- Я его девушка… бывшая, - взволнованно ответила я. - Но я сделаю, всё, что потребуется. Мне нужно приехать для опознания личности?
- Документы были при нём, так что личность мы установили. Но вам в любом случае стоит приехать и привезти личные вещи. Вероятно, в больнице он задержится надолго. Да и нужна ещё некоторая информация по поводу места его работы, медицинской страховки и тому подобного.
- Да, конечно, я скоро буду, - с трудом выговорила я. - Спасибо.
Отклонив вызов, я с минуту бездумно смотрела перед собой. Мои рёбра словно превратились в жёсткие железные прутья. Я не могла нормально дышать, поэтому вдохи получались судорожные и отрывистые. Ещё минуту назад я желала ему зла, хотела, чтобы ему тоже было больно, а теперь он в больнице в тяжёлом состоянии. Нет, всё не может закончиться так.
Спрыгнув с подоконника, я ринулась в спальню. Взяв ключи и свои документы, я бросилась вон из квартиры и поехала в дом, где прожила самый счастливый год в своей недолгой жизни. Я непременно должна застать его живым. Я должна успеть.
========== Часть 8. Сероглазый король ==========
Комментарий к Часть 8. Сероглазый король
Дорогие читатели, прошу прощения за непредвиденную задержку главы и благодарю вас за ожидание. Лучше поздно, чем никогда :)
Надеюсь, ничья психика не пострадает.
Приятного прочтения.
Лето выдалось холодное и мрачное. Изо дня в день на улице царила одна и та же серая неприглядная обстановка, сильно давившая на мозги и нагонявшая тоску и меланхолию даже на самых ярых поклонников жизни. В те редкие моменты, когда дождь переставал месить грязь из некогда опрятных клумб и превращать всё вокруг в топкое болото, на улицах города появлялись многочисленные люди, жаждавшие заполнить зачахшие лёгкие свежим воздухом, пусть он и пропитался ароматом сырой земли и гнилой листвы. Однако вскоре после непродолжительной паузы ливень заряжал с новой силой, мгновенно разгоняя несчастных людишек по их душным жилищам.
В такие унылые дни трудиться было просто невыносимо. Работы было не особо много, и это затишье перед бурей пугало и настораживало меня. Было стойкое предчувствие чего-то страшного, чего-то такого, что непременно всколыхнет мою ровную, тихую жизнь.
Очень жаль, что интуиция слишком редко меня подводила.
Ближе к вечеру, когда по стёклам в очередной раз забарабанил осточертевший дождь, в отделении внезапно началась суматоха и возня. Правда, никто из организаторов переполоха не удосужился рассказать мне, что случилось, и раздраженная я цеплялась к каждому проносившемуся мимо сотруднику, надеясь выбить из него хоть какую-то информацию.
Наконец взбешенной мне на глаза попался Витя. Встретившись со мной, он как вкопанный замер на месте и вытаращил на меня полные ужаса карие глаза.
- Хоть ты скажешь мне, что происходит? – с несдерживаемым недовольством в голосе спросила я, метнув в коллегу злобный взгляд.
- Тебе не стоит этого видеть, - промямлил Витя, пытаясь преградить собой вход в секционный зал. – К нам едет патанатом из первой городской. Он проведёт вскрытие, ибо мы…
Я не дала ему договорить и ворвалась в помещение, войти в которое мне мешали всеми мыслимыми и немыслимыми способами. И не зря. Через секунду я уже мечтала навсегда забыть увиденное.
Вцепившись глазами в секционный стол, на котором уже расположили тело, я словно получила мощный разряд тока в грудь. Сделав большое усилие над собой, я наконец перевела взгляд на Татьяну Сергеевну, которая, очевидно, всё это время наблюдала за мной. По её белому лицу и заплаканным воспаленным глазам я поняла, что она разделяет моё эмоциональное состояние. Теперь понятно, зачем нам понадобилось вмешательство посторонних. Едва ли у кого-то из сотрудников хватило бы духу вонзить скальпель в бездыханное тело заведующего. Благо, законодательством предусмотрено право отказаться от вскрытия в подобных случаях.
