а) Мангалия и сопредельные страны вместо капитализма сделали решительный скачок в феодализм со всеми строгими вытекающими;

б) на бывшей Родине вероломно поменялись деньги! Так что тщательно замаскированную пещеру, до половины заваленную накопленными пачками и мешками с пачками, можно было тоже показывать туристам. Поскольку на обклейку освободившимися «десятками» хижин и вигвамов пошла самая их ерунда. Сам Хадоркин, смертельно скучая по нормальной еде, прикинулся снежным человеком, выбирался наружу неизвестными тропами, пугал туристов, а когда все с визгом разбегались, заходил в лагерь, кушал разбросанную сгущенку и читал газеты. После чего удалялся с горловым рыком, оставляя на снегу огромный след, который всегда носил прикрепленным за спиной.

Такие дела.

Тут и сказке ТХЕ ЭНД.

Еще одна «Книга Эсфирь»

Однажды пришли к автору ребята из близлежащей синагоги и сказали следующее.

– Автор, – сказали они, – ты хоть и христианин, а умеешь. А мы – молодые – хотим представить что-то такое на наш веселый праздник, чтобы наши старики узнали, наконец, чему он посвящен, а услышав, задрожали от смеха. Ибо праздник этот, как уже мы сказали, веселый. Ву компрене, добавили они на своем языке?

А чего ж и не компрене.

В результате они таки сделали некоторое театральное действо, и, говорят, там было много смеха. И что для автора дорого, история получилась исторически не перевранная.

А это уже пилотаж.

На сцене появляется чтец, одет во что угодно.

Чтец торжественно:

– Во времена царя Артаксеркса, в третий год царствования его, царь издал указ, чтобы собрали всех молодых девиц, красивых видом, в престольный город Сузы, и девица, которая понравится глазам царя, станет царицею.

Был в то время в Сузах иудеянин, имя его Мардохей, из колена Вениаминова. И был он воспитателем девицы Есфири, так как не было у нее ни отца, ни матери. Она была красива станом и пригожа лицем.

И сказал Мардохей Эсфири:

– Эсфирь, ты тоже приглашена пред лице царя Артаксеркса. Поди собери портфолио твое.

И ответила Эсфирь:

– О воспитатель и биологический дядя мой, при мне портфолио мое!

Имея в виду упомянутое лице и красивый стан свой.

И полюбил царь Есфирь более всех девиц, и возложил царский венец на голову ее, и сделал ее царицею от Индии до Эфиопии.

И отметили это событие вавилонские мудрецы и халдеи, как лучший старт-ап шестого века до нашей эры.

Чтец:

– «В те дни возвеличил царь Артаксеркс Амана, сына Амадафа, и вознес его, и поставил его…

Входит Аман, сердитый и стремительный, одет как угодно.

Аман, исполнен гнева, – Чтецу:

– Погоди! Напомни всем, кто я такой?!

– Ты – Аман, сын Амадафа, ты был внесен в шорт-лист любимцев царских, и царь вознес и поставил твое седалище выше всех князей его!..

Аман подозрительно:

– Что-что поставил?

– Ну, трон.

– А, в этом смысле!.. Дальше.

– «И все, служащие при царе, должны падать ниц пред Аманом, ибо так приказал царь!..»

– Вот! А Мордехай Иудеянин, сидящий у царских ворот, – не падает! – Подозрительно: – Кстати, почему ты не падаешь?

– Я сегодня уже.

– Да?! – Меняет тему: – Видел ли ты новую царицу и как она показалась тебе?

– Не видели ее очи мои!

– Как не видели ее очи твои, вспомни, я шел подле нее.

– Я как раз лежал ниц!

– Молодец. – Свирепо: – А Мордехай нет!

Поправил:

– Мардохей! Мы уже говорили: Мардохей, зачем ты преступаешь повеление царское? За это – смертная казнь!

– А он?!

– Говорит, Закон их запрещает кланяться никому, кроме Бога их! И сказали мы, Мардохей: отдельно мухи, и отдельно котлеты от них! Упади перед Аманом, потом перед Богом своим! Говорит, нет!

– Почему?!

– Он говорит, одно из падений будет нелегитимным!

– Да?! Я прикажу повесить его!

