ГЛАВА 20.

   Новое действующее лицо изменило ситуацию. Мы стряхнули с себя легкое оцепенение, в которое нас ввела старая ворожея, и вышли за лейтенантом в просторный тепловой тамбур, где наш разговор не могли слышать посторонние.

   Старлей располагающе улыбнулся и задал вопрос:

  - Ведь это вы приехали от пропускного пункта, что находится на въезде в зону? В "дежурку" части позвонил майор, и сообщил об очень странных типах, которые неслись во весь опор, пытаясь не увязнуть в снежных глыбах. А на сиденье сзади, сидел "шаман" у них.

   Лейтенант напомнил нам о старике, и мы сразу обернулись, желая узнать, что происходит в коридоре. Как там наш дед, жив еще, не умер? Мы увидели, что каталки с ним и врача уже нет, а люди в очереди забыли о нашем существовании и заняты своими мыслями.

  - Конечно, надо быть настороже, не зря зовут вас "спец войсками"! - пространно "поддакнул" речи лейтенанта я, и поинтересовался, - а как вы поняли, что мы находимся в больнице?

  - Очень просто, - охотно принялся объяснять служивый, - у нас на мониторах весь поселок. А на машинах камера берет, издалека и в темноте, регистрационный номер. Я заметил вас еще на въезде, а затем проследил, где вы остановились. Мне стало понятно, что у вас что-то случилось, я пошел сюда, к вам. Однако в пути меня отвлекли другие дела, и я немного задержался. Но теперь я рад, что мы, наконец, встретились. Мне хочется быстрее закончить с формальностями и вернуться в уютное помещение дежурной части. Если честно, я страдаю от гриппа, и чувствую себя нехорошо! - Закончив говорить, лейтенант положил на язык таблетку, и, убедившись, что лекарственная упаковка пуста, с сожалением выбросил ее.

  - Может быть, стоит показаться врачу? - спросил я в надежде на то, что он согласится, и мы получим возможность справиться о старике. Меня буквально "грызло" беспокойство о нем.

  - Сегодня здесь народу ... - заглянув в коридор, произнес лейтенант,- пробраться к приемному покою практически невозможно. Граждане со мной ругаться будут так, словно стоят в очереди за хлебом. И буду я неправ, ввязавшись с ними в перепалку. У меня много хлопот, я не могу на разговоры время тратить. Пожалуй, отложу заботу о здоровье на потом.

   Мне стало понятно, что сейчас узнать о состоянии старика у нас не получится, и я с некоторым вызовом произнес:

  - А кто виноват, что в поселке нет медработников? Почему жители не добиваются, чтобы штат больницы был укомплектован?

  - Вы ничего не знаете о России, москвичи! - Рассмеялся старлей. - Такая ситуация по всей стране, нигде бесплатной медицины не осталось. И вынужден народ, поскольку нищ, искать альтернативное леченье. Он едет в медучреждение, где две пенсионерки по ночам, любую хворь за полчаса отшепчут!

  - Прикажете всем верить "темным" чудесам, забыть о консультации врачебной? - задал я риторический вопрос, затем с ехидцею спросил, - а не из Карпово ль вам черт принес столь "исцеляющее счастье"?

  - На ведьм я понял ваш намек, однако рады мы, что их имеем! - сказал служивый мне в упрек, затем добавил - и да, когда решили в заповеднике создать военный полигон, переселили жителей в поселок. Но сохранилась ворожба, и стала даже лучше в новом месте. Теперь она известна в крупных городах, сюда, кто только из "верхов" не ездит!

   ГЛАВА 21.

   Содержание речи лейтенанта лишь усилило мою тревогу, и я сказал:

  - Хворь старика не очень-то легка, и ты меня не обнадежил! Вы можете тут принимать целебный лунный свет, и верить в то, что лечит все болезни матушка - природа. Вот только в толк я не возьму никак: при ваших суевериях, дотянет дед, хотя бы до восхода?

  - Вы не волнуйтесь так, у нас по общим правилам, лечить умеют. И если надо будет, врач позовёт медпомощь из райцентра. В больнице нашей борются за жизни пациентов! - обиделся за выраженный мною скепсис лейтенант. Стал вид служивого суров, по лбу пошли морщинистые складки, во взгляде вдруг возник официоз, которого в войсках всегда в достатке.

