– А-ай! Подумаешь, наш кузнец тоже очень громко бумкает!
Она попробовала поглубже втиснуться в своё укрытие, но куда там – ноги всё равно оставались под дождём.
– А я буду кричать, – решила девочка и тут же это исполнила: – Ой-ёй-ёй-ё-ёй!!!
Как раз в это время в перестрелке молний случился небольшой перерыв.
– Ага, испугались! – ободрённая, она принялась выкрикивать всё, что приходило на ум. При этом она ойкала и айкала после каждой вспышки молний. – И зачем я – ой! – пошла в Лес одна?!!
Сегодня днём она, вместо того, чтобы собирать грибы, заигралась на берегу речки Бавы, да ещё и лукошко потеряла. Старейшина Алпаут отправил её обратно в лес и строго наказал, чтобы без лукошка не возвращалась.
– Ой, мамочка, прямо над головой ударило! И всё из-за какого-то лукошка! – она уже сама ждала новых раскатов, чтобы взвизгнуть погромче. – Вот возьму – аёй! – и уйду к тётке! Поплачете тогда!
Вообще-то старейшина был человеком добрым. Но погода была хорошая, бурю не предвещали даже волхвы, и Алпаут поступил так со спокойной совестью: надо же девочку воспитывать.
Много лет назад её родители пошли в лес и не вернулись. Видимо, их задрал медведь. За девочкой присматривали все жители Родника, помогали, кто чем мог.
– Мамочка! Что же мне – ой-ё-ёй! – делать?
Она верила, что родители вернутся. Часто мысленно разговаривала с ними, особенно когда оставалась одна, словно родители всё время были рядом с ней. Вот и сейчас она услышала мамин голос:
– Не бойся грома, доченька. Опасны молнии, но здесь они тебя не достанут. А чтобы от грома не заболели уши, открой пошире рот.
С вами так не бывает: вроде бы никого рядом нет, а как будто кто-то что-то сказал? Попробуйте сделать вот что: закройте глаза и поговорите мысленно с кем-нибудь из близких. Например, спросите у мамы – можно ли пойти погулять. Уверен, что у вас получится – мама ответит, что «Да, можно, но сначала выучи уроки!» Так же вышло и с девочкой. Она ничуть не удивилась и ответила:
– Я знаю, мамочка, но всё равно боюсь!
– Потерпи немного, доченька, это не может продолжаться долго.
– Спасибо, мама, – девочка успокоилась. Эта игра часто помогала ей в трудные минуты: нужно было только закрыть глаза и представить себе маму или папу, а они давали добрый совет.
Дажбог недовольно ворочался на своём облаке: ему изрядно надоел весь этот шум. Он терпел, сколько мог, затем схватил первое, что подвернулось под руку – это оказался Старый Дуб – и треснул им Перуна по лбу.
Девочке показалось, что прямо из туч появилась громадная рука и ухватила вершину Дуба. Рука могла и померещиться, но Старый Дуб вдруг двинулся в сторону всем стволом – эта сила была мощнее, чем Ветры, с которыми он боролся раньше. Девочка вскочила и бросилась прочь, в мерцающую тьму.
Старый Дуб был уже не так крепок, как прежде. К тому же он слишком возвышался над соседями, а вода размыла под ним почву. С глухим стоном он метнулся к небу вырванными корнями, прихватив изрядные комья земли, и рухнул обратно, круша растущих вокруг внуков и правнуков.
Да, нелёгкая это доля – быть игрушкой в руках Богов. Если они обратили на тебя внимание, это не всегда хорошо. Но может быть, это и лучше, чем постепенно дряхлеть, разваливаясь по кускам. Пятьсот лет царил Старый Дуб над Лесом, храня одному ему известную тайну…
В образовавшуюся яму хлынули потоки воды. Но наполнить её не могли – на дне была дыра, ведущая в большую пещеру.
В пещере уже много тысяч лет лежал Дракон.
Вода попала ему в ноздри, и он чихнул. Затем зашевелился и огляделся по сторонам. Земля под ним просела, и обломок скалы, который его прижимал, ослабил свой натиск. Дракон пролез вперёд и вскоре уже разгребал лапами дыру, выбираясь наружу.
– Ничего не скажешь, весёленькое место! – произнесла его средняя голова громовым голосом, показавшись из ямы. Две другие головы смотрели в разные стороны. – И надо же было мне столько времени просидеть под землёй, чтобы вылезти именно в такую погоду!
