Все в офисе этой женщины буквально кричало об ее успешности. Белый блестящий стол, кожаные кресла цвета алебастра, даже бронзовая люстра, стекающая с потолка как жидкое золото. Надпись «Hollywood» была видна из панорамных окон во всем многообещающем рушащем надежды великолепии. Так близко, что можно разглядеть грязь на белых буквах. Рабочее место размером с бальную залу. Ни капли яркого цвета или личных вещей, и это не случайно.

Дженна Холден. Успешный агент ярчайших голливудских звезд. Владелица «JHE Group». У нее не было времени переходить на личности. Уж точно не с кем-то вроде меня.

– Вам не нужен личный помощник?

Сияющая улыбка исчезла с моего лица. Мне нужна эта работа так же сильно, как нестерпимо Марку Уолбергу нужно было продемонстрировать свое хозяйство в фильме «Ночь в стиле буги». Очень, очень нужна. На заметку: я живу со своим братом, его женой и их ребенком. И как бы сильно они меня ни любили, уверена, они были бы рады не делить свою однокомнатную квартиру с двадцатиоднолетней неряхой – любительницей авангарда. Единственное мое средство передвижения – велосипед, что в Лос-Анджелесе равносильно езде на мертвой черепахе.

– Я ищу… кое-кого. – Дженна опустила подбородок, приподняв тонко выщипанные брови. – И в должности действительно есть обязанности ассистента.

Мое терпение могло лопнуть в любую минуту. Я была голодна, умирала от жажды и отчаянно нуждалась в работе. Любой работе. Летом мне не везло – все приличные места были заняты прыщавыми подростками. Уже в третий раз за месяц я пришла сюда в поисках вакансии. Сначала я встретилась с девушкой из отдела кадров, которую пришлось ждать сорок минут, потому что ее мастер педикюра задержался. Затем секретарь Дженны допрашивала меня, словно я только что вернулась из тренировочного лагеря боевиков. И, наконец, я встретилась с мегаагентом лично, чтобы узнать, что все это… зря?

– Скажи мне, Индиго, насколько внимательно ты читала объявление?

Дженна облокотилась на спинку кресла и сцепила пальцы. На ней была накрахмаленная рубашка на пуговицах, заправленная в черные бархатные брюки. На лице женщины появилась самодовольная улыбка. Ее волосы цвета шампанского были собраны в очень тугой пучок, и мне становилось дурно от одного вида того, как натянута кожа у корней.

– Достаточно внимательно, чтобы выучить его наизусть.

– В самом деле? Что ж, тогда я слушаю.

Мои ноздри раздувались. Перед тем как уйти, собрав сумку (а вместе с ней и остатки чувства собственного достоинства), я все же решила ей ответить.

– Вакансия: личный помощник. Требования к кандидату: гибкость, ответственность, терпение, стрессоустойчивость. Без вредных привычек (никакого алкоголя или НАРКОТИКОВ), интерес к искусству и активная жизненная позиция приветствуются. Если вы разбираетесь в трендах, внимательны к деталям и не возражаете против сверхурочных и ночных смен, то вы нам подходите. *Потребуются договор о неразглашении, а также справка об отсутствии судимости.

Я пододвинула к ней свое резюме и указала на него пальцем.

– Это я. Кроме актуальных трендов. У меня от них голова болит. А теперь ответьте мне, зачем я здесь?

– Я ищу спасительницу. Няню. Друга. Ты – самый идеальный вариант из всех, но, откровенно говоря, процесс напоминает пересадку органа. Мы не узнаем, подходишь ли ты, пока вы не встретитесь лично.

Я моргнула, уставившись на Дженну, словно она – мифическое существо. Если это шутка, считайте, что я потеряла свое чувство юмора.

Женщина встала и начала ходить по комнате, сцепив руки за спиной.

– У меня есть клиент. Нет. КЛИЕНТ. Одна из самых обсуждаемых персон десятилетия. Недавно он вымазался в дерьме, и сейчас ему нужно очистить свое имя. Наркотики, женщины, эго размером с Китай и еще куча проблем – он страдает от всего этого. Твоя работа будет заключаться не в бронировании билетов или варке кофе. У него уже есть люди, занимающиеся этим. Ты будешь сопровождать его на гастролях. Тебе нужно поддерживать его эмоционально. Вдобавок следить за тем, чтобы он не употреблял наркотики за кулисами, не гулял всю ночь и не срывал концерты. Если он начнет спорить с журналистами или папарацци, тебе придется брать его за руку и уводить. В целом, твоя задача заключается в том, чтобы он был жив и здоров ближайшие три месяца. Справишься?