– Ты забыл, Аман, Мардохей раскрыл заговор и спас жизнь царскую! И дал царь Мардохею за это бонусы и соцпакет и повелел, да не упадет ни одна перхоть с головы его!

Гордо:

– Мое седалище вознес царь выше всех!

– Ты знаешь царя, сегодня вознес седалище твое, завтра опустит его!

– Что делать мне?!

Придумал:

– Пусть царь прикажет уничтожить всех евреев! И тогда Мардохей Иудеянин будет казнен как бы по умолчанию. Спросит царь, где Мардохей – спаситель мой?! Извините, ваше величество, ваша подпись?! Слово царское – закон!

Аман:

– Побегу к царю обеими ногами моими!

Убежал.

Пошла музыка какая угодно, но торжественная – царь идет!

Чтец, как глашатай:

– Великий царь и владыка вселенной Артаксеркс!

Вошел веселый Царь, следом мрачный Аман.

Царь:

– Почему мрачно чело твое, верный Аман?!

Аман не расслышал от расстройства:

– Чего, чего, царь?

Царь просто:

– Ну, чего голову морщишь?!

Аман с укором:

– Ты, царь, поставил мое седалище над всеми?!

Царь сильно удивлен:

– Твое седалище?!. А, в этом смысле… Да!.. Кстати, я реально повелел, чтобы все падали пред тобой на физическое лице свое!

Аман поправляет:

– Свое!

– Один черт! И как падеж?!

– Начну издалека, царь. – К Чтецу: – Читай!

Чтец:

– «И сказал Аман царю Артаксерксу: есть один народ, разбросанный и рассеянный по всем областям царства твоего, дикий и непокорный; законы их отличны от законов всех народов, и законы царя есть отстой в глазах их…»

Царь изумлен:

– Конкретно, какой закон?!

Аман:

– Конкретно повеление твое: евреи, не жалейте заварку вашу!

– Не исполняют?!

– И никогда не будут, царь! Учти, сегодня они перестанут падать на лице свое. Завтра потребуют легализацию однополых браков их! И я не удивлюсь! Если ты не закончишь, как Каддафи!

Царь испуган:

– Что делать, верный Аман?!

– Это разговор! – Чтецу: – Давай!

Чтец:

– «И сказал Аман: Если царю благоугодно, то пусть будет предписано истребить всех евреев вместе с детьми их. И изгладить их у народов из оперативной памяти их…»

Царь:

– Молодец! – Врет: – Я и сам думал, пора кого-то казнить! А вот кого? Стали на раскоряку мозги мои.

Чтец:

– «Тогда снял царь перстень свой с руки своей и отдал его Аману, сыну Амадафа, чтобы скрепить указ против иудеев…»

Царь собирается снять перстень, жалко, Амману:

– Короче, передашь на словах! – Уходя: – Кстати, что такое кадафи?

Аман:

– Долго объяснить, царь… Ты сам погугли… А мне надо исполнять приказ царский!

Царь и Аман уходят.

Чтец:

– «И сделал Аман совет, и бросали пур, то есть жребий, чтобы в один день погубить народ Мардохеев, и пал жребий на тринадцатый день месяца Адара! И во всяком месте, куда доходило повеление царя, был у иудеев плач и вопль; и пепел служил постелью для многих. И тогда позвала царица Эсфирь Мардохея, дядю своего, узнать: что это и отчего это?»

Царица:

– Что случилось, Мардохей и дядя мой, почему шум?!

Мардохей горько:

– Увы мне! Царь приказал всем падать пред Аманом, я сказал, никому, кроме Господа моего, я не стану делать этого вовек!

Царица:

– И?..

Мардохей:

– И за это царь приказал уничтожить всех евреев…

Царица поражена:

– Опять?!. Утешься, это еще никому не удавалось!

Мардохей продолжает:

– …а из меня он хочет сделать лежачего полицейского! Иди и моли царя о помиловании!

Царица:

– Это невозможно. Он заперся во внутреннем дворе! Все знают, что всякому, кто без спроса войдет к царю, один суд – смерть.

Мардохей поражен:

– Ты же царица?!

Царица с горечью:

– Он и меня уже не звал к себе целый месяц! Говорят, менопауза у него!