Дракон двинулся вперёд, пробуя и разминая ноги – он как будто заново учился ходить.
– Да, долго я пролежал, – сказал он через некоторое время. – Лес вокруг – лиственный. То берёзка, то рябинка. Хотя нет – вон и ёлочка имеется. Пальмы ни одной не видно, не говоря уже о хвощах. Папоротник вон, кажется, есть, но какой-то невзрачный, маленький. Травка зеленеет. Ледниковый период, видимо, прошёл. Это значит, прошло… Э-ге-ге! Пятьдесят миллионов лет, не меньше! А может, и все сто! Энергия почти на нуле.
Он хотел присвистнуть правой головой, но вместо звука из пасти вырвался сноп огня.
– Надо же! – сказала средняя голова. – Совсем забыл, что она плюётся огнём. Что-то с памятью моей стало. А левая?
Несколько раз открылась и закрылась левая пасть.
– Левая не плюётся. Но и не разговаривает. Жаль – не получится устроить совещание. Зато и не поругаюсь. А интересно было бы посмотреть: Дракон, колотящий сам себя по мордам! Кстати, о совещании – хотелось бы с кем-нибудь поговорить. Интересно, люди здесь есть?
Он пошёл наугад, выбирая места, где деревья росли пореже, и поворачивая головы в разные стороны.
– Чую запах костра и жареной рыбы, – сказал он через некоторое время. – Пожалуй, рыба не станет поджаривать сама себя. Значит, люди есть!
Он ещё раз понюхал воздух и выбрал нужное направление.
Ураган постепенно затихал. Молнии сверкали всё реже, но по-настоящему стихия успокоилась только к рассвету.
Родник
(d1)
Когда-то давно люди нашли на склоне небольшого холма источник с чистой и вкусной водой, и поселились рядом. Затем приехал князь. Он повелел основать твержу3 и оставил дюжину воинов. Постепенно люди вырубили вокруг источника деревья, построили дома и обнесли их стеной – заборолом.
Твержа называлась Родник. Она мало чем отличалась от других поселений, разбросанных по границе Новгородских земель. С высоты птичьего полёта она была похожа на деревянный пояс, брошенный на круглую клетчатую скатерть-поляну: внутри пояса-стены рассыпались фасолины-дома, к югу пролегла голубая нитка-ручей, а на север от пряжки-ворот легла через клетки-поля серая лента-дорога.
Возле ворот из-за стены выглядывала сторожевая вышка. Разбойники и кочевники давно уже не нарушали мирной жизни поселян, и стражники, которыми были по очереди все мужчины твержи, занимались охраной посевов от диких зверей и птиц.
Дежурил стражник и в эту ночь. Он понимал, что в такую непогоду нашествия оленей или кабанов не будет, и пытался заснуть под шум непогоды.
Вдруг со стороны дороги раздался новый звук: как будто там взревел медвежий хор. Причём казалось, что медведи орут по-человечески:
– Лю-у-у-ди-и! Лю-у-у-у-ди-и-и!! Челове-е-ки-и-и!!!
Стражник схватил огниво и стал судорожно высекать искры.
Тем временем звук приближался. Когда разгорелся факел, стал виден блеск трёх пар огромных глаз, висящих над дорогой почти на уровне вышки.
– Чур меня! – крикнул стражник. Он представил себе размеры медведей и в страхе попятился назад. Забыв, что там расположен сход.
Дракон увидел, как человек кубарем скатился по лестнице, и поспешил на помощь. Для этого пришлось выломать ворота. Он подбежал к пострадавшему и стал ощупывать его языком – все ли кости целы. Вроде бы всё было в порядке, если не считать сильного испуга.
– Вы меня извините, – сказал Дракон. – Я сегодня неважно выгляжу: сто миллионов лет не умывался. И гребень на спине несколько помят…
Человек вдруг дико заорал, стукнул его факелом по средней морде и убежал.
Зверь очень удивился.
– Ничего себе! – сказал он. – Интересно здесь встречают гостей!
Немного подумав, он решил всё-таки пойти вслед за человеком.
В посёлке началась паника. Зажигались огни, раздавались крики, из домов выскакивали и убегали люди.
Стражник скрылся в каком-то строении. Дракон протиснул правую голову в квадратное окошко и огляделся. Две коровы и лошадь шарахнулись к дальней стене, а человек пытался забраться под кучу соломы. Дракон хотел что-то сказать, но вместо звуков полился огонь. Солома загорелась.
