– Благодарю, Хьюго, – зарделась Вольф, принимая комплимент.

– Даже если так, вы должны знать об Анне, – грубо парировала кухарка. – Ведь она фактически падчерица Карла. Именно поэтому вся деревня и негодует в связи с их свадьбой. Это же форменное бесстыдство. Карл был уже взрослым мужчиной, когда приютил у себя Анну. Ее родители бросили бедняжку, ребенок мог попасть в детский дом. Но так как Карл встречался с ее матерью, он решил позаботиться о брошенке. Представьте! Какого это, когда мать бросает крохотного ребенка с бывшим любовником, чтобы сбежать с другим любовником! Вот это да! Мы долгие годы верили в Карла и в его порядочность. Пока он не объявил, что женится на ней. Теперь, поверьте, в деревне у него много врагов.

Кухарка, так и не назвавшая своего имени, скорчила гримасу. Женщина хотела сказать что-то еще, но ее снова прервали – в основной зал вернулся священник. Как и пришел несколько минут назад, столь же стремительно он проскочил через все помещение, снова кивнул в разные стороны и был таков.

– Вот и преподобие тоже недоволен. Он, между прочим, учился вместе с Анной. Совсем молодой, Вестар. Красивый был, – полная женщина в засаленной одежде закатила глаза к потолку. – Теперь Ваше преподобие. Когда молитвы читает, руки от волнения трясутся. Что же делать? Другого у нас пока не имеется. Вот, на кого Анне надо было смотреть. А не на Карла. Карл ей так или иначе все свои деньги завещает, у него детей нету других. Какого черта ей понадобилось за него замуж выходить?! Тьфу!

Нисколько не смущаясь гостей, кухарка плюнула на пол, растерла свой же плевок ногой, обутой в черную калошу, развернулась и направилась в сторону кухни.

Однако не успел полковник Хольм проводить ее взглядом, как у него в руках материализовалась чашка с кофе, сама же мадам скрылась за той самой дверью, откуда только что настолько стремительно выскочил преподобный отец.

Сбежав от своего друга, Эрнестина Вольф очутилась в небольшой комнатке, которая оказалась пустой. Это было светлое помещение, с одним деревянным окном и белыми стенами, предназначенное разделять основной зал и вход в уборные, мужскую и женскую, куда отсюда вели две маленькие двери. Долго не думая, французская леди коротко постучала в ту, что предназначалась для слабого пола.

Буквально мгновенно с той стороны кто-то нажал на ручку, дверь приоткрылась и оттуда донеслось:

– Заходите, здесь несколько кабинок.

И вправду, как только Вольф прошла внутрь, она убедилась в правдивости этого сообщения. По всей видимости, в зал усадьбы приглашали туристов, именно поэтому и удобства здесь были рассчитаны на большое количество посетителей.

– Ах, простите меня, я не могла подумать, что здесь несколько мест. Как все удобно продумано!

Сестра покойной стояла у зеркала. Траурный наряд скрывал полную фигуру женщины. Мрачный цвет подчеркивал бледность ее лица и красноту щек, ставших еще более красными после недавних слез. Вольф моментально сориентировалась и подошла к скорбящей.

– Мы с вами, кажется, уже виделись? На кладбище, не так ли? Простите меня, я проявила бестактность и не представилась, меня зовут Эрнестина Вольф.

– Анеса, – сообщила сестра покойной, без особой радости во взгляде, посмотрев на мадам через отражение в зеркале. Женщина даже не подумала развернуться лицом к собеседнице.

– Очень приятно. Жаль, что знакомимся при таких скорбных обстоятельствах. Скажите, я вижу, вы плакали, может быть, я могу чем-то помочь?

– Помочь?

Анеса ухитрилась одновременно наморщить все на своем старушечьем лице – щеки, губы, брови, было такое впечатление, что вся ее кожа стянулась к переносице.

– Чем вы можете мне помочь? Может быть, вы умеете воскрешать? Или вы расстроите этот нелепый брак? Но нет же! Вы, как и все здесь, приехали издалека, лишь бы погулять на богатой свадьбе, похвастаться своими украшениями и набить желудок стряпней жирной старой девы Триады. Здесь никому нет дела до морали! Тересс хоть и была дурой, погнавшейся за дьяволом, но она была единственной, кто заставлял всех их чтить хоть какие-то нормы приличия. Традиции! Где это видано, жениться на дочери?! Выходить замуж за отца!

