.

Мы с Тедди вообще… ну, просто по уши ушли в это дело. То меняли темп мелодии, то тональность, то я подыгрывал на каком-нибудь новом инструменте – пытались перепробовать буквально все. В студии я полностью отдавался музыке. Но потом возвращался домой и видел спящую Камиллу посреди помятых простыней. Обычно малость подшофе, я тихонько проскальзывал в постель с нею рядом.

А вот все свои утренние часы я проводил с Камиллой. Знаешь, как многие пары выходят куда-то вместе поужинать – так же мы с Камиллой выбирались завтракать. Самыми излюбленными моими утрами стали те, когда у меня по возвращении из студии даже не возникало желания сомкнуть глаз. Камилла просыпалась, и мы с ней ехали на машине в Малибу и завтракали где-нибудь у шоссе Пасифик-Кост.

Каждое утро она заказывала одно и то же: чай со льдом без сахара и три ломтика лимона.

Камилла: Чай со льдом, три ломтика лимона. Или содовая с двумя ломтиками лайма. Или мартини с двумя оливками и луком. У меня особенный выбор напитков. [Смеется. ] У меня вообще во многом особенный выбор.

Карен: Знаете, многие считают, будто Камилла повсюду следовала за Билли, постоянно заботилась о нем, но это не совсем так. Она была значимой силой, с которой необходимо было считаться. Она умела получить то, что желала. Почти все и всегда. Она умела быть напористой и добиваться своего – хотя при этом ты ни сном ни духом не подозревал, что тебя подавляют. У нее всегда имелось собственное четкое мнение, и она знала, как достичь своей цели.

Помню, было раз такое, что они с Билли спустились утром в гостиную – где-то уже около полудня. Мы все сидели там, как были ночью, в джинсах, и в студию в тот день собирались отправиться намного позже. Камилла предложила:

– Как насчет грандиозного завтрака? С блинами, вафлями, жареным беконом, яичницей – по полной программе?

Но Билли уже прослышал, что мы с Грэмом собирались поехать загрузиться по бургеру, и захотел отправиться вместе с нами.

А потому Камилла сказала:

– Так я вам всем сделаю сейчас по бургеру.

Ну, мы ответили «ладно». И вот она послала Билли в ближайший магазин за мясом для гамбургера и велела ему заодно прикупить и бекон. А еще и яйца на завтра.

А спустя некоторое время разожгла гриль и зашла нам сказать, что мясо, которое привез Билли, на ее взгляд, совсем не «ах», так что она просто поджарит бекон. А пока бекон готовится, может заодно сделать яичницу. А раз уж все равно достала яйца, то приготовит еще и блинчики.

И как-то так оказалось – а было уже полвторого, когда мы все дружно уселись за стол к позднему завтраку, – что ни единого бургера у нас не наблюдалось. Все было, конечно, обалденно вкусно, и никто, кроме меня, даже и не заметил, что именно сделала Камилла.

Вот это качество мне в ней ужасно нравилось! Она вовсе не была тихоней, вечно ждущей чего-то у стеночки. Просто для того, чтобы разглядеть это в ней, требовалось внимание.

Эдди: Все наши почти всегда отсутствовали – по крайней мере, большую часть времени, – и я как-то предложил Камилле, чтобы она немного помогла по дому. Прибраться там, может, – ну, сама понимаешь. Однажды я сказал ей:

– Может, пока нас нет, ты приберешься тут хоть немного?

Камилла: Я ответила:

– Хорошая мысль.

И даже не притронулась к уборке.

Грэм: Времечко было напряженное. Билли все время писал песни. Мы постоянно отрабатывали то один фрагмент, то другой. Только в студию и обратно – даже спали порой прямо там.

И столько раз ночами мы с Карен просиживали там до самого восхода – отрабатывая какой-то рифф или целую тему.

Уоррен: В ту пору я отрастил усы. Прикинь, ведь многие мужчины не могут отрастить себе нормальных усов. Но у меня это получилось. Я отрастил их, когда мы записывали наш первый альбом, – и больше их так и не сбривал.