Глубоко вдохнув, я заставила себя подойти. Одного взгляда на застывшее безжизненное лицо было достаточно для того, чтобы моё сердце разорвалось в клочья. Ещё неделю назад его выписали из больницы в полном здравии, и на днях он должен был выйти на работу. Кто же знал, что он вернется сюда лишь в качестве клиента…
Стиснув зубы, чтобы не зареветь, я дрожащей рукой прикоснулась к синюшным окоченевшим пальцам. Глаза нестерпимо жгло, но я держалась из последних сил. Всё-таки это предпоследний раз, когда я вижу самого дорого мне человека. Потом будут предпохоронные хлопоты и сами похороны, после которых земля навсегда заберёт Петю в свои холодные объятья. Вместо живого человека останутся одни лишь воспоминания, которые со временем неизбежно потускнеют, а затем и вовсе затеряются под слоем новых забот и проблем. Как будто никогда не существовало ни пылкой любви, ни месяцев жизни, проведённых вместе. Как будто всё прожитое - это прекрасный сон, из которого тебя вдруг выдернули в суровую реальность.
Ты бы очень хотел заснуть и снова увидеть этот сладкий пленительный мир, но ничего не выйдет, сколько ни пытайся. Вскоре ты забудешь и содержимое своих грёз, и яркую палитру эмоций, переполнявших тебя в первые секунды пробуждения. Разве что спросонья ухитришься материализовать увиденное в телефоне или на клочке бумаги и, перечитывая написанное, смутно припоминать то, что так красочно прожил во сне.
Я была безумно счастлива, что мне удастся сохранить воспоминания о человеке, значившем для меня слишком много, чтобы просто так выбросить его из своей жизни. Скоро у меня родится ребёнок, и я предчувствую, что он будет точной Петиной копией. Я буду любить его за двоих.
Я сжала холодные пальцы и неожиданно даже для себя улыбнулась. Это была улыбка, полная боли, отчаяния и безысходности. Я улыбалась в лицо смерти, понимая, что эта кривая болезненная пародия на улыбку - единственное, что мне оставалось в тот момент.
- Прости, Наташа, что так вышло… - хриплым голосом проговорил Петя, широко распахнув глаза.
Чуть не сделав сальто в воздухе, я вскочила с постели. По вискам пронеслось несколько капель холодного пота. Катастрофически не хватало воздуха. Словно цепкая тяжёлая рука со всей силы сдавила горло, перекрыв доступ кислорода к лёгким. Я поспешила открыть окно. Холодный воздух ударил в лицо и немного привел меня в чувства. Теперь я могла нормально дышать, но в груди всё ещё нестерпимо жгло, словно где-то внутри меня полыхало адское пламя.
Я обернулась на электронные часы, мирно стоявшие на письменном столе. Половина третьего. Петя, скорее всего, спит, как и все нормальные люди, поэтому не очень разумно срываться к нему среди ночи. Плевать. Я хочу его видеть. Хочу убедиться, что с ним всё в порядке.
Мне абсолютно всё равно, что на улице льёт как из ведра, что сонный таксист подумает обо мне невесть что, пока будет доставлять по указанному адресу, что я потревожу Петю своим внезапным визитом и не дам уснуть до утра. Я просто хочу его видеть.
Глядя в запотевшее окно такси, я мысленно погрузилась в те ужасные дни, что оставили неизгладимые морщины на моём и без того вечно уставшем лице.
***
Я долго не решалась войти в палату, но и целую вечность оставаться в проходе и стопорить перемещение медперсонала не могла. Пришлось взять себя в руки и шагнуть навстречу неизвестности. Наконец я подошла к больничной койке, над которой грозно нависали аппараты жизнеобеспечения. За многочисленными трубками я не сразу заметила Петю.
Одного взгляда на него было достаточно, чтобы моё сердце болезненно сжалось. Глаза закололи слёзы. В горле в одно мгновение возник ком. Иногда мысли материальны. Особенно если эти мысли гадкие и злобные.
Петя был без сознания и не мог дышать самостоятельно, поэтому его интубировали и подключили к аппарату искусственной вентиляции. Из его рта торчала довольно толстая трубка, а всё вокруг для герметизации заклеили лейкопластырем. Жутковатое зрелище. Помимо этого сомнительного удовольствия, Петя был подключен к нескольким капельницам, и от количества пакетов с растворами для внутривенного вливания у меня закружилась голова.
