На тот случай, если нам придется держать перед тетей ответ, мы завели тетрадку, куда решили заносить все расходы. Подсчитали, что при очень суровой экономии, протянем до осени. А дальше, вероятно, придется продавать антикварные предметы, что так тщательно собирала (хоть и без всякой системы) Марина Юрьевна. Мы старались не думать, что будет, если дойдет до этого: послать Игоря Витальевича в комиссионку не представлялось возможным, а нас, ввиду нашего малолетства, оценщики могли обмануть или сдать в полицию.

  Да, конечно, мы звонили по больницам, обходили знакомых, да и вообще людей, способных, по нашему мнению, чем-то помочь. Цеплялись за малейшую информацию, порой абсурдную. Проверяли места, где тетю якобы " мельком видели" соседи. Не отказывались выслушивать предположения, которыми нас травили возникающие из ниоткуда "экстрасенсы".

   Спустя три месяца сестры Вавиловы совсем раскисли. Я тоже сильно хандрил, но держался лучше них. Я уже пережил много безвозвратных расставаний, и выработал умение, не смотря ни на что, просто жить дальше. К тому же семья Ким, узнав о нашем несчастье, подбадривала, как могла: они часто звонили и интересовались, как у нас дела. Предлагали переехать к ним навсегда, или на некоторое время. И к их чести, не только мне, но и девочкам. Не отказывались принять и Игоря Витальевича, при условии, что пить он будет мало.

   Словами участие Кимов не ограничивалось: они периодически присылали Мишу. Мы всегда ждали его с нетерпением, он умел нас утешить, и от него всегда была польза. К примеру, Миша ходил со мной по моргам и стоял рядом, когда я осматривал неопознанные трупы подходящих по возрасту женщин.

   Несмотря на то, что мы были очень благодарны Кимам, однако всерьез их идею о переезде не рассматривали. Оставить школу в последнюю четверть перед ее окончанием, казалось невозможным. К тому же Игорь Витальевич напугал нас, предложив свой (давно им пестуемый) план антикризисных действий.

   Он хотел продать квартиру и купить точно такую же, только на окраине. А разницу в деньгах положить в банк и безбедно жить на проценты всей семьей. Квартира стоила, конечно, хорошо, в нашем доме жили одни миллиардеры, но была причина, по которой план никуда не годился. И этой причиной был сам Игорь Витальевич. Как он не "божился", мы не без основания подозревали, что все деньги он рано или поздно пропьет, а ввиду того, что с окраины ездить в центр не сможет, лишится и работы. Игорь Витальевич и так ходил на нее через раз, но руководство театра, зная о его несчастье, терпело.

   В общем, идти на риск продажи квартиры не имело смысла, хотя сестры и колебались, находясь под влиянием отца. Возникла неприятная для меня ситуация. В случае голосования, я имел бы один голос против трех: жилплощадь принадлежала в равных частях всем Вавиловым. Тетя имели в ней только купленную ею кладовку (мою комнату), которую, как и все свое имущество, завещала мне.

   Без моей доли цена квартиры сильно падала. И поэтому я предложил подождать три года: либо тетя вернется, либо по суду ее признают без вести пропавшей. С судебным решением на руках я вступлю в наследство, и мы подготовим квартиру к продаже путем объединения долей. Тогда появится смысл говорить о выгодной сделке.

   Сестры приняли мою сторону не потому, что я говорил правильные вещи. Просто я выглядел гораздо увереннее, чем Игорь Витальевич. Он был вынужден тоже кивнуть головой. Впрочем, это не помешало ему на следующий день опять завести прежний разговор. Понять, что это у него - отказ памяти, или не дающее ему покоя желание поступить так, как он считает лучше для себя и дочерей, было невозможно. В любом случае, идти у него на поводу я не собирался. Для него я был никем, и оказаться в финансовой зависимости от алкоголика мне вовсе не улыбалось.

   ГЛАВА 39.

   В "выигранном" мною эпизоде с продажей квартиры впервые проявилось то, как изменились сестры после исчезновения тети. До этого наивные создания, со своими "чудными" представлениями о жизни, они начали взрослеть не по дням, а по часам. Татьяна и Нина, наконец, осознали, что Марина Юрьевна, которой они, несмотря на все ее хлопоты, отказывали в благодарности, была основой их существования. Пропала "твердая рука", ежедневно заставляющая девочек выполнять распорядок дня.

   Как и их отец, Игорь Витальевич, сестры Вавиловы не имели достаточной силы воли, чтобы поступать так, как нужно. И если раньше девочки видели себя только балеринами, то теперь эта профессия, ввиду отсутствия стартового капитала, оказалось для них закрытой.

   В результате занятия балетом прекратились, а оценки в школе оставляли желать лучшего. Я пытался повлиять на сестер, но вначале у меня это плохо получалось. Перелом к лучшему произошел, когда я уговорил Татьяну принять правильное решение относительно ее будущего.

   Тут следует пояснить, что Марина Юрьевна хотела пристроить меня на бюджетное место в "Щуку". У тети была "железная" договоренность с преподавателем, в молодости танцевавшем с ней в одном спектакле, и, по всей видимости, влюбленным. Я не считал возможным перечить Марине Юрьевне. Поэтому не только соглашался стать артистом, как она настаивала, но и предпринимал для этого все усилия. Уроки сценического мастерства, занятия вокалом - всему этому я отдавался самоотверженно.

   Но свободную минуту посвящал любимым роботам и чтению специальной литературы об искусственном интеллекте. Однако когда понял, что для того, чтобы заниматься им всерьез, необходимо иметь математическое образование, к которому у меня нет способностей, мой интерес сместился в сторону высокоскоростного интернета. Будущее всего человечества зависело от развития коммуникаций связи, мне хотелось иметь представление об этой области.

   При сложившихся обстоятельствах мое увлечение оказалось кстати: я, ничуть не сомневаясь в правильности выбора, предложил Татьяне готовиться к поступлению в "Щуку" вместо меня. С чем она, после мучительных для нее размышлений, согласилась. Сам же направился, куда втайне и мечтал - в Московский технический университет связи и информатики.

   Хотя тема исчезновения тети не пропала из нашего ежедневного общения, и мы продолжали искать ее, однако у меня и Татьяны мысли постепенно стали концентрироваться на других задачах. Как ни тяжела жизнь, если цель поставлена, и определены способы ее достижения, человеку становится легче.

   Однако изменение к лучшему, случившееся в нашем психологическом состоянии, не затронули Нину. Будучи на год младше, она лишилась не только мачехи и привычного образа жизни.

   Нина не могла понять, как она будет оканчивать школу, когда придет ее очередь. Ведь деньги к тому времени у нас закончатся. Но если мы, старшие дети, в таком случае могли подрабатывать уже студентами, то на что она, школьница, могла рассчитывать?