   Я замолчал. Притих и лейтенант, мой паспорт изучая. Спустя минуту он спросил:

  - Скажите, Вячеслав Жарков, кем вам приходится старик?

   Я не понял его вопроса. Счел, что от принятой таблетки лейтенант "поплыл". А он продолжил интересоваться:

  - Не знаете о степени родства? Но ведь о нем, нетрудно догадаться! Ведь дед - ваш полный тезка, Вячеслав Жарков! Вы имя у попутчика спросили, когда его везли?

  - Нет! - Растерянно ответил я, потом сказал, - его "шаманом" кличут все, я думал, что прозвище он получил благодаря фамилии!

  - Да дед всю жизнь был "не в себе"! - Наш собеседник криво усмехнулся. - Но года с три, совсем сошел с ума. Вот и прилипла к нему кличка... а впрочем, мне без разницы. Моя забота - порядок в Дальнем охранять. - Сказал старлей, и взял другой, из рук Олега, паспорт.

  - Я вижу, ты в райцентре нашем проживал? - неожиданно спросил он Чибиса о том, о чём, по долгу службы, и знать-то не обязан.

  - Да, было дело. Когда младенцем был! - помедлив, нехотя мой друг ответил.

   ГЛАВА 22.

   Ответ удивил меня. Я с недоумением посмотрел на Чибиса и спросил:

  - А и я не знал, откуда ты родом, хотя и дружим со студенческой скамьи! Почему ты никогда не говорил мне?

   Чибис стал медленно, но верно краснеть. Похоже, он хотел, чтобы место его рождения и дальше оставалось неизвестным. Но мой взгляд вынуждал, и Олег с большой неохотой принялся говорить:

  - Мать вышла замуж с младенцем на руках. Генерал мне не отец, а отчим. Эскадрилья, в которой он начинал службу, базировалась на стратегическом аэродроме возле Обнинска. По стечению обстоятельств, мать там же трудилась поваром на кухне. Со стороны, наверное, трудно было понять, почему отчим обратил на нее внимание. Наверное, потому, что мама обладала удивительной душевной теплотой. Надо сказать, что и я вначале не понимал их отношений, не признавал в летчике отца. По наущению посторонних людей считал, что ему нужна стряпуха. Но с годами признал, что он любит ее всем сердцем. Воинская служба бросала отчима по разным странам и горячим точкам, и в том, что он честью выполнял свой долг, есть немалая заслуга моей матери. Они всегда были вместе, она неустанно поддерживала его. Но когда, после необъяснимой смерти жены, отчима послали на Дальний Восток, он, оставшись один, стал пить. По былым заслугам ему разрешили дослужить в звании, но, по сути, он лишился должности. Своей схожестью с матерью я напоминал генералу о жене, и, хотя он не говорил, я чувствовал, что ему тяжело видеть меня. Поэтому после того, как я отслужил срочную службу, он настоял, чтобы я улетел в Москву. Учится, все равно на кого. Подспудно преследовал еще одну цель - не хотел, чтобы я видел, как он деградирует. Считал, что на таком расстоянии слухи не доходят. Это в наш-то, век интернета! Ну да ладно, я доволен, как все сложилось. Жизнь в Москве и работа мне по нраву. Однако, вот, дала моя судьба виток, и вновь я, на сороковом десятке, стою на малой родине своей, хотя уж позабыл, откуда родом. По крайней мере, я не рос "ничей", и не провел года, как ты, в детдоме! Поэтому я умолчал тот факт, что вызвал у тебя недоумение. Мне не хотелось лишний раз рассказывать о своей семье, и тем самым вызывать сочувствие. А ты, Славик, никогда не задумывался, почему вышло так, что мы сдружились? Едва познакомившись с тобой, я сразу понял, как нелегко пришлось тебе, в семье приемной, быть за сына! Что у меня мать мало пожила, что и твоя, без времени скончалась. Казалось, тайны их могила унесла, но знать нам своих родных, всегда мечталось. Ты помнишь день, как я с тобой за парту сел, придя в университет на нулевые курсы? Мы говорили не об исследовании наук, а о депрессии, что есть в сиротстве. Желал ты знать, как побороть уныния недуг!