Ее слова показались такими искренними и пронзительными, что вонзились в мою кожу как зубы.

Спасительница. Няня. Друг.

– Это… огромная ответственность. Звучит так, словно у кого-то большие неприятности.

– Неприятности – его второе имя, частичка его шарма и причина того, почему я таскаю успокоительное в своей сумочке. – Дженна грустно улыбнулась.

Слишком много информации. Слишком много.

– Если он не готов к туру, зачем собирается ехать?

– Шесть месяцев назад по личным причинам ему пришлось отказаться от выступлений. Если это повторится сейчас, он будет вынужден заплатить продюсерам неустойку в тридцать миллионов долларов. Страховку не выплатят, учитывая, что причиной лечения стала его наркозависимость. Ведь он употреблял столько дури, что из нее можно было бы испечь пятиуровневый свадебный торт.

Пожевывая нижнюю губу, я отбивала оксфордами ритм на сияющем полу. Дженна остановилась напротив меня. Ее тонкий золотой пояс от «Prada» сверкал как лучи заходящего солнца.

– Три месяца в дороге. Личный самолет. Лучшие отели мира. Если каким-то образом ты хочешь сохранить свою честь, оставаясь в этом городе, советую отказаться. Но если у тебя иммунитет к нападкам и страсть к приключениям, знай – эта работа изменит состояние твоего банковского счета, твой путь и твою жизнь.

Говорила она серьезно. Несколько взволнованно. Каждое слово звучало весомо и давило мне на грудь.

– Ты подпишешь договор о неразглашении информации. Все, что увидишь, ты унесешь с собой в могилу. И тебе заплатят бешеные деньги.

Бешеные деньги? Кто так говорит? Люди из шоу-бизнеса Лос-Анджелеса, вот кто.

– Бешеные деньги? – переспросила я.

– Сто тысяч долларов за каждый месяц работы.

Тук.

Тук.

Тук.

Три удара сердца я пропустила, прежде чем снова сделать вдох.

Я слышала, как смеются сотрудники офиса где-то у торгового автомата. Принтер выплевывал бумагу. Ложка стучала о кружку. Я жевала губы, как делала всегда, когда нервничала, и почувствовала металлический привкус крови.

Триста тысяч долларов.

Три месяца.

Конец финансовым проблемам.

– Кто он? – подняв голову, спросила я хриплым голосом. Имело ли это значение? По большому счету – нет. Да будь он хоть самим Люцифером, я все равно составила бы ему компанию по пути в ад. Долги Наташи и Крэга росли как снежный ком. Зигги нужны были ушные шунты – каждую зиму мой племянник плакал и кричал, пока не проваливался в сон. Нам приходилось надевать носки на его кулачки, чтобы он не расчесывал ушки до крови. Мы даже не могли позволить себе купить ему новую кровать, из-за чего его пухлые ножки постоянно застревали между прутьями колыбельки. Над этим предложением даже думать грешно. Кончено, придется расстаться с близкими мне людьми, но даже такой исход доставил бы большое облегчение. Сейчас мой брат – не тот человек, с которым хочется проводить время.

К тому же я присматривала за двухлетним Зигги с момента его рождения. А ведь этот человек предположительно был гораздо старше. Будет ли мне тяжело?

– Это Алекс Уинслоу, – произнесла Дженна.

Такой ответ определенно находился на грани фантастики.

Уинслоу – знаменитость. Его песни звучали на каждой радиоволне, будто он – единственный на всей планете, кто может петь. Но что меня действительно беспокоило, так это надменность музыканта. Алекс Уинслоу смотрит сквозь людей, воображая себя олимпийским чемпионом, желающим порадовать Ее Величество. И это одна из причин, по которой он рассорился с каждой живой душой в Голливуде. Это известно всем, даже тем, кто, как я, бежит от сплетен как от чумы. Куда бы он ни отправился, по его пятам всегда следуют репортеры и возбужденные фанатки. Меня обольют грязью в ту же минуту, как только заметят. Папарацци разве что только в ванную к нему не залезли. Однажды я прочла в журнале, пока ждала приема у стоматолога, что какой-то девушке пришлось удалить свою страничку в «Инстаграм» после вечеринки с Уинслоу, потому что в даркнете назначил награду за… ее голову. Двадцать тысяч долларов собрали на прогнозах даты ее смерти – «выполнять ваши предположения совсем не обязательно», – говорили они.