- Есть еще икона Спасителя, в боковом алтаре. Там редко служат литургию, она, как новенькая! Если принести сюда и повесить вместо этой, будет как раз то, что нужно! Комар носу не подточит!
- В том алтаре настоятель уединился, строго - настрого приказал не беспокоить! - испуганным голосом говорит о. Андрей, потом спрашивает, - кого мы туда пошлем? - и тут же сам отвечает, - некого послать!
- Ну, я бы так не утверждал! - говорит Василий Михайлович, глядя на меня.
- А что, это идея! - в свою очередь, произносит Сергей Алексеевич.
- Понимаешь, Анатолий Иванович, надо! Сходи! - озвучивает всеобщую мысль Костя, не скрывая смешливые искорки в глазах.
- А почему именно мне оказывается такая честь? - удивляюсь я.
- Ты у нас, в некотором роде, человек новый! И сам говорил, что ненадолго. Уедешь, настоятель не будет тебе припоминать. Ведь ты не можешь, как мы, знать все установленные им правила. Так что, быстро заходишь в боковой алтарь, там такая икона на горнем месте, и невысоко. Снимаешь ее, вешаешь эту, закопченную, и быстренько сюда. Ступай! - говорит Сергей Алексеевич, и, обольстительно улыбаясь мне, открывает северную дверь алтаря.
- Да, пожалуй, иди! - произносит Костя, осторожно подавая икону.
- Помни, мысленно мы с тобой! - пытается вдохновить Василий Михайлович.
- Ну, отцы и братья, вы даете! - говорю я, замечая, что молодые батюшки крестят меня на дорожку.
В боковой алтарь идти по солее всего десять шагов. Однако от долгих напутствий я вхожу, сильно волнуясь, от чего в полутьме не сразу различаю стоящего у престола настоятеля. Если в храме шум уборки и гомон голосов, то тут относительно тихо, звуки доносятся, будто издалека. Я с бьющимся сердцем направляюсь к горнему месту, но вдруг слышу голос о. Мефодия:
- Анатолий Иванович, подойди ко мне!
Настоятель снимает с престола крест и подает мне для целования, затем берет с престола баночку с изображением св. Николая и помазывает меня.
- Что ты чувствуешь и видишь, Анатолий? - спрашивает священник.
- Я чувствую благодать Бога нашего Иисуса Христа, и печалюсь, что недостоин его милости. Я ощущаю, что страсти в душе утихли, и я ничего не хочу, кроме возношения хвалы Господу. Я осязаю умом вечность, как бесконечное нисхождение жизни от престола Пресвятой Троицы. И я вижу на горнем месте пылающую икону, а на ней Христа во славе своей! - задрожав от страха, отвечаю я.
- Успокойся! - говорит о. Мефодий. Он снимает с престола мощевик и подает так, чтобы я мог приложиться. Я прикладываюсь, после чего священник говорит мне:
- Отнеси икону, что ты принес, обратно, повесьте ее на прежнее место! И никому не рассказывай, что ты видел и чувствовал, чтобы не возгордиться. Бог оказал тебе особую милость. Не по твоим заслугам, а по своему, Божьему благоволению. Ступай!
Мне показалось, что я пробыл в боковом алтаре пять минут, но на деле прошло достаточно времени: в храме заканчивают раскатывать ковровую дорожку, а пожилые женщины под руководством Тамары ставят вдоль нее вазы с цветами.
- Ты чего так долго? Неужели о. Мефодий заставил поклоны класть? - спрашивает Сергей Алексеевич, когда я захожу в центральный алтарь, где в необыкновенной чистоте молодые батюшки делают последние приготовления к литургии.
- Можно подумать, эти настоятельские поклоны, когда-нибудь клали! Опять ты, Сергей Алексеевич, говоришь, чего быть не может! - говорит Костя и помогает мне подняться по лестнице, чтобы я вернул икону Спасителя туда, где она была.
- Как бы там не было, а икона у нас, та же! А это ... - не договорив, осекается Сергей Алексеевич. Я спускаюсь по лестнице, и не сразу понимаю, почему все присутствующие смотрят вверх, разинув рты.
Лик Христа медленно просветляется, пока не становится чистым, будто только что вышел из-под кисти иконописца. Мы приходим в себя, только когда в алтарь входит о. Онисий. Заметив странное выражение на наших лицах, опытный священник понимает, что было знамение. Но как человек смиренный и тактичный, он не считает возможным расспрашивать о тайнах Господа, и произносит свое, обычное:
- На все воля Божия!
Мы дружно крестимся.
- А зачем вы свое облачение принесли? - Спрашивает Сергей Алексеевич у о. Онисия, показывая на вешало со священническими одеяниями. - Я для всех батюшек, уже приготовил!
- У меня новое, аккурат по моему размеру. Хочу выглядеть сегодня хорошо! - говорит о. Онисий, краснея. Мы понимаем, почему: он не прошел переаттестацию, нервничает, и желает предстать перед начальством в выгодном свете.
