Путь оказался неблизкий. Я вначале бежала, наслаждаясь безоблачным утром, потом перешла на быстрый шаг, а затем на медленный. Когда я добралась до подножия, солнце изрядно припекало спину. Похоже, к вечеру мне грозила перспектива стать похожей на варёного рака, но возвращаться назад не хотелось. К счастью взбираться по склону оказалось совсем не трудно. Я, напевая, поднималась вверх, и когда вершина была совсем близко, случилось странное. Меня окружил плотный, кружащийся, разноцветный рой. Я взмахнула руками, пытаясь отогнать незваных гостей, но тщетно - рой стал ещё плотнее. Приглядевшись, я увидела, что стена состоит из несметного количества колибри. Откуда взялись малышки непонятно. Они пищали и неописуемо быстро порхали вокруг. Их пёрышки переливались и сверкали. Невольно я залюбовалась стайкой. Но тут вдруг в памяти всплыли рассказы Маркеса. 'Кусаются наверное больно' - подумалось мне.
- Кыш, пернатые, - крикнула я уже вслух.
Но птички и не думали пугаться. Правда, нападать, похоже не собирались. От их непрерывного мелькания, вскоре зарябило в глазах. Я ладонями ожесточённо потёрла лицо. Когда убрала руки, колибри исчезли, словно всё это оказалось чудесным и нереальным сном. Я покрутила головой, пожала плечами и двинулась дальше.
На вершине ожидал новый сюрприз. Когда я, наконец, перевела дыхание, перед глазами предстало удивительное зрелище. Под горой раскинулась прекрасная пустыня украшенная многоцветьем камней. Вся в трепещущем мареве, словно облачённая в прозрачную шёлковую накидку. Не хватало лишь одного, и я даже не сразу сообразила чего. И лишь потом поняла, полностью пропали рисунки. Я зажмурилась, открыла глаза, никакого результата. В течение получаса я смотрела из-под ладони, интенсивно моргала, щурилась, пыталась поглядеть через плечо. Рисунки упорно не желали появляться. Не знаю, сколько я бы ещё простояла в изумлении с выпученными глазами и раскрытым ртом. Из оцепенения вывел шорох. "Тихо шифером шурша, едет крыша, не спеша", - вспомнила я и оглянулась. Рядом на камнях сидел молодой, тощенький индеец. Чёрные жидкие волосы длинными сосульками падали на плечи. Скрестив ноги, он что-то быстро рисовал прутиком. Я подошла ближе. Индеец ничуть не удивился и дружелюбно кивнул. Я совсем осмелела и принялась разглядывать рисунок.
Индеец ткнул в меня пальцем, а затем показал на землю. Он имеет в виду, что это мой портрет! Да не может быть! Либо индеец плохой художник, либо это чувство юмора у него странное. Ведь не похож ни капельки! Ну ладно рот огромный, это он сейчас в момент моего удивления подсмотрел. А нос совсем не такой, и голова не квадратная. И куда спрашивается волосы делись, мои фамильные белокурые косички. Чтобы убедиться в своих предположениях я ткнула пальцем в рисунок, а потом себе в грудь. Индеец обрадовано закивал головой, аж перья в волосах заколыхались.
Я не знала обижаться мне или радоваться на такой приём. В памяти всплыли изображения статуй древних индейцев, за ними вспомнились идолы с острова Пасхи. 'Наверное, у них манера такая физиономии туристов под древних богов стилизовать'. - подумала я и успокоилась. Чего, в самом деле, из-за рисунка на земле комплексовать. Даже если маслом написано, всегда можно за особый стиль выдать. Вон Пикассо вообще при желании мог уши под коленками изобразить и ничего. Меня сейчас другие рисунки волнуют. Я потопталась, жестами изображая восхищение, а потом сделала тревожное лицо и показала в сторону пустыни. Надеюсь, мне убедительно удалось изобразить любопытство. Актриса я никудышная. Индеец привстал, оглядел меня, улыбнулся и, махнув рукой куда - то назад, вновь углубился в художественные изыски.
Ладно, так и быть схожу, гляну. Может это всё в ознакомительный тур входит, каждый привлекает туристов как может.
Тропинка уводила прямо в густые заросли. Раздвигая ветки, я шла всё дальше и дальше. Солнце уже с трудом пробивалось сквозь плотную листву. Над головой скрипуче вопили птицы, странно, но ни одной колибри на пути больше не встретилось. Дорожка становилась всё уже, колючие ветки хищно цеплялись за одежду, а под ногами скакали какие-то подозрительные скользкие твари. Я уже не видела смысла в дальнейшем продвижении, если он вообще был. К тому же из куста с длинными узкими листьями вылетела туча крохотных козявок. Гнусная мошкара лезла в глаза, настырно забивалась в нос, чихая и отплёвываясь, я уже собралась бежать назад, но между стволов впереди что-то блеснуло. Закрываясь рукой, я нырнула туда и на небольшой поляне сразу же увидела статую. Она была полускрыта высокими лезвиями бледно-зелёной травы. Луч солнца освещал изящную голову сделанную из красно-коричневого металла. Я подошла поближе, статуя оказалась выше меня. Скульптор изобразил женщину, стоящую на коленях. Руки она словно в мольбе сложила на груди. Застывшие завитки волос, плотным плащом окутывали покатые плечи. Лицо было поднято, круглые, словно у птиц глаза с тоской смотрели в небо. Обойдя статую, я обнаружила за её спиной крылья. Изломанные, они жалко свисали вниз. И сразу становилось ясно - они больше никогда не смогут поднять хозяйку в воздух.
Статуя навевала чувства глубокого страдания и безнадёжности. В душе шевельнулось смутное воспоминание, но о чём я как ни старалась уловить не смогла. Позади статуи начиналась широкая тропа, уводившая куда-то вправо, без колебаний я двинулась вперёд, погладив на прощание сломанное крыло.
Что было дальше, я не могу объяснить точно. Толи сон, толи явь. Заросли закончились и открыли взору необычайно красивый храм. В наши дни эти пирамиды выглядят совсем иначе. Несмотря на поддержку и реставрацию сильно заметно, что время и людское варварство оставило на них за многие годы отпечаток. Но эта пирамида сохранилась изумительно хорошо. Алые ступени сверкали на солнце яркими капельками бриллиантов. Каждый участок строения покрывали золотистые изображения птиц всевозможных разновидностей. На четырехугольной верхушке красовалась странная птица с длинной шеей и перепончатыми крыльями. Я замерла, такого мне ещё не приходилось наблюдать ни в одной стране. Что это за роскошный храм? Исследовательский дух нетерпеливо манил дальше. Вблизи я заметила, дорога продолжалась за пирамидой и становилась там намного шире. Наверное, она вела в какой-нибудь город. Вот туда я и решила отправиться, разумеется, после того как осмотрю храм. Пирамида надменно возвышалась, дразня высотой и могуществом. По бокам шли крутые узкие ступени. "Оттуда, наверное, открывается великолепный вид", - подумала я и тут же решила проверить предположения.
