Я собираюсь успокоить её, однако меня отвлекает звонок Семенова. После разговора с ним я говорю Тихой:

  - План меняется, отправишься в больницу одна.

  - А вы куда? - пугается она расставания.

  - Семенов считает, необходимо посетить фестиваль. Сегодня последний день, завтра ловить будет некого. Разнюхаю, что там происходит. Возможно, найду твоего ассистента. Фестиваль ведь байкеры организовали?

  - Да.

  - Подозрительное совпадение! Кстати, а где он проходит?

  - Да вот же! - Тихая показывает рукой на костры в километре от нас, - Серпуховские масштабы мелки, долго искать ничего не надо!

  - Тогда через минуту передам тебя полиции, - говорю я, глянув на часы, - и направлюсь туда.

  - Я с вами! - говорит она решительно.

  - Зачем?

  - А "Сына анархии" никто, кроме меня, вам не опознает! - уверяет Маргарита.

  - Байкер в характерных наколках, как его можно пропустить? - по-прежнему не понимаю я.

  - А если будут два байкера с наколками, за которым вы побежите? А он переоденется и руки прикроет, тогда что? - ядовито спрашивает Тихая. Поменяв тон, просит, - возьмите меня, пожалуйста, я Ире помочь хочу. Мы раньше были, как сестры!

   Полицейская машина останавливается рядом с нами. Я прошу наряд повременить и звоню к Семенову, чтобы посоветоваться.

   ГЛАВА ШЕСТАЯ.

   Я паркую байк возле железнодорожного моста через Оку. Здесь обзор местности лучше. Патруль, присланный мне в помощь, занимает позицию рядом. Семенов договорился, что полиция будет ожидать мой сигнал. Не желая привлекать внимание раньше, чем нужно, я снимаю куртку с гербом клуба и остаюсь в тельняшке. Маргариту, как она и просила, беру с собой. Только для маскировки плотнее закутываю в одеяло, а на голову одеваю свою старую бейсболку.

  - Похоже, я идти не смогу! - жалуется она, пробуя одеть мои пляжные тапочки.

  - И не надо! - говорю я, и сажаю девушку на плечи.

   Молоденькие полицейские завистливо вздыхают. Как же, знай наших! Настоящий десантник не стареет!

   На пешеходной дорожке к пляжу, от света автомобильных фар, поблескивает кварцевый гравий. Искорки навевают фантазию, что мы движемся в метеоритном дожде. Тихая словно невзначай ощупывает мои плечи, и я специально напрягаю мышцы под ее пальцами. Она смеется и спрашивает:

  - Вы сердцеед, Крылов?

  - Нет, несчастный человек! - отвечаю я. - Три брака позади, а всё равно тоскую без настоящей любви!

  - Похоже, ты поэт, Василий! - говорит Тихая, улыбаясь. - А я думала, пень пнем! Не зря я с тобой целовалась!

   Теперь уже смеюсь я. Этак, она в меня влюбится!

   Серпуховской фольклорный фестиваль оказывается обычным туристическим городком, состоящим матерчатых палаток, внутри которых все, кому не лень, показывают представления. Зрители слоняются туда-сюда, покупают всякую ерунду и бросают мелочь в емкости перед входом.

   Мы не остаемся в стороне от подобного развлечения. Вначале настороже, я прихожу к выводу, что опасности нет, расслабляюсь, и покупаю Тихой пирожок с джемом. Им, она умудряется испачкать мне все лицо. Я не сержусь, а Маргарита делает вид, что довольна моим подарком, дешевой бижутерией: кулоном, сережками и колечком.

   Запоминается чудак, вызвавший у нас много веселья: он довольно хорошо играет на саксофоне, отчаянно кривляясь под лучами цветных фонариков. Маргарита смеется над ним до икоты. Я даю выжившему из ума музыканту бумажную купюру.

   Ближе к утру мы находим возле реки простенький тент, под которым слабенько светится аккумуляторный фонарь. Бросив немного мелочи в жестяную банку так, чтобы она брякнула, я оживляю фигуру женщины в лохмотьях. Она поворачивается на звук, и вместо приветствия, принятого на фестивале, шипит, как змея. Мне становится не по себе. Хорошее настроение пропадает, и хочется идти дальше. Но из любопытства я все-таки спрашиваю:

  - Чем занимаетесь?