Дверь в избу приоткрыта, замок сломан. Мы видим, что комнаты имеют нежилой вид: домашняя обстановка валяется на полу в перемешанном виде. На что я опять рассчитывал, направляясь сюда? Здесь и до меня все кверху дном перевернули! Евгения подходит к русской печи, и, чиркнув спичкой, поджигает сложенные в ней поленья.
- Теплее будет! - объясняет она свой поступок.
Я пожимаю плечами, а Евгения начинает ходить из угла в угол, противно хрустя осколками разбитых тарелок. Похоже, уже жалеет, что изменила родной прокуратуре. Неожиданно входная дверь со скрипом отворяется, и в избе появляется Варвара:
- Здравствуйте! Я смотрю, машина заводская стоит, дым из трубы валит! Глянуть пришла, кто тут!
- Здравствуй, Варвара! Это мы. Не знаешь, кто тут куролесил? - спрашиваю я.
- Да кто только не был! И милиция, и 'черные', с которыми она крутилась! Я устала прибираться, пропади оно пропадом! Оставила пока так!
- Варя, а избу Коля рубил? - интересуюсь я.
- Да. А что? - говорит Варвара, и ее взгляд становится напряженным.
- Тайник под половицами он сделал?
- Сделал! - отвечает Варвара, сжавшись в комок. Евгения, почувствовав своим прокурорским носом, что потерянный было след вновь взят, впивается в нее взглядом.
- А что, мы можем залезть в тайник? - спрашиваю я.
- Пойдем, выйдем! - говорит Варвара, избегая смотреть на Евгению.
Мы выходим в сени. Варвара, страшно смущаясь, говорит:
- Такое дело, Гриша, не знаю, как сказать!
- Как есть, так и говори! Что в тайнике? - тороплю я Варю.
- Да пусто. Его начальник той бабы, что с тобой пришла, нашел! Нет там ничего! Но я чувствую, придется открыться, не будет покоя. Вот! - она вытаскивает из внутреннего кармана пальто и протягивает мне крепкое кожаное портмоне с золотым тиснением ' XXVII съезд КПСС'.
Я беру его в руки и изумленно спрашиваю:
- Что это? Откуда у тебя?
- Настя как-то заплакала и сказала, что смертный грех на ней. И еще, кошелек у 'черных' украла, не хотели честно платить. В нем было хорошо денег, она была довольна. Я все время думаю: разве, из-за него столько шуму? Или еще что пропало? - робко спрашивает Варвара.
- Я сам не знаю. А как он у тебя оказался?
- Кроме меня, некому Насте лекарства покупать и передачи в больницу носить! А я на какие? У меня денег - кот наплакал! Я в ее тайник, кошелек взяла. Деньги стала тратить. А сюда милиция с обыском! Меня допрашивали! Я подумала, еще обвинят в воровстве, и ничего не сказала. Вот выйдет Настя из больницы, накопит, пусть сама отдает, кому должна! Но сердце у меня неспокойно. Ты поговори, с кем надо! Так и так, мол, не со зла, потом возместим! А то, за меня возьмутся! А, Гриша? Поможешь? - справляется Варвара, заглядывая мне в глаза.
- Иди домой, и больше никому ничего не рассказывай, - успокаивающим тоном говорю я, - будем считать, что я под крыльцом случайно нашел!
Варвара облегченно вздыхает, кивает головой и убегает. В избе слышится скрип половицы. Я понимаю, что Евгения, как это водится у прокурорских работников, подслушивала. Что ж, хорошо, не придется пересказывать ей разговор!
Я открываю портмоне. Мне на ладонь выпадает сейфовый ключ с логотипом банка. В среднем отделении я нахожу пухлое письмо на фарси, больше ничего нет. Евгения высовывает из избы горящее от охотничьего азарта лицо и спрашивает:
- Ну, милый, ты поймал нашего мамонта?
Я ничего не отвечаю ей и демонстративно прячу портмоне в карман ватника. Евгения внимательно наблюдает за моими движениями. При этом у нее такой вид, будто она хочет броситься и отнять добычу.
Сашка входит во двор и громко говорит:
- Я думал, вы уединились, а вы с соседкой болтаете! Долго еще? У меня скоро рабочие встанут, им детали нужны!
- Хорошо, хорошо! - успокаивающе говорю я, под руку с Евгенией спускаясь с крыльца, - отвези нас в районный узел связи, и можешь ехать!