– Вы говорите об Анне и Карле?

Французская мадам покопалась в сумочке, вынула оттуда белую бумажную салфетку и протянула Анесе. Та демонстративно не приняла ее, воспользовалась бумагой для посетителей из пластикового короба на стене.

– О ком же еще!

– Но, насколько мне известно, Анна не является родной дочерью Карлу. Он воспитал ее, позаботился, однако они не приходятся друг другу кровной родней.

– Кровные, не кровные… Откуда вам-то знать? Чужестранка! Вы им кем приходитесь? Вы были здесь все то время, пока она росла? Нет. А моя Тересс была. С самого начала! Она нянчила девчонку и постоянно прикрывала от этого извращенца, который в результате все одно ее совратил. Он… Он-то и есть нечистая сила! Как все удачно сложилось, смерть Тересс прямо на тарелочке к свадьбе! А! Больше и не протестует никто. Некому больше его останавливать. Вот он и прилепился к ней.

– Это довольно серьезное обвинение, Анеса.

Сестра покойной Мадсон развернулась и показала толстым, корявым пальцем на дверь:

– А смерть человека, это не серьезно? А женитьба на дочери – это не серьезно?! Откупился! Город ненавидит его, но молчит. Все боятся хоть слово сказать. Что будет, если извращенца посадят? Здесь останется пустыня! Только одна моя сестренка за всех и страдала. Пыталась извести его черной магией, да не удалось бедняжке ничего. Всем пожертвовала. Теперь он будет барствовать, еще хуже, если она родит ему детей! Погрязли в разврате! Погрязли!

– Анеса, вам не хорошо, я вижу, позвольте…

Мадам раскрыла сумочку, желая достать оттуда флакончик с успокоительными каплями, однако ее оттолкнули. Собеседница не стала дожидаться помощи и покинула пространство, отодвинув сильной рукой худенькое препятствие в виде Эрнестины Вольф. Еле устояв на ногах, леди чудом удержала содержимое своей сумочки, от удара чужой рукой вылетевшее наружу.

– … мне помочь…

Вольф договорила свое предложение уже самой себе. Француженка перевела взгляд на свое отражение в зеркале. Ну и ну. Похоже, торжество и ее отпуск в деревне будут весьма занятными. Когда вокруг пары, планирующей соединить свои отношения официальным браком, кипят такие страсти – жди беды. Безусловно, смерть несчастной Мадсон могла быть чистой случайностью. Случайным совпадением, совершившимся как раз накануне торжества. Но кто сказал, что случайности не стоят того, чтобы в их деталях не покопаться? А вдруг, случайность все же не случайность? А если уж и случайность и она будет доказана, то эти доказательства могли бы существенно облегчить дальнейшую жизнь молодым.

Да, это было бы неплохим подарком от нее, Эрнестины Вольф, на свадьбу Карлу и Анне. Если Тересс умерла своей смертью и здесь нет ничего предосудительного, то она сможет это доказать, проведя собственное расследование. Естественно, не без помощи милого Хольма.

Кстати, о полковнике. Он же остался совершенно один! Вспомнив о статном мужчине с потрясающими серыми глазами, мадам быстренько поправила помаду, и вернулась в зал.

После скорого завершения “оригинальных” поминок Эрнестина Вольф вместе со своей помощницей, полковником и двумя собаками отправились на осмотр местных достопримечательностей. Молодые гости, те, что были со стороны невесты, ушли в том же направлении несколькими минутами ранее.

– Кроме этих кругов, здесь больше совсем не на что любоваться? – осведомилась Алена у мадам, когда троица с двумя животными направилась по живописной пешеходной дорожке к знаменитым мистическим кругам.

– Разве этого мало? – француженка даже бровью не повела, не отреагировав на провокацию вечно недовольной всем и вся компаньонки. – Мне кажется, мистические круги – это так интересно! Никогда не бывала в подобных местах. Полковник, что вы о них скажете?